Садовые чары

— В детстве ты не позволяла мне даже глазком на них глянуть.
Клер отвернулась от стола и обтерла руки о фартук.
— Послушай, завтра в Хикори большой банкет. Я уже позвонила двум девушкам, которые иногда помогают мне летом, но если тебе нужны деньги, я могу взять в помощницы тебя.
Сидни как-то странно посмотрела на сестру.
— Ты хочешь, чтобы я помогала тебе?
— Обычно я управляюсь одна, но на крупные мероприятия приходится нанимать кого-нибудь в помощь. Ты ведь не уедешь до завтра?
— Разумеется, нет, — ответила Сидни. — А что? Ты мне не веришь?
— Пока ты здесь, ты могла бы работать у меня на подхвате.
— По-моему, совершенно очевидно, что мне нужны деньги.
Клер еле заметно улыбнулась, и это обрадовало Сидни: между ними протянулась тонкая ниточка.
Воодушевленная, она дружески поинтересовалась:
— Расскажи мне об этом... о Тайлере.
Клер опустила глаза и отвернулась.
— О чем именно?
— Он сегодня заходил?
— Он не заходит сюда каждый день. Вчера заглянул впервые. Принес яблоки, которые упали на его участок.
— Ты их закопала?
— Мы всегда закапываем яблоки, которые падают с яблони, — ответила Клер, и Бэй с любопытством поглядела на тетку.
Сидни охватил страх, ей захотелось оградить дочь от этого знания. Она никогда больше не будет как все; Сидни променяла эту возможность на безопасность. И как прикажете рассказывать ребенку, пусть даже такому, как Бэй, о подобных вещах?
— Вернемся к Тайлеру, — произнесла Сидни, пока Бэй не начала задавать вопросы. — Он женат?
— Понятия не имею.
Клер взяла противень с анютиными глазками и поставила его в чуть теплую духовку.
— Он тебе нравится?
— Нет! — отрезала Клер с горячностью школьницы.
— Его место здесь, — заявила Бэй.
Клер взглянула на девочку.
— Такая уж у меня дочь,—сказала Сидни.—Она всегда имеет твердое мнение относительно того, где чье место.
— Вот оно что... Я попросила ее дать мне вилку, и она направилась прямиком к нужному ящику. Когда я спросила, как она узнала, где лежат вилки, она сказала, что там их место.
Клер задумчиво поглядела на Бэй.
— Нет, — произнесла Сидни. — Это не оно. Не навязывай ей это.
— Я и не навязывала. — Клер, похоже, была задета. — И тебе тоже никто ничего не навязывал. Наоборот, ты сбежала от всего этого так далеко, как только смогла, и никто тебе слова поперек не сказал.
— Весь город навязывал мне эту роль! Я пыталась быть как все, но мне не давали!
Кастрюли, висевшие на перекладине над разделочным столом в центре кухни, начали тревожно раскачиваться, точно старуха, ломающая руки. Сидни посмотрела на них и тяжело вздохнула. Она и забыла, каким чутким мог быть этот дом, как дрожали под ногами половицы, когда кто-то выходил из себя, как распахивались окна, когда все дружно начинали смеяться.
— Прости. Я не хочу ругаться. Чем я могу тебе помочь?
— Пока что ничем. Бэй, ты тоже можешь идти. — Клер развязала фартук и сняла его с девочки. — У тебя есть черная юбка и белая блузка для завтрашнего банкета? — спросила она сестру.
— Блузка найдется, — ответила Сидни.
— Какую-нибудь юбку я тебе одолжу. Тебе когда-нибудь приходилось обслуживать банкеты?
— Да.
— Значит, вот чем ты зарабатывала на жизнь после отъезда? Работала официанткой?
Сидни увела Бэй из кухни. Жизнь в бегах, воровство, мужчины. В этих областях Клер никогда не была сильна. Сидни не собиралась рассказывать сестре о своем прошлом. Во всяком случае, пока. О таких вещах не откровенничают с кем попало, даже с родной сестрой, если нет уверенности, что она поймет.
— И официанткой тоже.
В тот же день Сидни сидела на крыльце, а Бэй колесом ходила по двору. На дорожке показалась Эванель, и Сидни улыбнулась. Пожилая дама была в голубом спортивном костюме со своей неизменной объемистой сумкой через плечо. В детстве Сидни любила отгадывать, что в ней, и надеялась, что Бэй тоже это полюбит. В принадлежности к семейству Уэверли было не так много плюсов, но Эванель определенно была одним из них.
Пожилая дама остановилась поболтать с Тайлером — он был у себя во дворе, задумчиво разглядывал большую кучу скошенной травы. Он откровенно скучал, Сидни видела это. Волосы у него были довольно длинные; такая длина, очевидно, была призвана обуздать их природную кучерявость. Это означало, что он натура творческая, но стремится держать свой характер под контролем, а делал он это, весь день перемещая кучу скошенной травы из одного угла двора в другой.
После Дэвида ей даже думать не хотелось о том, чтобы завести отношения с кем-то еще, но, глядя на Тайлера, она испытывала странные чувства. Он был ей не нужен, к тому же его явно тянуло к ее сестре, но сама мысль о достойном мужчине почему-то наполняла ее надеждой. Может быть, не для нее самой, для других. Для больших, чем она, счастливиц.
Как только Эванель распрощалась с Тайлером, Сидни бросилась с крыльца ей навстречу.
— Эванель! — воскликнула она, обнимая пожилую даму. — Клер сказала, что ты собиралась зайти. Ох, до чего же я рада тебя видеть! Ты ни капельки не изменилась.
— Такая же старая.
— Такая же красивая. О чем вы болтали с Тайлером?
— Его зовут Тайлер? Мне показалось, что ему нужны мешки для травы. К счастью, у меня с собой оказалось несколько штук. Он так мило меня поблагодарил. Вот его телефон.
Она сунула Сидни клочок бумаги. Сидни стало неловко.
— Эванель, я не... мне не хочется...
Пожилая дама похлопала ее по руке.
— О, милочка, я не знаю, что ты должна с ним сделать. Знаю только, что нужно было отдать его тебе. Я вовсе не пытаюсь заниматься сводничеством.
Сидни рассмеялась. Какое облегчение.
— У меня для тебя есть еще кое-что.
Эванель порылась в сумке и протянула Сидни пакет с эмблемой шикарного магазина на площади. Сидни отлично его помнила. Ее одноклассницы, у которых были богатые родители, одевались в «Максин». Сидни вкалывала все летние каникулы, чтобы тоже иметь возможность купить себе что-нибудь в этом магазине, чтобы выглядеть как одна из их круга. Она открыла пакет и вытащила нарядную блузку из голубого шелка. Блузка была размера на три ей велика, но у нее уже давным-давно не было такой роскошной вещи — с тех самых пор, как она прикарманила деньги того приятеля, который промышлял угоном машин, и целый год на них жила. У Дэвида деньги были, но он не относился к числу тех, кто любит дарить подарки, и никогда не был щедр на похвалы, угрызения совести и извинения.
Сидни села на крыльцо, поднесла блузку к носу и вдохнула ее восхитительный запах, запах дорогого магазина. Пахло папиросной бумагой и английскими духами.
— Она очень красивая.
Эванель опустилась на ступеньку рядышком с Сидни и снова принялась рыться в сумке.
— Она слишком большая, я знаю. Вот чек. Утром я прогуливалась по центру в поисках симпатичных мужских задниц. По пути мне попался «Максин», я подумала о тебе и поняла, что должна купить ее тебе. Эту блузку. Такого размера.
К ним подошла Бэй и робко погладила нежный шелк.
— Эванель, это моя дочь Бэй.
Пожилая дама потрепала девочку по подбородку, и та прыснула.
— Ну вылитая ваша бабушка в детстве. Та тоже была темноволосая и голубоглазая. Уэверли, что ни говори.
Сидни прижала Бэй к себе. Никакая она не Уэверли.
— Клубничные тартинки — ее любимое лакомство. Спасибо тебе.
— Приятно, когда вещи оказываются кстати. — Она похлопала Сидни по коленке. — А где Клер?
— На кухне, готовится к банкету.
— Ты будешь ей помогать?
— Да.
Сидни почувствовала на себе проницательный взгляд Эванель. Она всегда любила пожилую даму. Какой ребенок не любит бабушку, которая дарит подарки? Но ей всегда казалось, что Клер лучше понимает Эванель.
— Запомни то, что я тебе скажу. Клер ненавидит просить.
Бэй убежала обратно во двор и принялась снова делать колесо, красуясь перед ними. Они похвалили девочку. Эванель немного помолчала, потом добавила: