Лорелея красной мглы

Орудие, да? Простой наемник, с которым расплатились новым телом в обмен на две жизни. Да, две. Бьюдаг… Теперь Старк понимал, что означало то холодное, чуждое чувство.
— Брось! — хрипло проговорил Старк. — Брось все это! Ты, зеленоглазая дьяволица! На этот раз не на того напала.
На какую-то долю секунды он опять увидел ту женщину, наклонившуюся вперед, с волосами, подобно водопаду стекающими по мягкой искрящейся пене плеч. Ее глаза цвета моря были полны дразнящего смеха и явного, вызывающего восторга. Старк отлично расслышал ее слова:
— У тебя нет выбора, Хью Старк. Они знают Конана, даже если ты не знаешь. К тому же большого значения это не имеет. С ними все равно будет покончено — это лишь вопрос времени. А ты можешь спасти свое новое тело. Или погибнуть. Делай, как хочешь. — Она улыбнулась. — Мне бы хотелось, чтобы ты его сохранил. Это хорошее тело. Я знала его еще до того, как разум Конана угас, оставив тело пустым.
Старку пришла неожиданная мысль:
— А мой ящик, миллион кредитов?
— Приходи за ним.
Женщина исчезла. Мозг Старка был ясен, никакая чужая воля там больше не околачивалась.
Фаолан, держась за голову, сел на полу и спросил:
— Кто разговаривал?
Бард Ромна стоял, вытаращив глаза. Он шевелил губами, не в силах выговорить ни слова. Старк сказал:
— Говорил я, Хью Старк. Я не Конан и никогда не слышал о Фалге, и я вышибу мозги всякому, кто ко мне приблизится.
Фаолан не двигался, и ни один мускул на его лице не дрогнул, только было слышно, как тяжело он дышит. Ромна начал ругаться, очень тихо, как бы бессознательно. Старк внимательно следил за ними.
В другом конце зала распахнулись двери. В помещение ворвался красноватый туман, дневной свет упал на плиты пола, а за ними появилась толпа людей, разгоряченных битвой, принесших с собой запах крови.
Остановив взгляд на их предводительнице, Старк почувствовал, как сердце застучало в волосатой груди, принадлежавшей Конану.
Ромна воскликнул:
— Бьюдаг!
Высокого роста. Фигура и мускулы львицы, походка неторопливая и надменная, волосы, как извивающиеся языки пламени. Синие глаза, горячие и ясные, такие же, как когда-то были у Фаолана. И одета так же, как он, в кожаную юбочку и сандалии.
Выше пояса великолепное тело девушки было обнажено. За спиной висел длинный меч, рукоятка которого высовывалась над левым плечом. Ее кожа была испачкана кровью и копотью. На ноге виднелся длинный порез, и еще один — на плоском животе. Видно, что она крайне устала, хотя и старалась не показывать этого.
— Мы остановили их, Фаолан, — сказала Бьюдаг. — Они не в состоянии проломить Ворота, и мы можем удерживать Кром Дху до тех пор, пока у нас есть пища. А море кормит нас. — Девушка засмеялась, но в этом смехе было что-то неискреннее. — Боги, как я устала!
Бьюдаг остановилась возле помоста, скользнула взглядом по Фаолану, по Ромне, подняла глаза на Хью Старка и встретилась с ним взглядом.
В горле у Старка снова начал биться пульс, но на этот раз его тело было сильным, а удары сердца похожими на барабанный бой.
Ромна сказал:
— К нему вернулся рассудок.
Наступила долгая, напряженная тишина. Все застыли. Затем люди за спиной Бьюдаг, большие и сильные воины, одетые в юбки, начали обступать помост, переговариваясь между собой низкими приглушенными голосами; вскоре этот шум перерос в настоящий крик.
Фаолан встал, повернулся к ним лицом и жестом приказал успокоиться.
— Он мой! Оставьте его.
Бьюдаг взлетела на помост одним красивым длинным прыжком.
— Этого не может быть! — заявила девушка. — Его разум не выдержал пытки. Он был слюнявым идиотом, который едва мог есть. А теперь вдруг ты говоришь, что он снова нормальный?
Старк сказал:
— Ты знаешь, что я нормальный. Видишь по моим глазам.
— Да.
Ему не понравилось, как она это произнесла.
— Послушайте, меня зовут Хью Старк. Я землянин. Не рассудок вернулся к Конану, а меня, совершенно другого человека, засунули в его тело. Я не знаю, чем оно занималось до того, как досталось мне, и не отвечаю за это.
