Ябеда

— Самое время выпить, — пробормотала Нина, возвращаясь к духовке, представила Мика с графином в руках и тут же услышала звон стаканов и приглушенные тосты. — За удачу Мика! — Она подняла свой бокал с вином. Хоть что-то положительное во всей этой сумятице.
Нина мыла руки, когда вошла Джози.
— Накрой на стол, солнышко. — Она перекинула дочке салфетки, выдвинула ящик буфета и среди счетов, ручек, всякого хлама раскопала свою губную помаду. Бледно-розовую, любимый тон Мика. Пусть хоть мужу она принесет удачу, раз у самой удачи нет и в помине.
— Почему я всегда должна накрывать на стол? — бурчала Джози, собирая столовые приборы. Она ведь спустилась только за чипсами, и вообще у нее важный разговор с друзьями из «Afterlife».
Нина глянула в зеркало и вздохнула. У себя за спиной она увидела отражение гостиной и Джози, нехотя раскладывающую на столе ножи и вилки. Изнутри поднималось незнакомое чувство — смесь ярости, любви и страха. Чтобы не сорваться, Нина сжала кулаки. Хотелось разнести все вокруг, самой загубить собственную жизнь, пока этого не сделал кто-то другой. Сунув руку в карман, Нина вытащила заколку, поднесла к зеркалу и ткнула острым концом в своего двойника, со скрипом прочертила линию по стеклу.
— Ой! — взвизгнула Джози, уронив нож на ногу. — Больно!
Нина спешно сунула заколку обратно в карман. Ее затрясло, словно это она причинила дочке боль. Исподлобья глядя на свое отражение, она постаралась взять себя в руки.
— Сегодня вечер Мика. Не угробь его!
На пороге кухни появился Мик, Нина почувствовала на себе его взгляд и обернулась. Муж был бледен и выглядел встревоженным.
— Что-то не ладится? — спросила Нина. Похоже, дела с лондонскими галереями Мику не по плечу.
— Все отлично, — неуверенно отозвался он. — Думаю… мы как-нибудь договоримся. — Мик взял стакан, налил себе холодной воды и осушил залпом, словно неделю томился жаждой. Потом заметил: — Прекрасно выглядишь, — и чмокнул ее в щеку. — Спасибо за хлопоты. — Мик на мгновение сжал ее плечи и вернулся в столовую. Жену он не позвал.
«Дорогая, позволь тебе представить…» — изобразив фальшивую улыбку, передразнила Нина. Хотя, конечно, если ты меня стыдишься… Ерунда собачья. Мик не стыдится ее, он просто психует — уж очень важная сделка.
В комнате вновь раздались мужские голоса, и Нина решила, что пора показаться. Проходя мимо зеркала, быстро поправила волосы и вошла в столовую.
Адреналин запустил сердце на все обороты прежде, чем она осознала причину. Ей казалось, что она идет по комнате, тогда как на самом деле она встала как вкопанная и наигранная улыбка медленно сползала с лица. Не в силах шевельнуться, она смотрела на гостя.
Тот неторопливо поднялся, с бесстрастным выражением протянул руку. Среднего роста, чуть пониже Мика. Все в нем было острым, колючим, от рук и ног до торчащих волос и длинного носа, даже каждый зуб в отдельности казался остро заточенным. Ей стало безумно страшно.
Нина с трудом заставила себя ответить на рукопожатие. Надо держаться в рамках приличия.
Гость натянуто улыбнулся.
Она впилась взглядом ему в лицо: неужели?..
Нет. Определенно не он, просто память снова играет с ней шутки.
По спине бежали мурашки, сквозь волны накатывающей дурноты она старалась сосредоточиться на его лице и не упасть в обморок. К счастью, тело само сопротивлялось, подстегнутое инстинктом самосохранения, стремлением выжить.
«Это ошибка! — мысленно взывала она неизвестно к кому. — Этого не может быть».
— Добро пожаловать… в наш дом, — выговорила Нина, стараясь унять дрожь в голосе и силясь улыбнуться. Узнал ли он ее? Все-таки столько лет прошло.
— Чрезвычайно рад нашей встрече, миссис Кеннеди. — Отчетливые, аккуратные слова выскользнули из тонких губ свинцовыми пульками.
Нина вздрогнула, сглотнула. Мыслей не было — лишь мутный водоворот эмоций.
