Ябеда

Нина кивнула. Приятно, что «Чартерхаус Продакшнз» предлагает справедливые условия. Одной заботой меньше.
— Значит, можно не опасаться никаких неприятностей? — За несколько сотен фунтов хотелось бы получить чуть больше, чем шестиминутный разговор в полутемном кабинете. Хоть бы чаю предложил, что ли.
— Точно так. Если вы не собираетесь умереть в ближайшее время, — безмятежно сообщил он. — В контракте не оговорен выход из дела вашей компании в случае, если… если с вами произойдет какое-нибудь несчастье. Машину аккуратно водите? Со здоровьем, полагаю, все в порядке? — Тщедушный поверенный хохотнул и откинулся на спинку скрипучего офисного кресла. — Вы ведь, собственно, и есть «Студия Хамелеон», и качество работы зависит главным образом от вашего мастерства. Насколько я понимаю, «Чартерхаус» заключил контракт не только с вашей компанией, но если по каким-либо причинам вы окажетесь не в состоянии выполнять свои обязательства… что ж, полагаю, на такой случай у вас имеется страховка.
— Да, да, разумеется. — Нина задумалась. «Если с вами произойдет какое-нибудь несчастье». — А можно добавить какой-нибудь пунктик, чтобы как-то меня прикрыть? Мало ли что — вдруг автобус из-за угла выскочит или псих нападет. — Вместо смеха, который она попыталась изобразить, с губ сорвался прерывистый вздох.
— Проще простого. Если угодно, я набросаю черновичок.
— Да, пожалуйста. И пусть там будет сказано, что если со мной что-нибудь случится, то «Студия Хамелеон» освобождается от всех обязательств перед «Чартерхаус». В этом роде.
Директор ее компании — Мик. Случись с ней что, не хотелось бы, чтобы ему по наследству досталась куча вранья и деловые обязательства в придачу.
— Боюсь, они потребуют каких-то гарантий…
— Мистер Уэнлок, вы ведь выставите мне счет за это коротенькое дополнение? — Нина встала. Перед глазами поплыло, и пол чуть не ушел у нее из-под ног.
— Само собой, небольшой гонорар был бы…
— В таком случае, пожалуйста, сделайте, как я прошу, включите этот пункт. Если «Чартерхаус» станет возражать, тогда мне придется пересмотреть весь контракт.
Нина поблагодарила поверенного, попросила не откладывать дела в долгий ящик и вышла на яркое солнце.
От подступающей мигрени звенело в голове. Отыскав на стоянке свою машину, она протянула руку с ключом… и застыла. Дверца была открыта.
Какого черта!.. Я точно знаю, что закрывала машину.
Секундочку, как все было? Она приехала, вышла, захлопнула дверцу, машина бикнула, когда она ее запирала. Или нет? Нина заглянула внутрь. Все на месте. На заднем сиденье валяется ее куртка, на пассажирском месте — россыпь дисков. Даже навигатор по-прежнему лежит на передней панели, а вора он непременно заинтересовал бы.
Нина вытащила из сумки телефон. Надо позвонить домой, узнать, как там Джози, спросить, чего бы ей хотелось на ужин. Собрать расползающиеся мысли. Обрести какую-то опору. Руки тряслись, пальцы не попадали на нужные кнопки. Может, она вспугнула угонщика? Нина снова принялась набирать номер, расхаживая по стоянке — где лучше берет? — и оглядываясь по сторонам — не следят ли за ней? В трубке наконец раздался гудок, но включился автоответчик.
— Джози, ты дома? Возьми трубку, Джози! Перезвони мне сразу, как услышишь.
Она набрала номер дочкиного мобильного. Автоответчик.
Нет, у нее определенно мозги набекрень. При чем тут Джози? С ней-то что может случиться? Нина метнулась к машине, защелкнула ремень безопасности и рванула с места. Обратиться в полицию? И что она им скажет? Дверца была открыта, но ничего не пропало? Эка невидаль. Вероятно, она сама и забыла ее запереть.
Машина ползла с черепашьей скоростью, город стоял в пробках. Нина еще несколько раз звонила домой, но никто не подходил. Плевать, если застукают за пользованием телефоном во время вождения. Джози, Джози, ответь! В голову лезли дурацкие мысли, хотя она была почти уверена, что с дочкой ровным счетом ничего не случилось. Не в первый раз Джози не дает себе труда снять трубку.
