Супруг-незнакомец

– Я сказал ему достаточно.
– Тогда, может быть, ты расскажешь мне, что на самом деле случилось?
Он ошарашенно посмотрел на нее. Она больше не собиралась быть послушной и почтительной.
– Я хотел защитить тебя, – сказал он.
– Защитить от чего? И не вздумай снова лгать мне после всего, что мне пришлось пройти.
Он достал сигару дрожащими руками. Она отошла в сторону, поняв, что ему нужно успокоиться. Адан, должно быть, устроил ему хорошую выволочку.
Он сделал затяжку, выпустил дым и заговорил:
– Ты была больна, Изабелла. Ты была не в себе, когда родился ребенок.
Ее окатило холодом.
– Не в себе? Что ты имеешь в виду?
– Послеродовая депрессия – так сказал доктор. Ты была отрешенной, не интересовалась ребенком. Говорила о самоубийстве.
– Я тебе не верю, – прошептала она.
– Поверь мне, Изабелла. Неужели ты думаешь, что я прошел через все, потому что счел это забавной идеей?
Она тяжело хватала ртом воздух.
– Адан ничего не говорил мне о депрессии. Почему? Разве он не должен был знать об этом?
– Он не знал, потому что я этого не хотел, – бросил ее отец. – Я не мог допустить. Он бы объявил тебя сумасшедшей, а потом развелся бы с тобой.
Ее сердце сжалось от страха. Неужели Адан пошел бы на это? Нет! Он не причинил бы ей вреда, он помог бы ей.
– И ты решил, будет лучше, если он поверит в мою смерть? – Ярость и гнев сжигали ее изнутри.
– Так было лучше для всех.
Как он мог? Как он мог заботиться об интересах своего бизнеса больше, чем о ней?
Причины были ясны ей. «Я не мог допустить, чтобы он узнал».
Если бы принц развелся с его дочерью, страдающей депрессией и склонностью к суициду, его положение и бизнес пострадали бы.
Вместо заголовков «Принц женится на дочери известного бизнесмена» появились бы другие: «Принц разводится с сумасшедшей дочерью известного бизнесмена».
– Как тебе удалось сделать так, чтобы все поверили в мою смерть? – выговорила она дрожащими губами. Она хотела узнать, как далеко зашел отец в своем стремлении «защитить» ее. А на самом деле – в стремлении обезопасить себя. Ведь дочь в очередной раз разочаровала его. Он выдал ее за принца, а она все испортила.
– Ты и вправду ушла в пустыню, Изабелла. Тебя не могли найти. Прошло две недели, и я получил известие, что похожую на тебя женщину доставили в больницу Омана. Тебя нашли британские туристы и смогли довезти туда живой.
Слезы текли по ее лицу.
– Почему я не могу ничего из этого вспомнить?
– Потому что ты была при смерти, ты заблокировала эти воспоминания, – я не знаю! Когда я понял, что ты не помнишь о муже и ребенке, я пригласил к тебе психиатра. Он сказал, что ты подавляешь воспоминания, причиняющие тебе боль.
– Но почему ты не сказал Адану? Я могла бы все вспомнить, если бы он приехал за мной. Я была бы вместе с моим ребенком эти два года, а не жила неизвестно где, веря в сказки, которые ты мне рассказывал!
Он покачал головой:
– Воспоминания не вернулись бы мгновенно, Изабелла. И Адан не позволил бы тебе находиться рядом с Рафиком, узнав о твоем состоянии.
Он подошел и положил руки ей на плечи. Ей хотелось стряхнуть их, но она была словно в оцепенении.
– Я знаю, что ты мне не веришь, но я сделал то, что считал для тебя самым лучшим. Ты – мой единственный ребенок, и я люблю тебя. Я подумал: лучше ты будешь жить где-нибудь вдалеке, не зная о своем прошлом, чем оказавшись в лечебнице. Это было благословением, что ты все забыла.
– Ты не можешь знать, поступил бы он так.
– Он – аль-Дакир, Изабелла, и на нем лежит огромная ответственность. И сейчас – больше, чем прежде. Он не мог позволить себе попасть в подобную историю. А сейчас – и подавно.
