Рикошетом в сердце (СИ)

Самое обидное, что парень ничего не сказал ей. Не сообщил, не предупредил, позволил жить несколько недель как на пороховой бочке, каждый день думая, придет он или нет. Позволил надеяться, что однажды он останется с ней и уже никуда не уйдет.
Все бесполезно. Все ее слова и пылкие признания…. Ему не нужна ее любовь, ему нужны только Аллины деньги. На все остальное ему наплевать.
Вопреки своей импульсивности и вспыльчивости, сейчас Оксана не чувствовала ни злости, ни ревности, ни обиды…. Только пустоту и какую-то… усталость. Да, она устала. Очень устала от всего происходящего в последние дни.
- Оксана, - в комнату вошел Глеб, - нам нужно поговорить….
Он замер на пороге, увидев, что она держит в руках билеты на самолет.
- Вот, - девушка помахала ими, - выпали из твоего кармана.
Она сунула билеты обратно в конверт, а конверт положила в карман куртки, которая все еще лежала на ее коленях.
- И когда ты собирался мне сказать?
- Сегодня. – Глеб не мог понять реакцию Оксаны на его отъезд. Он ждал криков, обвинений, истерик. Готовился к слезам и очередному “разговору по душам”. Даже кучу убедительных аргументов приготовил. Представлял, как будет успокаивать ее плачущую и клясться, что обязательно постарается стать там счастливым, но никогда ее не забудет.
Но вместо этого девушка спокойно сидела на кровати, все так же завернутая в простыню, как и несколько минут назад, когда он уходил в душ. Сидела и как-то равнодушно смотрела, как он одевается.
- Скатертью дорога, Глеб. Счастья тебе и семейного благополучия. Я больше не буду пытаться объяснить тебе, что ты совершаешь ошибку – бесполезно. Все бесполезно. Раз уж ты решил продаться за деньги с потрохами – тут уж ничего не поделаешь.
Если ты сам не хочешь понять, как тяжело тебе будет жить там, в чужом городе, под каблучком своей женушки, под постоянным давлением ее отца, то и я тебя убедить в этом вряд ли смогу. Ты всегда будешь зависеть от них, Глеб, всегда. Поверь, никто не собирается просто так вывести тебя в люди и отпустить, странно, почему ты сам этого не понимаешь. Тебе так и придется всю жизнь контролировать себя, чтоб ни словом, ни жестом, даже случайно, не обидеть свою жену. Всю жизнь подавлять свои чувства – неужели ты об этом мечтал?
Неужели вся эта красивая жизнь стоит твоей растоптанной мечты, Глеб? Жаль, что ты не понимаешь, что сейчас предаешь не только меня - это мы оба смогли бы пережить, ты себя предаешь. Ты мог бы стать врачом, как хотел. Мог бы сам всего добиться. Может, и не поднялся бы до Аллиных высот, но и с голоду не умер бы. Зато смог бы гордиться собой. Знал бы, что достиг всего без чьей-либо помощи, никому не должен, не обязан. Никто никогда не упрекал бы тебя этим.
Ты мог бы заниматься любимым делом. Делом, которое тебе интересно.
Ты никогда не станешь им ровней, Глеб. Они никогда не забудут, кто ты и кем бы ты был. Если ты к этому готов – что ж, в добрый путь. А сейчас выйди, мне нужно одеться.
Глеб слушал слова девушки, сдерживая закипающую в нем злость. Своими словами Оксана словно поднимала со дна его души тщательно спрятанные мысли и переживания. Он думал об этом, конечно, думал. Но потом решил, что все вытерпит, чтобы добиться поставленной цели. Главное - жениться на ней, главное – потерпеть немного. А потом они с отцом и не вспомнят о том, как у них с Аллой все начиналось.
Но в глубине души он не верил в это.
И Оксана не верила. Она предельно четко поняла всю суть его отношений с невестой.
Глеб, уже сделав шаг по направлению к двери, вдруг развернулся к девушке.
- По крайней мере, в отличие от тебя, я знаю, чего хочу. А ты живешь одним днем, совсем не думая о будущем. Думаешь, это правильно? У тебя есть цель в жизни? Нет. Живешь, как попало, думать не хочешь о последствиях своих поступков. Куда кривая повела – туда ты и идешь. Ты безалаберная, Оксана. Легкомысленная. Ты в жизни никогда ничего не добьешься. Так и будешь порхать от одного бесполезного занятия к другому, пока не встретишь такого же авантюриста, как ты. Вроде этого твоего Руслана. И что, думаешь, ты станешь счастливой, да? Выйдешь замуж за нищего бесперспективного парня, зато по большой любви. Нарожаешь ему детей, и что дальше?
