Шут. Книга 3 (СИ)

— Хочешь? — протянул угощение Шуту. Тот кивнул машинально и тоже приложился, но вкуса вина почти не ощутил.
— Руальд… — промолвил он, — это лишь домыслы? Или ты в самом деле имеешь доказательства?
— Не имею… — со вздохом ответил король. — Кабы имел, давно уже предъявил бы, — он посмотрел на Шута, который хмурился в сомнениях, и добавил: — Ты можешь смеяться, но у меня, в конце концов, тоже есть чутье. И мозги есть, хоть в этом уже все королевство сомневается, — он помолчал немного, а потом посмотрел Шуту прямо в глаза, серьезный, словно бы ждущий чего-то… — Изначально советниками при королях называли людей, которые не навязывали свое мнение, а были для монархов умными собеседниками… Патрик, я хочу, чтобы ты был рядом со мной. Я хочу, чтобы ты стал для меня таким человеком.
Шут едва не поперхнулся вином, которое как раз успел повторно пригубить.
— А… — он только и сумел, что открыть рот, но ничего так и не произнес. Руальд лишь рассмеялся на это.
— Патрик, Патрик… ты мой хранитель. Не сочти, конечно, за пафос, — король весело ткнул Шута в плечо. — Ну чему ты так удивляешься? Кому, если не тебе, я могу доверять?
— Ну… — Шут смущенно отводил глаза, — Дени, например…
— Дени умница, — уже без улыбки ответил Руальд. — Но он солдат. Верный пес. Он будет делать то, что я скажу, и так, как я скажу. И просить у него совета можно только в том случае, если это как-либо касается безопасности и всего, что с ней связано. И Гиро такой же, но еще сильней приучен лишь к одному — защищать. Пат… пожалуйста, не говори 'нет'. Подумай. Ты мой друг, ты мой брат. Сейчас трудное время, и мне нужен верный человек за спиной. Тот, кто прикроет меня. Кто услышит, как вздрогнула тетива, прежде, чем стрела наших врагов достигнет цели.
— Альда… — Шут не знал, в самом деле не знал, как объяснить, что творится в его душе, — я же дурак. Все знают это. Да тебя на смех поднимут, если ты снимешь с Пельи цепь советника и повесишь ее на мои плечи.
— Не поднимут. И снимать я ничего не буду. Все останется, как прежде. Просто со временем… советник и сам не заметит, как его источники информации оскудеют. Я собираюсь сам наладить новую осведомительскую сеть…
Шут фыркнул, не удержавшись.
— Он создавал ее много лет! Равно, как и Торья! А еще у тебя есть министр финансов, который тоже знает больше, чем любой член палаты лордов! Как ты предполагаешь разрушить их паутины и создать новую?! Это же труд на годы!
— А вот тут мне как раз поможет Дени… У любой паутины есть сердце, главные узлы. А что касается тебя… Пат, ты давно в зеркало смотрел? Давно слушал, что о тебе самом говорят? Не знаю, может, тебе все еще нравится роль дурачка, да только вырос ты из нее… И это скажет всякий. Ты видел тот костюм, что пошила тебе мадам Сирень?
— Нет… — Шут удивился. Когда это Руальд успел увидеть то, что ему самому еще не показали?
— Думаю, она, как всегда, разглядела в тебе то, чего ты еще и сам не понял.
Шут нахмурился.
— Руальд… ну ты все равно хоть что мне говори, а я не чувствую в себе силы быть тебе подсказчиком. Даже если мадам Сирень больше не будет шить мне колпаков с бубенцами… я останусь всего лишь безродным комедиантом. К тому же… я младше тебя и опыта у меня нет для таких дел.
Руальд насмешливо выгнул бровь.
— Ба! Пат, с каких это пор ты стал таким скромным? — он отобрал у Шута мех и допил вино в два глотка. — А что касается 'безродного'… хотел сделать тебе сюрприз, да чего уж там. На следующем собрании палаты лордов я объявлю о присвоении тебе дворянского титула.
— Э?! — Шут, чего уж скрывать, мечтал о чем-то подобном, по большей части из-за Элеи, конечно… но теперь, услышав от Руальда эту новость, все равно смутился, растерялся и почувствовал себя так, будто сам выпросил столь роскошный подарок.
Король посмотрел на него, склонив голову на бок, задумчивая улыбка блуждала по его лицу.
— Эх, Пат… Ну почему в самом деле боги не послали мне такого братца как ты? — и вздохнул тяжело.