Нина затормозила на дорожке, побежала к дому, распахнула дверь:
— Джози, ты дома?
В гостиной и в кухне — никого. Холл и столовая пусты.
— Джози, ты где?
Нина ринулась вверх по лестнице, каждая ступенька — как гора. В ванной витали запахи геля, лосьона, лака для волос; пар еще не выветрился — значит. Джози совсем недавно принимала душ. Вероятно, просто не слышала звонка.
— Джози? — Нина без стука ворвалась в комнату дочки.
Шторы задернуты, в углу голубовато светился экран компьютера. Когда глаза привыкли, Нина увидела лишь знакомый кавардак девчачьей комнаты. Джози не было.
Нина выскочила вон и уже в кухне, в очередной раз набирая дочкин мобильный, увидела Джози, идущую по дорожке.
— Слава богу! — Нина бросилась через заднюю дверь на террасу, вниз по ступенькам и прямо в объятия дочери.
— Ух ты! Мам, ты чего?
Они неожиданно поменялись ролями: Джози была взрослой, а Нина, дрожа как ребенок, прижималась к ее плечу, тыкалась носом в мягкую ткань халата. Джози даже еще не одевалась.
— Не обращай внимания. Просто у тебя сумасшедшая мать. — Нина смеялась, всхлипывала и шмыгала носом. С Джози все хорошо. Джози, как и положено, дома. Ничего плохого с ней не случилось — и не случится, убеждала себя Нина. — Представилось невесть что, но увидела, что ты в порядке, и отпустило. Ты почему к телефону не подходила?
— Прости, не слышала. Я нужна была папе в мастерской. — Джози потупилась.
Боится, дурочка, что будут ругать. Нина рассмеялась, пытаясь унять истерику.
— Ну и кто у нас избранный? Кто у нас допускается к папе в мастерскую, когда он работает?
Широченная улыбка расползлась по лицу Нины. Что это она, в самом деле? Совсем умом тронулась. Устает как собака, вот по рассеянности и оставила дверцу машины открытой. Еще повезло, что ничего не пропало. Нина обняла Джози за плечи и повела в дом.
— Папа просил кое в чем помочь. — Джози запнулась. — А еще куда-то подевалась моя одежда, и я хотела спросить, не видал ли он, — сердито добавила она.
Нина похолодела.
— Что значит — куда-то подевалась одежда?
— Странное дело. Я зашла в душевую кабинку, чистую одежду повесила на полотенца. Пока мылась, пару набралось под потолок. Выхожу, а одежды нет. Нигде. Я думала, ты перед уходом решила, что она грязная, и забрала в стирку.
Нина едва смогла выдавить хриплое «нет». Она оглядела сад. По коже противно ползли мурашки. Нина обхватила себя руками, ей вдруг стало холодно.
— Попробуй вспомнить, Джози, ты что-нибудь слышала, когда была в душе? Я ездила к юристу, а папа все утро сидел у себя в мастерской.
— Нет, ничего. Что и странно. Я думала, это ты раньше домой вернулась, а когда тебя не нашла, решила, что папа зачем-то забрал мою одежду. — Джози отвела глаза.
Нинины мысли мчались бешеным галопом. Нет, Мик ни за что не сделал бы такого. Ему и в голову не могло прийти залезть к Джози в ванную. И устраивать розыгрыши не в его духе.
— Держу пари, солнышко, это папа вздумал подшутить над тобой. Взял, наверное, и спрятал твои шмотки под диваном. — Нина натужно улыбнулась. — Пошли попьем чего-нибудь. — Нина сглотнула, но пересохшее горло драло как наждаком.
— Не-а. Я его уже спрашивала. И я злая как черт! Там были мои новые джинсы!
— Я куплю тебе другие, — спокойно сказала Нина, наливая Джози соку. А потом, не в силах справиться с собой, прошла по всему дому, захлопывая и запирая окна. Входную дверь она заперла на два оборота, дверь на террасу тоже.
— Мам, да мы задохнемся. Сегодня такая духотища. Что на тебя нашло?
Нина, пряча от дочки трясущиеся руки, попыталась изобразить улыбку.
— А мне, знаешь ли, холодно. То ли устала, то ли заразу какую подцепила. Новый контракт все силы отнимает, но я справлюсь, за меня не переживай, — бодро пообещала Нина.
Джози насупилась.
— Как знаешь. Если мои шмотки найдутся, скажи. — Она взяла свой сок и отправилась к себе.