Виват Император!
— Нихт… э-э, нет, не особняк. Дом, старый дом. Мне сообщили, что он принадлежит вам.
— Да-да, конечно, прошу. — Менеджер, спохватившись, радушно указал рукой на дверь кабинета. Черт возьми, неужели появился шанс избавиться от этой развалюхи?! Отворяя перед юношей дверь, он поинтересовался:
— Чай, кофе?
— Кофе, пожалуйста.
Менеджер кивнул секретарю:
— Танечка, две чашечки и побыстрее, — попутно подмигнув и сделав жест пальцами, означавший, что все должно быть в лучшем виде.
Во внутреннем кармане посетителя запиликал мобильник. Он улыбнулся, как бы извиняясь, и поднес его к уху. Выслушав сообщение, он сказал что-то по-немецки и повернулся к менеджеру:
— Прошу меня извинить, но мне сообщили, что у нас изменились обстоятельства. По-видимому, эта недвижимость нам больше не нужна.
Менеджер замер. А юноша с несколько смущенным видом (он явно был еще слишком молод и слишком правильно воспитан, чтобы научиться бестрепетно разбивать людские надежды) добавил:
— Дело в том, что, как мне только что сообщили, представителю нашего фонда удалось подобрать другое помещение за схожую цену. Он как раз едет его смотреть.
А вот это уже давало шанс. Менеджер вообще не мог себе представить, чтобы в Москве нашлось хоть что-нибудь сравнимое по стоимости. А если даже и так, то состояние этого неизвестного строения должно быть еще более ужасающим. Поскольку они просят за эту развалюху такую цену, что ни о какой прибыли не может быть и речи. А если учесть, что за то время, пока сие убожество висело на их балансе, им пришлось заплатить за него земельный и остальные налоги, можно считать, что они работают себе в убыток. Менеджер встрепенулся:
— Ну что ж, жаль, однако если вы не торопитесь — давайте немного подождем. Вдруг наше предложение покажется вашему руководству более предпочтительным. Тем более что кофе уже готов. — И он самым настоятельным жестом указал в сторону изящного стеклянного столика, возле которого располагались два роскошных бельгийских кожаных кресла в классическом стиле. Юноша на мгновение застыл на месте, как будто раздумывая, стоит ли ему поддаваться на столь настойчивое приглашение, нахмурился, будто сердясь на себя за нерешительность, и, важно кивнув, что, по правде говоря, выглядело немножко забавно, направился к креслам.
Не успели они усесться, представиться и обменяться визитками, как дверь отворилась и в кабинет, покачивая бедрами, туго обтянутыми стильными штанишками из блескучего материала, издали похожего на кожу, но гораздо более тонкого и легкого, вплыла Танечка. В ее изящных ручках покоился поднос, на котором теснились две дымящиеся чашечки свежесваренного кофе, небольшой молочник со сливками, крошечная сахарница и вазочка с воздушным берлинским печеньем. Менеджер довольно крякнул. Танечка все поняла правильно. Обычных посетителей они потчевали растворимой «Макконой» с парой ложек сухих сливок. Паренек повел носом, его губы тронула довольная улыбка. Похоже, он понимал толк в хорошем кофе. Танечка грациозно опустила поднос, изящно вильнув туго обтянутой брючками крепкой попкой, и наклонилась над столиком, представив на обозрение столь важному для руководства клиенту свою небольшую, но очень аппетитную грудь в глубоком (на грани приличий) вырезе кофточки. По возрасту паренек как раз находился на самом пике гормонального взрыва, так что эта демонстрация Танечкиных прелестей должна была подействовать оглушительно на его неокрепшие мозги, существенно ослабив аналитические способности перед предстоящей атакой. Однако, к удивлению менеджера, посетитель отреагировал на Танечкины изыски довольно вяло, явно отдав предпочтение хорошему кофе. И это было тем более необычно, что во всем остальном он демонстрировал реакции, довольно типичные для своего возраста. Поэтому менеджер быстренько пересмотрел уже сформировавшийся у него план обработки юного клиента, решив уделить установлению доверительного контакта гораздо больше времени, чем планировалось вначале:
— Как вам кофе?