3
Родной брат Его Величества в это время, наверное, как раз проклинал Шута за все, что тому удалось испортить, за все те планы, которые он Тодрику сорвал. А было их, как выяснилось, немало…
Поначалу принц, конечно, все больше отмалчивался. Смотрел на всех злобным загнанным зверем. На Шута так едва ли ядом не плевался — столько ненависти было в его взгляде. Тогда, в Таронском замке, он еще верил, что сумеет выбраться из выгребной ямы, которую сам себе выкопал. Даже на изумленный возглас Руальда Тодрик ответить не соизволил, только дернул презрительно своим красивым подбородком и посмотрел сквозь брата так, точно того и вовсе не было. Словом, ни о каком раскаянии, упаси боги, речь не шла. Это уже потом, когда принца без лишнего пиетету доставили в Золотую, он понял, сколь наивна была его надежда на помощь друзей. В том, что таковые у наследничка имелись, никто даже не сомневался. Принц никогда бы не осмелел настолько, чтобы в одиночку снимать с брата корону.
За всю дорогу до столицы Руальд к своему младшему больше не подошел. Теперь настал его черед делать вид, что Тодрика попросту нет. А в Золотой принца сразу же отконвоировали в Лагон — главную городскую тюрьму. Даже не в подвалы Чертога. Вот тогда-то их высочество и ударились в панику. Потребовали встречи с королем, своих покоев и горячей ванны…
По мнению Шута это было не столько даже глупо, сколько до крайности самонадеянно. Вероятно, принц полагал, будто ему самому можно вытворять что угодно, а вот Руальд должен все терпеть и относиться к выходкам брата, точно это детские шалости.
А вот и кукиш вам, ваше высочество.
Король даже суд собирать не стал. Он даже не стал разглашать, кого именно привез из похода к ферестрийской границе. Враг, да и все. Лорд какой-то. Охрану Руальд сам выставил из гвардейцев.
'Умер ты для всех? — сказал он брату. — Вот и оставайся мертвым. Нет тебя больше'
И лично проследил, чтобы на дверь повесили самый большой засов.
Шут даже представить себе боялся, что на самом деле чувствует король. Но по глазам Руальда он видел — тот уже готов на многое… Нет, не казнить… и даже не увечить. Просто забыть навсегда про эту холодную каменную комнату в Лагоне. Убрать оттуда гвардейцев, а ключ от тяжелого засова выбросить в море. Небось тюремные харчи и через оконце подать можно…
И видят боги, Шут не осудил бы своего короля за такое решение.
Заговорил Тодрик через неделю после своего заточения. Он, конечно и раньше бы это сделал, да только Руальд не спешил навестить брата. И к тому моменту, когда дверь в камеру наконец отворили, принц уже безо всяких пыток готов был рассказать что угодно. Шут во время этой 'беседы' тоже присутствовал. И вскоре ему стало совершенно ясно… Тодрик все-таки глуп. Просто глуп. За слепой жаждой взобраться на трон принц даже не понял того, что был просто марионеткой в руках настоящих мастеров дергать за ниточки…
Когда Шут увидел Руальдова братца, то невольно испытал к нему жалость. Да… именно жалость. А вовсе не удовлетворение или, тем паче, злорадство…
Тодрик выглядел ужасно: грязный, оборванный, заросший щетиной. От него дурно пахло, да и в самой камере стоял затхлый запах нечистот… Конечно, ведь ни ночных ваз, ни даже помойных ведер тут не было — только сливная дыра в полу.
'Он заслужил это, — напомнил себе Шут. — Сколько людей из-за него страдало… Хирги и Нар больше нет… — однако смотреть на униженного принца было вовсе не так приятно, как могло бы показаться… Когда они с Руальдом и Дени вошли в камеру, Тодрик уже не скалился. И не изображал на лице брезгливое презрение. Увидев брата, он попытался схватить его за руку, вероятно чтобы начать вымаливать прощения. Но Дени, скорее даже по привычке, чем осознанно, заслонил короля, отбросив принца выверенным холодным ударом воина. Падая, Тодрик сумел уцепиться лишь за край братнина плаща. Но вцепился он намертво, Шут видел, как побелели его пальцы, судорожно стиснутые на иссиня-черной ткани… Несколько мгновений его высочество хрипло кашлял, пытаясь наполнить воздухом отбитое нутро. Дени хмуро смотрел на перекошенное от боли лицо принца, не испытывая при этом никакой радости. Когда-то он точно так же защищал и этого красивого черноволосого мальчика…