Фаолан сказал:
— Он не помнит Фалгу. Он не помнит кораблей на дне моря. — Фаолан рассмеялся.
Ромна тихо возразил:
— Однако он тебя не убил, хотя легко мог это сделать. Разве Конан пощадил бы тебя?
Бьюдаг сказала:
— Да — если бы у него был лучший план. У Конана ум был как у змеи. Никто не знал, куда он собирается ударить.
Старк, небрежно помахивая цепью, стал рассказывать им, как все произошло, и рассматривал лицо, отражавшееся в полированном щите, что висел напротив на колонне. Большую его часть скрывала масса спутанных черных волос. Рот был чувственным, с какой-то недоброй усмешкой. Глаза желтые. Жестокие, сверкающие желтые глаза ястреба-убийцы.
Старк вдруг понял, что это лицо принадлежит ему.
— Женщина с бледно-зелеными волосами… — тихо проговорила Бьюдаг.
— Ранн, — кивнул Фаолан, и арфа Ромны издала звук, похожий на проклятие первосвященника.
— Ее люди обладают такой силой, — подтвердил Ромна. — Они могут вселить душу человека в паука и наступить на него.
— Им дана большая власть. Может, Ранн последовала за разумом Конана, когда он покинул тело, и, научив его, что говорить, вернула назад?
Внезапно, без предупреждения, Ромна выхватил меч Бьюдаг и метнул его в Старка. Старк увернулся. Он поглядел на Ромну отвратительными желтыми глазами.
— Прекрасно. Приковали меня цепью, чтобы я не мог драться, и хотите убить издалека.
Он не поднял меч. Старк никогда в жизни не пользовался таким оружием. Цепь была удобнее, она мало чем отличалась от тяжелого ремня или куска провода, или от других цепей, которыми ему иногда приходилось драться.
Ромна спросил:
— Разве это Конан?
Фаолан насторожился:
— Что случилось?
— Ромна бросил мой меч в Конана. Он увернулся и оставил меч лежать на полу. — Глаза Бьюдаг сузились. — Конан мог поймать брошенный меч за рукоять, и он был лучшим воином на всем Красном море после тебя, Фаолан.
— Он пытается обмануть нас. Его направляет Ранн.
— К черту Ранн! — зазвенел цепью Старк. — Она хочет, чтобы я убил вас обоих, а я так и не знаю почему. Хорошо. Я мог бы убить Фаолана, запросто. Но я не убийца. Я никогда никого не продавал, если не надо было спасать собственную шею. Поэтому я не убил его, несмотря на Ранн. И мне совершенно не нужны ни вы, ни Ранн. Единственно, чего мне хочется — это выбраться отсюда ко всем чертям!
Бьюдаг сказала:
— У него не такой выговор, как у Конана. И взгляд другой. — Голос ее звучал как-то странно.
Ромна посмотрел на девушку, ущипнул струны на арфе и произнес:
— У тебя есть способ узнать это наверняка.
На щеках Бьюдаг вспыхнул румянец.
Ромна сделал шаг от нее в сторону; в его глазах заплясали искорки злобного смеха.
Бьюдаг улыбнулась, как разъяренная кошка — одни только зубы и никакого добродушия. Вдруг она подошла к Старку, подняв голову и опустив руки. Старк настороженно напрягся, но кровь приятно заиграла в чужих венах.
Бьюдаг поцеловала его.
Старк уронил цепь. Ему было чем занять руки.
Он поднял голову, чтобы перевести дыхание, а девушка отступила на шаг и проговорила с удивлением:
— Это не Конан.
Зал опустел. Старк искупался и побрился. Новое лицо было неплохим, совсем даже неплохим. В сущности, оно было чертовски хорошим. И его не знали в Системе. Человек с таким лицом вполне мог иметь миллион кредитов, и ему не стали бы задавать никаких вопросов. На миллион кредитов с таким лицом можно получить множество удовольствий.
Оставалось всего-навсего придумать, как сохранить шею, на которой сидело это лицо, и получить назад миллион кредитов у дьяволицы по имени Ранн.
Старк все еще был прикован, но солому убрали и предложили ему юбку и пару сандалий. Фаолан сидел в своем высоком кресле с кубком вина в руках. Бьюдаг развалилась рядом с ним на меховом ковре. Ромна, скрестив ноги и сонно прикрыв глаза, наигрывал на арфе какую-то нежную протяжную мелодию. Вид у него был обреченный. Старк знал обитателей болот, и его это не удивляло.