— Зовите меня просто Нина, — сказала она, бросив взгляд на Мика, который совершенно забыл о своих обязанностях хозяина.
— А я — Карл, — отозвался гость. Глазки у него масляно заблестели, подбородок выпятился вперед. — Карл Бернетт, — добавил он.
Все завертелось у нее перед глазами. Он здесь, в ее доме! Как разыскал?
— Очень, очень рад… — продолжал он, сделав паузу для пущего эффекта, — нашей встрече.
Нина явственно ощутила в кармане заколку. Он послал заколку как предупреждение, а теперь и сам здесь, в ее доме, и подспудно угрожает. Он не мог не узнать ее, ему прекрасно известно, кто она такая. Хуже всего, что его приход — прямая угроза для ее семьи. Он может положить конец всему, достаточно шепнуть Мику всего несколько слов на ухо.
Ради Мика и Джози ей надо держаться, по меньшей мере до тех пор, пока не появится возможность обдумать дальнейшие действия. Скорее бы прошел этот вечер и они остались втроем…
Мик наконец обрел голос.
— Дорогая, Карл владеет галереей на Нью-Бонд-стрит.
«Неправда! Ничего подобного!» — мысленно крикнула она.
— Неужели? — еле слышно выдавила вслух, бросив быстрый взгляд на мужа.
У него был ошарашенный вид, судя по всему, этот человек привел Мика в полное замешательство. Нина отчаянно посылала мужу сигналы опасности и безмолвно призывала: ну пойми же, пойми! Как дать ему знать, что Карла интересуют отнюдь не картины, что это ее он жаждет повесить, а не пейзаж или изящное ню? Карл использовал Мика, чтобы добраться до нее, Нины. Омерзительно.
И все же она лелеяла надежду, что если будет вести себя естественно, вечер пройдет гладко.
— Мне очень приятно, что в последнее время работы Мика вызывают такой интерес. — Невесомые как паутинка, слова едва долетели до середины комнаты.
У мужчин в руках были стаканы. Облокотившись на комод, Нина и себе налила хорошую порцию джина с тоником.
Карл прошелся по комнате. Он был с ног до головы в черном, держался уверенно и раскованно, лицо не выдавало никаких эмоций: пустая физиономия над костистыми плечами, способными сдвинуть мир — Нинин мир. Тронул пару безделушек, взял в руки фарфоровую птичку, которую Джози подарила Нине на день рождения.
— Мик говорит, у вас есть дочь? — Снова та же улыбка вонзается Нине в сердце.
Одно упоминание о Джози, сам факт, что он знает о ее существовании, заставили Нину облиться холодным потом.
— Да, — процедила Нина. — Не хотите ли еще выпить? — Любым способом она должна была увести разговор от Джози.
Дальше все происходило стремительно и вместе с тем словно в замедленном движении. Если бы позднее ее попросили описать, Нина припомнила бы лишь нестерпимую боль в сердце и желчно-горький страх, комом ставший в горле.
В гостиную вплыла Джози и озарила ее беспечностью и очарованием — искусство, которым она овладела, как только научилась ходить. Помедлила на пороге, разглядывая присутствующих, затем отец шагнул к ней, нежно обнял за плечи. Рад передышке, подумалось Нине.
— Мистер Бернетт из Лондона, — представил гостя Мик в ответ на вопросительный взгляд Джози.
Нина про себя молила, чтобы муж почувствовал напряжение в гостиной, чтобы услышал ее безмолвное сообщение.
Ничего не замечающая Джози расплылась в улыбке, между пухлыми губами сверкнули ровные, белые зубы. Нина затаила дыхание. Дочка переоделась в очаровательный летний наряд с низким вырезом. Только сейчас Нина обратила внимание на женственные очертания ее фигурки, подчеркнутые облегающим белым корсажем с вышивкой и цветной юбкой, открывающей колени. Туфли на танкетке добавили Джози лишних семь сантиметров росту, а светлые тона косметики — Нина всего неделю назад посоветовала их — накинули несколько лет к ее годам. Джози выглядела лет на восемнадцать и при этом светилась невинностью. Детская душа в женском теле. Нина стиснула зубы.
— Здравствуйте, очень приятно познакомиться, Джозефина, — прощебетала Джози и вежливо протянула руку.
Словно не заметив этот жест, Бернетт распахнул объятия, шагнул к девочке и запечатлел два долгих поцелуя с каждой стороны нежных девичьих губ.