Пропавший марсианский город

 
Рэй Брэдбери
Пропавший марсианский город
Огромное око плыло в космосе. Внутри него, среди механизмов и оборудования, маленький глаз, глаз, принадлежащий человеку, неотрывно смотрел на скопления звезд и мерцание света в миллиардах миль от него.
Глаз устало захлопнулся. Капитан Джон Уайлдер, опершись на исследующий Вселенную телескоп, прошептал:
- Какая из них?
- Выбирайте, - ответил астроном.
- Если бы это было так просто, - Уайлдер открыл глаза. - Каковы исходные данные этой звезды?
- Альфа-Зигне 11. Размеры и основные характеристики те же, что и у нашего Солнца. Возможно, она входит в планетарную систему.
- Возможно, но не наверняка. Если мы ошибемся, только Бог сможет помочь тем, кого мы отправим на двести лет на поиски планеты, которой может там и не оказаться. Нет, спаси меня Бог, так как последнее слово за мной, я могу с тем же успехом сам отправиться с ними. Так можем ли мы быть уверены?
- Нет, мы лишь можем сделать наиболее вероятное предположение, а затем послать корабль и молиться за успех этого предприятия.
- Звучит не очень обнадеживающе. Ну, ладно, я устал. Уайлдер нажал на кнопку, и гигантское око захлопнулось.
Око, которое холодно взирало на первозданный хаос, которое слишком много видело и слишком мало знало, око, которое не могло подсказать сейчас разумное решение.
Ослепшая космическая лаборатория плыла в бесконечной тьме.
- Домой, - произнес капитан. - Домой.
И незрячий космический скиталец окутался пламенем и умчался прочь.
* * *
Сверху аванпосты цивилизации на Марсе выглядели очень красиво. При заходе на посадку Уайлдер увидел неоновые огоньки среди голубых холмов и подумал: "Мы осветим миры, лежащие в миллиардах миль отсюда, и дадим бессмертие детям людей, живущих сейчас под этими звездами. Очень просто - если мы добьемся своего, они будут жить вечно".
Жить вечно. Ракета приземлилась. Жить вечно.
Ветер, дувший со стороны города, принес запах топленого сала. Где-то грохотал проигрыватель. На свалке у самого ракетодрома ржавели останки межпланетных кораблей. Ветер гонял по пустынному шоссе старые газеты.
Уайлдеру, застывшему на самом верху пусковой башни в ожидании подъемника, вдруг расхотелось спускаться вниз. Огни внезапно превратились в людей, с которыми нельзя обращаться так же легко, как со словами, что бы они ни значили.
Он вздохнул. Переселение людей было нелегкой задачей. Звезды находились слишком далеко.
- Капитан, - сказал кто-то позади него.
Подъемник пошел вниз. В кричащей тишине спускались они навстречу реальной земле, реальным людям, ожидающим его выбора.
В полночь приемник почты выплюнул капсулу. Уайлдер, сидя за столом, заваленным пленками и расчетами, долгое время не прикасался к ней. А затем все же вынул послание, быстро пробежал его глазами, скомкал, развернул и снова вгляделся в текст.
"Последний канал будет заполнен на следующей неделе. Вы приглашаетесь на прогулку по каналу на яхте. В числе приглашенных известные люди. Четырехдневное путешествие в поисках пропавшего города. Подтвердите получение.
И. В. Ааронсон"
Уайлдер моргнул и тихо рассмеялся. Он опять скомкал послание, затем поднял телефонную трубку и произнес:
- Телеграмма И. В. Ааронсону. Город Марс 1. Ответ положительный. Не знаю, почему, но - положительный.
И повесил трубку. И еще долго сидел, уставившись в ночное небо, окутывавшее шепчущие и тикающие механизмы.
* * *
Высохший канал ждал.
Он ждал уже двадцать тысяч лет, но вместо воды была лишь грязь.
И вдруг раздался шепот.
И появился надвигающийся поток воды.
Как будто огромный механический кулак врезался в горы с такой силой, что содрогнулись небеса, и раздался крик:
- Чудо!
Стена воды шла гордо и величаво к древним фантастическим причалам и поднимала останки судов, брошенных здесь тридцать веков назад, когда канал окончательно высох.
