Искатель. 1986. Выпуск №1
— Превратив за это время тебя в человека даже более образованного, чем он, знатока еще недоступных людям знаний.
— Смотри, Тристан! Офицеры прогнали священника, он полез на скалу. И зачем солдаты везут на лошадях хворост и даже бревна?
— Боюсь, что им нужен католический священник, а не местный. И не вижу в этом ничего для нас хорошего.
— А что, если нам подняться на твоей летающей башне из кольца осады и перелететь в другое место Земли, чтобы не откладывать дело Добра? Пусть сложатся твои знания и моя сила!
— Куда ты предлагаешь перелететь?
— Хотя бы в Новую Францию. Пусть через океан, но там есть безлюдные места, где легко спрятать в горах твой корабль. Это на севере того континента, где обитает индейское племя майя, к которому принадлежал мой тайный воспитатель в коллеже де Бове.
— Признавший в тебе потомка Сынов Неба, давших людям законы, по которым невежественнее дикари не пожелали жить?
— И по которым не желают жить мои просвещенные, но властолюбивые современники.
— Новая Франция? — задумчиво произнес Тристан.
— Случилось так, что я знаю советника вице-короля, губернатора Новой Франции, писателя Ноде, с которым вместе мы освободили Кампанеллу. Он поможет нам вернуться во Францию морским путем.
Тристан долго размышлял, потом произнес:
— Ты прав. — Потом добавил: — Но…
Аббат Жозеф Марли, фанатик из монастыря святого Августина, детство свое провел в Испании, где воспитывался, не имея родителей, иезуитом, отцом Филиппом. После его кончины он постригся в монахи уже во Франции и, став потом прославленным в усердии аббатом, не мог не вспоминать потрясшее его детское существо пышное аутодафе в Испании. Не раз он просыпался в келье, весь дрожа и словно наяву ощущая запах дыма и горелого мяса, слыша предсмертные крики и ликование толпы, издевающейся над провозимыми мимо нее в дурацких колпаках вчера еще могущественными грандами. И будучи во Франции монастырским аббатом, проклиная отступников-гугенотов, он думал о былых очистительных кострах, на которых в Священном пламени сгорали не только живые, но и когда-то жившие еретики, останки которых вырывали из земли, чтобы предать огню, дабы спасти заблудшие и погибшие души. Отец Жозеф видел в аутодафе акт величайшего милосердия и заботы о душах грешников, которые через огонь святого костра обретали бессмертие праведников.
Но никогда не думал аббат Марли, что ему в условиях современной Франции, при излишней гуманности ее правителя кардинала Ришелье, чрезмерно потворствующего гугенотам-еретикам, посчастливится не только присутствовать, но и руководить настоящим аутодафе.
И теперь на глазах у графа де Пасси и лейтенанта де Морье он деятельно распоряжался разведением костра под сатанинской башней.
Подобного костра не видывал никто из присутствующих. Когда загорелись смолистые ели, прислоненные к корпусу башни, могучий поток огня превратил ее в столб пламени.
Аббат Марли, несмотря на свой преклонный возраст, ликовал. Сердце его сжималось в сладострастном фанатическом экстазе, губы запеклись, но шептали молитвы.
Граф де Пасси заметил лейтенанту:
— Ему бы маршалом Франции быть, а не попом. Видит бог, при его помощи мы выиграем эту осаду.
— Лишь бы не изжарить господ преступников, ваше сиятельство, раньше, чем с ними побеседует его высокопреосвященство господин кардинал.
— Они дадут ему отчет, будьте покойны Хотя бы на небе. Ведь поп обещал им спасение душ через огонь, а кардинал сам туда торопится.
И тут произошло событие, которое способствовало впоследствии «спасению» многих душ и потере многих голов.
На глазах у отца Жозефа, офицеров и перепуганных солдат из-под огненной колонны вдруг повалил черный дым, и огонь сразу удесятерился в своей мощи, а черная туча стала расползаться по поляне, заставляя людей чихать, кашлять, задыхаться. Они или падали наземь или спасались бегством. Однако многие из них видели, как чертова башня, этот клык сатаны, с оглушительным грохотом, воспринятым как адский хохот, приподнялась на огненном столбе и сначала медленно, потом все быстрее стала взмывать вверх, рыча и изрыгая драконово пламя, правда, не из пасти, а из хвоста. И через короткое время летающая башня дьявольским наваждением скрылась в синем небе, по которому прокатывался без дождя отдающийся в горах гром.
Глава пятая
«ЧЕРНАЯ ДЫРА»
Когда стих ужасающий грохот за стенками башни, взлетевшей из разведенного под ней костра, Сирано ощутил необычайную легкость, знакомую лишь по детским снам, когда, проснувшись, Савиньон прибегал к матери в восторге от того, что только что летал.
Сирано как будто парил над полом башни, понимая рассудком, что такого не может быть и все это лишь грезится ему во сне. И неправдоподобность всего вслед за тем произошедшего мешала признать его реальность.
Тристан тоже парил неподалеку в воздухе в том же круглом помещении с зеркалами-экранами вместо окон и бесчисленными «часами», которые часами не были.
В отличие от беспомощно висевшего над креслом Сирано Тристан умело подплыл к нему и стал учить его владеть телом в условиях потерянного веса.
Потом он предложил ему надеть вместе с ним под камзол И панталоны тугое одеяние, пронизанное металлическими нитями. После включения «магнитного действия» такое «белье» потянет вниз, как былой вес, и они станут чувствовать себя как обычно на Земле, а их мышцы, находясь в постоянном напряжении, не ослабнут за время долгого путешествия.
Сирано послушно выполнил указания Тристана, а когда после включения «магнитного действия» снова обрел свой вес, то пожалел об утраченной сказочной легкости, дарившей ни с чем не сравнимое наслаждение.
Однако путешественникам было лучше не летать, а ходить, садиться в удобные кресла, вставать, лежать на спальных ложах, словом, чувствовать себя в привычных условиях.
Меж тем на зеркале-экране появилась огромная, — чуть затемненная сбоку Луна, словно завернутая в причудливый туманный полог.
Сирано удивился столь скорому сближению со спутницей Земли, но Тристан объяснил, что он видит перед собой не Луну, а покинутую ими,3емлю, прикрытую облаками.
Сирано оживился, стараясь угадать, где Франция, а где Новая Франция, куда они могли бы приземлиться.
— Увы, Сирано! Вери бед! Наш поспешный отлет, напоминавший бегство, не позволил мне направить корабль в облет Земли, чтобы опуститься, как ты предлагал, в Канаде. Ай эм сорри! К сожалению, у нас уже нет выбора. Аппарат настроен так, чтобы вынести нас прямо к «черной дыре», и первые две ракетные ступени, отработав, уже упали обратно на Землю.
— О какой «черной дыре» говоришь ты, учитель?
— Когда-нибудь земные астрономы, идя по следам Галилея с его телескопом, обнаружат в небосводе «черные дыры», скорее всего объяснив их присутствием там столь огромных небесных тел, что вызванная ими тяжесть удержит у себя даже световые и другие магнитные лучи, а потому тела эти покажутся «черными дырами», на самом деле будучи совсем не дырами и вовсе не черными.
— Ты хочешь, чтобы наш корабль попал в объятия такой тяжести и никогда уже не вернулся обратно?
— Конечно, нет! «Дыра», к которой мы направляемся, подлинно «ЧЕРНАЯ» и на самом деле «ДЫРА», притом ВСЕОБЩАЯ. Она черна не из-за сверхсильной тяжести межзвездного тела, а потому, что является той самой НУЛЕВОЙ ТОЧКОЙ, ПОЛЮСОМ ВСЕЛЕННОЙ, о чем я говорил тебе в подземелье замка герцога д’Ашперона.
— Кольцо с внутренним отверстием, превратившимся в точку?
— Ты отличный ученик и, конечно, понял, что все до единого поперечные сечения Вселенной, представляющие окружности с бесконечным радиусом, соприкасаются в общей для всех НУЛЕВОЙ ТОЧКЕ, как витки свернутой вокруг иглы спиральной пружины. Правда, тебе нужно сделать еще одно усилие мысли, чтобы понять, что мы, живя в трёхмерном пространстве, так же ограничены в своих восприятиях, как были бы безнадежны в своих попытках понять сферичность поверхности некие двухмерные существа, обитающие на этой поверхности, считая ее плоскостью.