Глеб заводился, он определенно говорил сейчас что-то не то. Но потребность сделать ей больно была сильнее здравого смысла.
- Еще и учишь меня жизни. Ты на свою жизнь внимание обрати. Мечты, любовь – это все имеет значение только для таких, как ты. Ты в жизни нужды не знала, вот и думаешь, что все так просто. Попробовала бы пожить одна, зная, что никто не подстрахует. Никто тыл не прикроет, никто руки не подаст, если оступишься – по-другому бы запела. Может, и сама бы вышла замуж за какого-нибудь пожилого толстосума. Лишь бы с голоду не сдохнуть. Своими танцульками, ты, дорогая моя, много в жизни не добьешься. И на дипломе учителя, тоже далеко не уедешь. Так что, я бы тебе посоветовал подумать про перспективное замужество. И внешние данные у тебя для этого вполне подходящие….
И, кстати, - Глеб понимал, что за эти слова потом ему будет очень стыдно, но остановиться уже не мог, - никогда не раздевайся больше перед малознакомыми людьми, если не хочешь с ними секса. А уж если прыгать в койку ко всем, кто позовет, можно, вообще, плохо кончить….
- Дверь закрой с той стороны.
- И, в конце концов, сделай маникюр….
Глеб стоял, тяжело дыша от своей тирады. Оксана, так и не изменившись в лице и не меняя позы, сидела и ждала, когда он выйдет. Тогда он развернулся и со всей силы хлопнул дверью за своей спиной.
Оксана оделась, взяла в комнате собранную сумку, посмотрела на спину курящего в окно кухни Глеба. Обидные слова, которые он ей сказал, все еще звучали в ушах, но они не ранили. Оксана понимала, прекрасно понимала, что так он пытается защититься от правды. Его слова не вызвали злость, скорее жалость к нему. Она смотрела, испытывая мучительное, до зуда в пальцах, желание обнять его, прикоснуться к нему. Понимая, что видит его в последний раз, она смогла сдержать себя и ушла, оставив ключи на тумбочке и тихо захлопнув за собой дверь.
Глеб услышал, как щелкнул замок на входной двери в тишине опустевшей квартиры и понял, что Оксана ушла. Через несколько секунд он увидел, как она вышла из подъезда и, обернувшись на мгновение, нашла его глазами, а потом отвернулась и пошла прочь от его дома… от него.
Он смотрел на ее удаляющуюся фигурку, пока она не скрылась из вида. Злость на себя, на нее, на всю эту ситуацию, в которой они оказались по его вине, захлестнула разум. Ее слова до сих пор звучали в его мозгу, точили его, словно маленькие злые пчелы. Она не права! Ведь совсем не права! Однако, сейчас разум не поддавался самовнушению. Оксана разрушила все его непоколебимые убеждения. Одним своим появлением в его жизни сделала его другим. Показала, как искренне он может чувствовать и любить. Он понял, что нуждается в ней, и это злило больше всего.
Глеб, резко развернувшись, смахнул с кухонного стола все, что на нем стояло, и, присев на табурет, спрятал лицо в ладонях.
Ей не удастся разрушить его планы. Все будет так, как должно быть. Он уедет с Аллой и навсегда забудет об этом коротком лете. Там он будет счастлив, получив, наконец, все, к чему стремился. А стремился он к успеху и благополучию, а не к любви. И не стоит этого забывать.
Когда Оксана поняла, что отошла на достаточное расстояние, и Глеб уже не видит ее в окно своей кухни, силы изменили ей. Кто бы знал, чего ей стоило уйти с гордо поднятой головой, когда сердце разрывается от боли потери, а для того, чтоб сделать шаг, удаляющий от него, требуются неимоверные усилия.
Сумка в руках налилась неподъемной тяжестью, в груди что-то до боли сжималось, мешало дышать. Девушка присела на лавку в соседнем дворе и достала мобильник.
- Свет… - выдохнула он, услышав голос подруги, - забери меня….
- Оксана, что случилось? – Света казалась встревоженной. – Ты где? Откуда тебя забрать? От Глеба?