Супруг-незнакомец

Изабелла улыбнулась:
– Повар уехал на рынок за кое-какими припасами. Я готовлю завтрак.
– Ты умеешь готовить?
Ее зеленые глаза светились лукавством.
– Да вот, пришлось недавно выучиться кое-чему. И в том числе готовить.
Он был озадачен, но она стала жарить яичницу и готовить тосты. Прежде чем он опомнился, Изабелла поставила по тарелке с едой перед ним и Калилой. Калила с сомнением осматривала подгоревшие тосты.
– Это по-американски, – пришел на выручку Адан.
Калила выразительно посмотрела на Адана, пока Изабелла отвернулась. Адан пожал плечами, затем взял вилку и принялся за яичницу. Калила последовала его примеру, хотя и с опаской.
Изабелла посадила Рафика на стульчик и тоже поставила перед ним тарелку с едой.
Адан отправил кусок яичницы в рот. Он бы выплюнул ее обратно, но Изабелла с надеждой смотрела на него.
– Вкусно?
– Э… Да, – ответил он. Яичница была пережарена.
– Тост немножко подгорел, но я его подскоблила, – сказала она. – Это совсем незаметно, честное слово!
Калила положила вилку, когда Рафик выплюнул яичницу и начал стучать по подносу.
– Он хочет свою обычную еду, ваше высочество, – объяснила она.
– Я могу приготовить ее, – сказала Изабелла упавшим голосом. – Что он хочет?
– Ничего, я сделаю, – сказала Калила, быстро подходя к буфету и доставая хлопья, которые нравились Рафику. Она поставила перед ним тарелку с кашей и протянула ложку. Калила нашла способ занять себя и не возвращаться к еде.
Адан положил в рот еще кусок. Изабелла улыбнулась и взяла свою тарелку. Подцепив кусок яичницы и попробовав, она нахмурилась.
– Я ее пережарила, – сказала она, опуская вилку и поставив тарелку на стойку.
– Она хорошая, – ответил Адан, – просто суховата.
Она обошла вокруг стола и сжала его запястье:
– Не надо, прошу тебя. Если ты это съешь, у тебя заболит желудок. А потом твои стражники, или как там они называются, заберут меня в тюрьму за попытку убийства.
Адан положил вилку.
– Ты просто не привыкла к этой плите, – нашелся он. – И к тостеру.
Она вздохнула.
– Да. А может быть, я просто не так хорошо умею готовить, как мне казалось. Я нечасто этим занималась. В основном я покупала готовую еду.
Адан встал.
– Пойдем выйдем пока на террасу. Калила что-нибудь смастерит в мгновение ока.
Изабелла разочарованно вздохнула.
– Я могу тебе чем-то помочь, Калила? – спросила она.
Калила покачала головой.
– Ступайте, ваше высочество. Я сделаю все за десять минут. Это просто. Потом я буду рада научить вас, если вы захотите.
– Спасибо, – сказала Изабелла и прошла на террасу вслед за Аданом. Он подставил ей стул, и она тяжело опустилась на него.
– Я ничего не могу сделать как следует, – сказала она.
Адан ухмыльнулся, садясь напротив нее.
– Ну, не знаю. Я могу вспомнить пару вещей, которые ты делаешь исключительно хорошо.
Ее это не успокоило.
– Так неприятно думать, что Калиле теперь приходится готовить завтрак. У нее и так дел хватает.
– Да, – сказал Адан, и его сердце отозвалось привычной болью и нежностью к своей старой няне. – Но, впрочем, для нее это не ново. Все будет хорошо.
Она внимательно посмотрела на него своими зелеными глазами:
– Ты ее очень любишь, да? Я подумала, что она уже стара, чтобы нянчить Рафика, но она, наверное, была еще твоей няней.
– Она заменила мне мать, – признался он, сам поражаясь своему признанию.
– Твоя мама рано умерла?
Адан невесело рассмеялся.
– Нет. Она до сих пор в полном порядке. У нее великолепный дом и при нем целый двор. Она рассказывает всем своим друзьям, как гордится тем, что ее сын – король. Если бы она могла привести меня к ним и потрепать за щеку, гордилась бы еще больше.
– Сочувствую, Адан, – тихо сказала она, нахмурившись.
Он неловко пожал плечами:
– Для моей матери дети были словно трофеи. Ценные приобретения, которые можно показывать другим. Дети ее раздражали, поэтому она предпочитала видеть нас только при параде. И отсылать прочь, как только мы произвели нужное впечатление.
– Значит, Калила вырастила тебя?
– Да. Она всегда была рядом, лечила наши ссадины и обнимала, когда мы в этом нуждались. – Он вздохнул. – Она должна была бы спокойно жить на пенсии, но больше было некому…
Он осекся. Изабелла отвела взгляд и прижала руку ко рту. Когда она повернулась к нему, ее глаза блестели, но она не плакала. Улыбка вздрагивала на ее губах.
– Я же говорила, что ничего не могу сделать как следует, – сказала она. – Может, было бы лучше, если бы ты вообще меня не нашел.
Недавно он и сам так думал, но не хотел ей об этом говорить.
– Почему бы нам не подумать о настоящем, хабибти? Прошлого не изменишь.
– Ты и вправду такой всепрощающий? – спросила она, приподняв бровь. – Или просто наслаждаешься создавшимся положением?
Несмотря на нежелание сердиться, клубок гнева снова зашевелился у него внутри. А еще вины, потому что он действительно наслаждался сексом. Может быть, даже слишком.
– Мы провели вместе одну ночь, Изабелла, – сказал он. – Не начинай строить планы на этом зыбком основании.
Изабелла сама не знала, зачем поддела его. Почему она просто не плыла по течению, наслаждаясь завтраком и чудесным послевкусием ночи?
Потому что была испугана. Испугана тем, что происходило между ними, своими чувствами к нему и сыну. Она уже сейчас понимала, что, если ей придется уйти, она не вынесет этого. И она пыталась вернуть себе чувство реальности.
А в реальности у них был секс. Умопомрачительный секс, но не более. Одной ночи наслаждения, даже если до этого он три года хранил целомудрие, было недостаточно, чтобы он захотел оставить ее навсегда.
Она понимала это и сама, но хотела услышать от него, чтобы очнуться. Ей нужно было увидеть его осуждение вместо тепла, чтобы оставаться на земле. Этот мужчина не собирается влюбляться в нее, не был влюблен и раньше.
Если бы секс был волшебным зельем, то оно сработало бы три года назад. Кроме того, она теперь была другим человеком. Сейчас ей не нужна его любовь. Все, что ей нужно, – это оставаться в жизни своего сына. Она знала, каково это – расти без матери, и не хотела, чтобы ее сын пережил подобное. И еще она не хотела, чтобы он разрывался между родителями, которые используют его как пешку в своих разногласиях.
– Я не строю планы на этом основании, – резко сказала она. – Я…
Тут появилась Калила с подносом, и Адан вскочил, чтобы помочь ей. Он взял поднос из ее узловатых рук, укоряя за то, что она не послала горничную.
– Они все были заняты, ваше величество, – сказала она. – И это было нетрудно.
– Называй меня Адан, – твердо сказал он, – ты же обещала.
Пожилая женщина взглянула на Изабеллу, потом кивнула.
– Да, обещала. А теперь, Адан, будь хорошим мужем и накорми свою жену, – сказала она перед тем, как уйти в дом.
Изабелла прикусила губу, когда он отвернулся. Знал ли он, сколько эмоций отражается на его лице, когда он говорит с Калилой. Любовь, вина, боль, огорчение.
Ей захотелось встать и крепко обнять его, сказать, что все будет хорошо. Он был обременен столькими обязанностями, и она чувствовала себя виноватой, что добавляет ему хлопот.
Еда была простая, но сытная. Изабелла налила им по чашке горячего кофе. Они ели в молчании. Изабелла рассматривала сад. При солнечном свете лабиринт казался совсем другим, не таким волшебным.
Она подумала, что их одежда, должно быть, все еще лежит там, и покраснела от воспоминаний. По коже пробежали мурашки.
Она пыталась не думать о случившемся и все же не могла думать о другом. В ее голове с утра крутились воспоминания.
Каждое погружение в ее тело, каждый поцелуй, каждый вздох, каждая ласка были для нее откровением. Как она раньше могла жить, не зная этого наслаждения, такого простого и такого изысканного?
И как она могла допустить такую чудовищную ошибку и позволить этой ночи случиться? Но когда она прикоснулась к нему в лабиринте, то не в силах была удержаться. Она должна была понять, куда ее приведут чувства.