Поток повернул по руслу и поднял только что построенное судно, сияющее как утренняя заря. Все винтики и болтики были надраены до блеска, на мачтах развевались яркие флажки. Корабль, построенный на Земле, назывался "Ааронсон 1".
А на палубе его улыбался человек, носивший то же имя, улыбался, прислушиваясь к плеску волн за бортом.
И внезапно шум воды заглушил рев моторов летающих тарелок и воздушных мопедов. Они прибыли сюда в одно и то же время словно по волшебству, люди-птицы, парящие над горами благодаря заплечным реактивным двигателям, люди, зависшие над кораблем, словно сомневающиеся, что столкновение стольких судеб произошло по воле одного богатого человека.
Улыбаясь, Ааронсон звал их вниз ласково, словно своих детей, звал спуститься с небес и отведать его угощений.
- Капитан Уайлдер. Мистер Паркхилл. Мистер Бьюмонт.
И Уайлдер приземлился. За ним последовал Сэм Паркхилл - оказавшись на палубе, он сразу отбросил свой мопед и бросился осматривать приглянувшуюся ему яхту.
- Боже, - вскричал Бьюмонт, актер, трепыхающийся на ветру подобно бабочке. - Я неправильно рассчитал свой выход. Я появился слишком рано. Публика еще не собралась.
- Надеюсь, я смогу поаплодировать вам за всех, так что вы останетесь довольны, - крикнул Ааронсон и захлопал в ладоши. И затем объявил, увидев в небе нового гостя:
- Мистер Айкенс.
- Айкенс? - переспросил Паркхилл. - Охотник на крупного зверя?
- Он самый.
Айкенс начал снижаться быстро, словно коршун, готовый впиться острыми когтями в добычу. Он и в самом деле походил на коршуна - жизнь, которой он жил, закалила и отточила его, словно бритву. Снижаясь, он со свистом разрезал воздух, и вид у него при этом был такой, словно он жаждал жестоко отомстить этим людям, не сделавшим ему ничего плохого. У самой земли тормоза заскрипели и дрожащая машина опустилась на мраморную пристань. На поясе у Айкенса висел патронташ. Его карманы оттопыривались как у мальчишки, вышедшего из кондитерской, но вместо сластей в них были смертоносные пули и гранаты причудливой конструкции. В руках у него было ружье, напоминавшее выпавшую из рук Зевса молнию с клеймом: "Изготовлено в США".
Зелено-голубые холодные глаза на морщинистом, дочерна загорелом лице были похожи на кристаллы и улыбка казалась ослепительно белой.
Но земля почему-то не разверзлась, когда он приземлился.
- Лев рыщет по стране иудеев! - загремел голос с небес. - Узрите овец, обреченных на убой.
- Ради бога, Гарри, замолчи, - воскликнула женщина.
И еще два трепещущих на ветру воздушных змея с человеческой душой и уязвимой плотью зависли над яхтой. Ааронсон ликовал.
- Гарри Харпвелл.
- Узрите ангела господня, явившегося с благовещением, - взывал паривший в небе человек. - И благовещение…
- Он опять пьян, - заметила его жена. Она летела впереди, не оглядываясь на мужа.
- Мэгтан Харпвелл, - произнес Ааронсон тоном антрепренера, предоставляющего свою труппу.
- Поэт, - сказал Уайлдер.
- И его жена-ведьма, - добавил Паркхилл.
- Я не пьян, - оправдывался поэт. - Просто я неплохо выпил и душа моя парит в небесах.
И рассмеялся так, что люди, стоявшие внизу, подняли руки, словно защищаясь.
Снизившись, поэт, как жирный воздушный змей, кружил над яхтой. Он сделал жест, словно благословляя кого-то, и подмигнул Уайлдеру и Паркхиллу.
- Харпвелл, - произнес он. - Это великий поэт современности, который страдает в настоящем, живет в прошлом, крадет кости из могил старых драматургов, летает на своей новой машине на воздушной подушке и обрушивает на ваши головы сонеты. Мне жаль старых добрых святых и ангелов, у которых не было таких невидимых крыльев и потому они не могли летать и кувыркаться в небе во время пения гимнов или осуждения душ на муки ада. Бедные пташки с подрезанными крыльями, прикованные к земле. Летал только их гений. Только их муза знала, что такое боязнь высоты…