Юноша благодарно склонил голову:
— Спасибо. Очень хорошо.
— Скажите… — Менеджер мельком взглянул на небрежно брошенную на стол скромную визитку гостя. — Дмитрий Иванович, а что это за организация — «Фонд Рюрика»? Честно говоря, я о нем впервые слышу.
Посетитель отставил чашку и, откинувшись на спинку кресла, устремил на менеджера пристальный взгляд:
— А чем вызван ваш вопрос?
Менеджер вскинул руки:
— О, ничем иным, кроме обычного любопытства. Просто у нас, в России, как правило, мода на различные имена и структуры идет волнами. Сначала было модно организовывать банки, потом агентства по торговле недвижимостью, затем повсюду как грибы после дождя стали открываться негосударственные пенсионные фонды и так далее. Но мода на общественные организации давно закончилась. Скажу откровенно, вы не производите впечатление представителя организации-однодневки, хотя мне как-то не приходилось слышать о такой организации, как «Фонд Рюрика».
Эта была лесть, причем довольно грубая. Известно, что в таком возрасте лесть в устах старшего действует неплохо. Однако и на этот раз реакция гостя оказалась совершенно несоответствующей его возрасту. Он никак не отреагировал на лесть, как будто вообще ничего не понял. Менеджеру показалось, правда, что в глубине его глаз мелькнуло что-то вроде понимающей усмешки, хотя в следующее мгновение он уже сам усомнился в этом. Между тем посетитель поставил чашку на столик и, аккуратно промокнув губы безукоризненно сложенным платочком, повернулся к собеседнику:
— Вы правы, «Фонд Рюрика» — организация довольно молодая. Он зарегистрирован в Министерстве юстиции Российской Федерации (столь старательно произнести полное название подобного учреждения мог только иностранец, причем появившийся в России совсем недавно) всего две недели назад. Но наш Фонд представляет в России другую организацию. А той официально насчитывается уже почти две сотни лет, а неофициально — более четырехсот.
— Да? Как интересно. И что же это за организация?
— В переводе с немецкого ее название звучит так — «Общество содействия возрождению династии». Она была создана людьми, которых можно назвать первой волной русской эмиграции. — Юноша мгновение помолчал, затем с легким смущением в голосе признался: — Должен вам сказать, я сам узнал о ее существовании не так уж давно. Поэтому все, что я вам рассказываю, — это повторение чужих слов.
Менеджер ободряюще улыбнулся:
— Ну, если брать по большому счету, то все наши знания — суть информация, полученная с чужих слов. Во всяком случае, я не знаю людей, которым вздумалось бы лично проверять закон Ньютона или вычислять плотность воды.
Юноша улыбнулся в ответ:
— Вы правы. Так вот, когда руководители этой организации решили, что пришло время разворачивать деятельность Общества в России, тогда и был зарегистрирован этот Фонд.
— А… каковы цели деятельности вашего Фонда?
Юноша вновь как будто замялся, по крайней мере так казалось:
— Да так, изучение общественного мнения и… другое. — Похоже, гость был совершенно не расположен говорить на эту тему. Ему помог мобильник, который снова запиликал у него в кармане. Юноша все с той же извиняющейся улыбкой извлек трубку и, поднеся ее к уху, произнес:
— Я слушаю.
А менеджер, воспользовавшись тем, что гость отвлекся, решил повнимательнее изучить его визитную карточку. Она была чрезвычайно проста и незатейлива — гладкий серый картон, черный шрифт и маленький алый выпуклый логотип внизу посередине. Но менеджер знал, что именно вот за такой внешней простотой, как правило, скрываются очень дорогостоящие технологии. И эта на первый взгляд простенькая визитка скорее всего стоит как добрый десяток изукрашенных золотой фольгой, выпуклым, резным шрифтом и иными прибамбасами безвкусно-роскошных творений, которые так любят личности, послужившие прообразами героев анекдотов под названием «новые русские». Он оказался прав.
Между тем его визави закончил разговор по мобильнику и вновь обратил к менеджеру свою улыбчивую физиономию: