Душа Ардейла

— Ну ты и развоевался! Это же надо! Мы впятером не могли тебя удержать. Силен ты, парень!
— Ничего удивительного! — воскликнул, заходя в пещеру, Брамур. — Если это тот, о ком я думаю, то и вдесятером его было бы не удержать!
— Да что ты заладил: «Тот, о ком я думаю, тот, о ком я думаю»! — повернулся к нему Тархрет. — Этот тот, о ком ты думаешь, мне вон какой фонарь поставил! Можно в штрек без лампочки идти!
Брамур внимательно рассмотрел лицо Тархрета и захихикал:
— Красавец! И как ты объяснишь другим это украшение?
— Не твоя забота! — насупился Тархрет.
— Я не хотел, — несмело попытался оправдаться Барат.
— Еще не хватало, чтобы ты хотел! — буркнул Тархрет, выходя и знаком показывая остальным, чтобы они следовали за ним.
Брамур проводил их взглядом, потом прихватил стоящий рядом табурет и придвинул его к кровати. Взгромоздился на него и уставился на Барата хитро прищуренными глазами.
— А теперь, парень, ты мне ответишь на несколько вопросов.
— А потом вы меня выпроводите наверх? — задал в свою очередь вопрос Барат.
— А ты этого хочешь? — осведомился Брамур пытливо.
— Не знаю. — Барат тяжело вздохнул. — Там меня очень ждут. Те, черные.
— Да уж, — понимающе усмехнулся Брамур. — И чем же ты их так раззадорил, а?
— Они напали на мою деревню. Убили моих родителей, Ребана… Они всех убили!
— А тебя, значит, не убили, а?
— Нет, — мотнул головой Барат.
— А почему?
Барат только пожал плечами вместо ответа.
— А твои родители, они были похожи на тебя?
— Что значит похожи на меня? — вскинулся Барат. — Я с ними всю жизнь прожил! Они были мне самыми родными!
— Я спрашиваю, внешне они были похожи на тебя? — терпеливо расспрашивал Брамур.
— Ну нет… не очень, — задумался Барат.
— То есть волосы у них не были такими же светлыми, как у тебя?
— Нет, — покачал головой Барат. — Не были. Я вообще один с такими волосами.
— Так я и думал! — Брамур удовлетворенно потер руки. — А как же так получилось, что ты один такой там оказался?
Барат вынужден был снова ответить пожиманием плеч. Не рассказывать же ему историю его появления. Этот карлик его спас, что есть, то есть. Но Барат пока не мог ему доверять полностью.
— Ты об ардейлах что-нибудь слышал? — с интересом спросил Брамур.
— Отец рассказывал, да и Ребан что-то такое говорил.
— Ребан? Это кто?
— Мой учитель. Он учил меня владеть мечом. — Перед глазами снова встала картина усыпанного трупами двора и Ребан, лежащий с мечами в руках. Она была настолько яркой, что Барат даже застонал.
— Не раскисай, парень! — сочувственно прогудел Брамур. — То, что было, не вернешь. Надо жить дальше, раз живой остался. Так что ты слышал об ардейлах?
— Что они живут в лесах, на севере. Что они могут хорошо воевать. — Барат наморщил лоб, пытаясь вспомнить, что же еще рассказывал отец.
— Значит, ни камня из отвала ты не слышал! — подвел черту Брамур. — А меч-то, откуда он у тебя?
— Сам выковал, — буркнул Барат, уязвленный предыдущей фразой Брамура.
— Сам выковал? — Косматые брови Брамура поползли вверх. — Так ты еще и кузнец, оказывается?
— Да какой я кузнец? Вот отец, тот — да, кузнец! А я только учился.
— Не прибедняйся! — заулыбался Брамур. — Раз такой меч смог выковать, то кузнец. А ну-ка покажи мне его!
Барат потянулся к ножнам и протянул их Брамуру.
— Нет-нет! — даже замахал руками гном. — Ты в своих руках покажи! Знаю я про такие клинки. Наслышан. Он, случайно, не из тех, что без пальцев может оставить?
— Ой! Прости! — смутился Барат. — Я как-то не подумал.
— Зато я подумал, — пробурчал Брамур, рассматривая меч, который засверкал в руке Барата.
Он приблизил лицо к клинку, не рискуя, однако, трогать его руками. Синий Огонь раздраженно завибрировал в руках Барата.
— Ого! А ему не нравится! — воскликнул Брамур. — Ишь, капризный какой!
— Ты его чувствуешь? — удивился Барат. — Его никто не чувствовал из наших, деревенских.
— Мне ли, кузнецу, его не чувствовать? — хмыкнул Брамур. — Ого! А металл-то не простой! Сколько слоев, какая ковка?
Барат замялся. Заготовку делал в основном отец. А Барат только помогал ему, не особо вникая в сложности. Тем более, когда ковал сам клинок, он уже ничего не соображал, подчиняясь тому чувству, что захватило его без остатка.
— Что? Не знаешь? — возмутился Брамур. — Эх ты! Такие вещи надо знать! Это же не руду таскать! Там большого ума не требуется. Кузнечное дело — тонкое и точное. Тут в совершенстве требуется знать, сколько, чего, в какой последовательности. Слова, само собой, нужные в нужный же момент сказать. Только тогда знатный металл получится, и изделия из него тоже качественные будут. Даже странно, что у вас, олухов деревенских, такой клинок вышел.
— Да чего ты ругаешься?! — взорвался Барат. — Я тогда, когда ковал, ничего не соображал! Я сам не понимаю, что тогда меня захватило! Больше ни разу такого не было.
— Ну ты, ладно, — примиряюще пробурчал Брамур. — Успокойся и выздоравливай. Потом посмотрим. В кузнице у меня покумекаем. Надо же! Захватило! Ничего, думаю, разберемся. И никто тебя выкидывать наверх не собирается, не звери мы, чай. К тому же кузнеца! Да еще умеющего такое ковать!
— А вы кто? — не выдержал Барат.
— Мы — Подгорный народ! — гордо изрек Брамур.
— Подгорный? Не слышал о таком, — задумался Барат.
— Ты о гномах слышал? — возмутился Брамур. — Дылда деревенская!
— Так вы гномы?!
— Мы не любим, когда нас так называют, — насупился Брамур. — Подгорный народ — да!
— Отец говорил, что вы уже давно ушли и исчезли.
— Еще чего! — загремел Брамур. — Исчезли? Твой отец, что, все знает? Может, ему кто из богов что-нибудь на ушко шепнул?
— Каких богов? — оторопел Барат. — Есть только один — Единый!
— Это у вас, у человеков, — отмахнулся Брамур. — Да и то там сам Горный дух ногу сломит, не разберешься. Вон у черных, что за тобой гнались, какой-то Ханым-Сара, да и у некоторых других — свое. Не будем об этом. Так вот, мы здесь испокон веков живем, в дела других не лезем, только наблюдаем. Ну там, иногда и приторговываем. Побудешь у нас — сам увидишь.
— Так что же получается, — не понял Барат. — Вы от людей прячетесь, и дела вам до нас нет, а мне, человеку, разрешаете остаться и все увидеть?
— Ну видишь ли, — замялся Брамур, — мы не только от людей скрываемся. Жизнь у нас такая. Короче, тут есть некоторые моменты. Ты заинтересован остаться здесь и чему-то научиться, а мы заинтересованы в тебе.
— А что вам от меня надо? — насторожился Барат.
— А вот это увидим в процессе! — решительно заявил Брамур. — Мы, конечно, добрые и все такое, но и выгоду должны иметь. И чую я, что выгода может быть немалая.
На следующий день Барат проснулся в кромешной тьме. Со сна было запаниковал, но быстро вспомнил прошедший, насыщенный событиями день. Осторожно пошевелил ногой, потом уже решительней. Не болит! Но вздохнуть с облегчением не получилось. Внезапно нахлынула острая тоска по тому, чего уже не вернуть. Перед глазами всплыли лица родных ему людей. Поочередно, сменяя друг друга, — отец, мать, Ребан… Снова перед глазами вставали картины схватки. Заворочалась ненависть к черным, заворчала жажда мести…
Легкий шум привлек внимание Барата. Мягко открылась дверь, и в слабо освещенном проеме появилась характерная фигура гнома. Разгорелся источник света под потолком.
— О! Ты уже проснулся! — Портрат, довольно потирая руки, приблизился к зажмурившемуся от внезапного яркого света Барату. — Как себя чувствуешь?
— Вроде нормально. — Барат сел на кровати и отдернул одеяло с ноги.
— Угу, нормально, говоришь? — Портрат, крепко ухватив ступню Барата, внимательно ее разглядывал. — Ну что же. Опухоль спала. Не болит?
Барат отрицательно покачал головой.
— Очень хорошо! — прогудел Портрат. — Тогда сейчас придет Брамур. Он и займется тобой дальше.