Искатель. 1986. Выпуск №1
Леонид СЛОВИН
ТРОЕ СУТОК, ВКЛЮЧАЯ ДОРГУ…
РассказХудожник Виталий ЛУКЬЯНЕЦ— Иди к той стюардессе, Денис! К черной! — оперуполномоченный аэропорта кивнул на бортпроводницу у последнего трапа — Она видит, что ты со мной!
Одна из стюардесс — не первой молодости, с ненатурально черной, воронова крыла, копной волос — глянула в это время в их сторону.
Рейс Москва—Бухара, с которым Денисов должен был лететь, в последнюю минуту отменили, шла посадка в аэробус на Ташкент.
— Больше, к сожалению, ничего не могу для тебя сделать. Много желающих улететь..
Они стояли в нескольких метрах от широкофюзеляжного Ил-86. Бортпроводницы — по одной у трапа — быстро проверяли билеты.
— Удачи! — стараясь перекрыть гул очередной шедшей на посадку машины, крикнул оперуполномоченный порта.
Денисов направился к хвостовому трапу. Очередь, не задерживаясь, ползла наверх Снова было тихо. Только в поднятом высоко чреве аэробуса звучала негромкая мелодия. Там не переставая крутили выступление знаменитого ВИА.
— Уголовный розыск? — Глаза крашеной бортпроводницы сразу все поняли.
Денисов показал билет: в последнюю минуту он все же успел пройти регистрацию
— Транспортная милиция. Места не нашлось. Но обязательно нужно улететь. Командировка.
Бортпроводница вызвала кого-то по рации. Затем, не глядя, оторвала контроль.
— Проходите.
Места быстро заполнялись. Свободное кресло оказалось в последнем ряду, у окна. Денисов сел, сложил куртку на коленях. Спортивную сумку забросил на стеллаж при входе
Посадка закончилась, но в самолете ничего не происходило. Табло «ПРИСТЕГНУТЬ РЕМНИ» не зажглось. Сидели молча.
— Туман. — Сосед показал на иллюминатор.
Пелена, недавно едва ощутимая, увеличилась Полоска на краю поля словно растаяла в молочной завесе Над соплом, у иллюминатора, текла невидимая струя тепла — воздух в ней точно плавился.
Денисов развернул куртку, в кармане лежал экземпляр «Отдельного поручения» следователя. Строчки были напечатаны тесно, через один интервал:
«…В ночь на 11 октября с.г. у 2-го пикета 11-го километра Московской ж.д. был обнаружен труп гр-на…»
Денисов пропустил несколько строчек — обстоятельства той ночи были слишком памятны:
«…в возрасте 27 лет, работавший администратором киностудии. Последний утром 10 октября авиарейсом № 691 возвратился в Моему из Бухары, где находился в составе съемочной группы…»
Денисов снова пробежал глазами задание, сунул бумагу в карман.
— Пить хотите?
Бортпроводница, к которой он подходил на трапе, держала в руке подносик со стаканами.
— Спасибо.
Он понял, что спал. Взглянул в иллюминатор. Все вокруг было фиолетовым. На краю горизонта, как кант, тянулась розовая холодная полоска.
«Разница во времени три часа, в Ташкент прилетим поздно…»
В какой-то момент машина словно оперлась на крыло, горизонт сразу ушел вверх. Потом все стало на место.
Пока он спал, успели набрать высоту; из двух табло салона светилось одно. —
«НЕ КУРИТЬ»
— В Ташкенте накрапывал дождь. Взлетные полосы источали тепло. Медленно оседал туман.
Ночных авиарейсов не было.
На площади к Денисову подошел владелец стоявшего у панели «Запорожца»:
— На автостанцию? Садитесь. У меня еще двое. Попутчики.
Доехали быстро. Автостанция «Ташкент» оказалась пустой, просторной. Почти все кассы еще работали.
— Ближайший рейс утром, — сообщила дежурная справочного бюро. — Завтра к вечеру будете в Бухаре.
— А самолетом?
— В командировку? — спросила дежурная. — Откуда?
— Я из Москвы.
Она объяснила.
— Лететь всего час. Но на два ближайших дня билеты проданы. Я знаю. Кроме того, туманы.
Существовал еще верный, гарантированный от погоды транспорт. Денисов записал телефон железнодорожного вокзала, нашел телефон-автомат.
— На Бухару? — Справочную было едва слышно. — В девятнадцать… По московскому…
— Билеты есть?
— Можете приезжать.
— Какой номер поезда?
— Шестьсот…
Денисов понял:
— Почтово-багажный? Сколько же в пути?
— Около суток…
Он вернулся на перрон, нашел диспетчера, представился.
— Есть автобус до Навои в двадцать два… — Диспетчер с любопытством взглянул на Денисова. — От Навои до Бухары рукой подать.
Денисов разговаривал с Бухарой за час с небольшим до скоропалительного отъезда в аэропорт.
— Есть новости… — передал Туйчиев, давний друг, старший оперуполномоченный уголовного розыска, выделенный для работы по убийству. — Погибшего видели с человеком, которого сейчас разыскиваем. С Бахти Гарангом! Они сидели в баре-«экспрессе» гостиницы… — Голос Туйчиева в трубке то исчезал, то появлялся снова — Накануне вылета в Москву погибший в номере не ночевал. Ушел с двумя сумками, в том числе с той, где лежали подотчетные суммы. Перед тем к нему в гости снова приходил Гаранг…
— Слушаю…
— После его ухода у горничной со стеллажа пропало платье. Заявления об этом пока нет. Платье дорогое, модное. Если нужно, могу узнать подробности.
— Ничего не предпринимайте.
— Ничего?
— Я перезвоню.
— У вас версия только на Бухару? — крикнул в трубку Туйчиев.
— Есть и вторая: перед гибелью он был в компании. Несколько женщин, мужчин… Что за человек Бахти Гаранг?
— Эмоционально глухой! «Гаранг» — по-узбекски «глухой». Хотя правильнее было бы «кук» — зеленый, незрелый. Фамилия его Истамов. Бахти Истамов…
По дороге в Навои трижды останавливались. Выходили дышать влажным холодным воздухом. Черная земля под ногами пахла незнакомо, пряно. День кончился. Один раз в Джизаке автобус притормозил рядом с такси: несколько пассажиров пересели — ехали куда-то в сторону от тракта.
На заднем сиденье освободились места, он сел. Засыпая, подумал:
«Через три дня соберется компания, в которой погибший провел последние часы. Если командировка в Бухару окончится без результата, к этому дню надо быть в Москве…» С отменой прямого рейса Москва—Бухара, на который он рассчитывал, дорога отбирала двое суток из трех.
Открыв глаза, Денисов увидел, что автобус стоит, в салоне зажгли свет и пассажиры вокруг смотрят в его сторону. Он взглянул в окно. На другой стороне шоссе, у обочины, приткнулся «Москвич». Рядом — в плаще, застегнутом на все пуговицы, в шляпе, в туфлях на каблуках — прохаживался невозмутимого вида, важный, невысокий человек — капитан Туйчиев.
— Поспать удалось? — спросил Туйчиев, когда Денисов, бросив на заднее сиденье сумку, уселся рядом, вытянул ноги.
— Не беспокойся. Есть что-нибудь новое?
Туйчиев уверенно тронул машину с места.
— Немного. Погибший администратор приехал за неделю до съемочной группы. Знакомых в городе не было, завтракал и ужинал в гостинице… Разнес по организациям письма, которые они заранее заготовили. «Просим выделить для съемок», «оказать содействие в съемках…» Директор картины Салтыкова показала мне их.
— Как установили, что погибшего в последнюю ночь перед вылетом не было в номере? Насколько это точно?
— В гостинице скандал по поводу пропавшего платья. Ты знаешь…
Тонкий голос Туйчиева гармонировал с его маленьким ртом, маленьким кукольным лицом. Однако под плащом, особенно в плечевом поясе, угадывались тренированные мускулы.
— …За волнениями обо всем забыли. Утром увидели: ключ от номера всю ночь пролежал в ящике.
— Мог у погибшего быть свой ключ?
— Вряд ли. Я интересовался. Кроме того, постель не примята. Как его характеризовали в Москве?
— По-разному. В юности переболел уголовной романтикой. В разводе. Живет одним днем. В то же время совестлив, добр. Писал стихи. Из тех, кто первым приходит на вокзал после того, как их поезд ушел…