Она похолодела.
– Что ты хочешь сказать? Все позади. Я вернулась, и, хотя я ничего не помню, я здорова.
– Это сейчас. – Он с грустью смотрел на нее. – Но что, если ты опять забеременеешь?
Она отмахнулась от него:
– Я не помню ничего из того, что ты мне рассказываешь. Я не могу просто поверить твоим словам!
– Я говорю тебе, как все было, дочка. У тебя уже была депрессия – она может снова вернуться. Кто знает, что будет в следующий раз?
Она вытерла глаза дрожащей рукой.
– Сейчас от депрессии есть лекарства. Такого больше не случится.
– Тебе прописывали лекарство в прошлый раз, хотя я постарался, чтобы твой муж об этом не узнал. Но ты не принимала его, Изабелла, и смотри, что произошло. Ты хочешь снова испытать судьбу? Ты хочешь доставить неприятности своему мужу, да и всему народу, попытавшись сделать что-нибудь с собой или с ребенком?
Ей захотелось закрыть уши руками и не слушать его больше. Захотелось притвориться, что она никогда его не слышала. Как она могла такое сделать?
– Что ты предлагаешь? – спросила она. Страх овладел ею.
Он сел на диван и задумался.
– Возвращайся в Штаты, Изабелла. Возвращайся и забудь обо всем, что было.
Слезы катились по ее щекам, хотя она и пыталась удержать их.
– Я не могу. И не буду этого делать. Я никогда больше не оставлю своего ребенка.
Он вздохнул и поднялся.
– Возможно, у тебя нет выбора. Теперь Адан все знает. Наверняка он не захочет давать тебе второй шанс.
Она прождала Адана несколько часов. Солнце закатилось, а его все не было. Он должен был прийти, она все еще была в его апартаментах вместе с Рафиком. Она сидела на диване, а Рафик играл на полу. По телевизору шла программа про ремонт.
Герои программы выглядели счастливыми, приводя в порядок свое скромное жилище. Это были молодожены, ожидающие появления ребенка.
Изабелла приложила пальцы к животу. Была ли она когда-нибудь так счастлива? Строила ли она вместе с мужем планы? Или она делала лишь то, что ей велели, и не задавала вопросов? Похоже, она знала ответ.
Может быть, именно поэтому она все забыла? Может, она была так несчастна, что не могла это выдержать?
Изабелла со злостью швырнула пульт на диван. Она была настолько раздражена, что ей хотелось сломать что-нибудь. Она бы швырнула диванную подушку, но это бы испугало Рафика. Ей не хотелось пугать своего драгоценного малыша. Как она могла желать ему вреда?
Даже думать об этом было невыносимо. Она же не знает, есть ли в этом хоть капля правды. Ведь она пыталась навредить себе, а не ему. Конечно, она не помнит, но она чувствовала каждой клеточкой, что причинить вред своему ребенку никогда не смогла бы.
Миновал еще час, она уложила Рафика спать, а потом вернулась в гостиную. Она не могла уйти к себе, потому что Рафик остался бы один. И она не могла лечь спать на кровати Адана, потому что не была уверена, захочет ли он теперь делить с ней постель.
В конце концов, она заснула на диване, свернувшись калачиком и зажав пульт в руке. Когда она проснулась, комнату освещал только работающий телевизор. Она потянулась, зевая…
И вскрикнула, увидев, что она не одна.
Адан сидел напротив и смотрел на нее. Он чего-то ждал. Чего? Что она превратится в сумасшедшую на его глазах?
– Ты поговорил с моим отцом, как я понимаю, – сказала она. – Какой смысл откладывать неизбежное?
– Поговорил.
– И теперь ты знаешь.
– Как ты себя чувствуешь, Изабелла?
Вопрос ее разозлил. Он словно сомневался в ее душевном здоровье и пытался обращаться с ней осторожно.
– Очень хочется обернуть голову фольгой, чтобы инопланетяне не могли меня засечь, а так – нормально, – парировала она.
Ни тени улыбки на его лице.
– То, что он рассказал, помогло тебе что-то вспомнить?
Она скрестила руки.
– Нет. Я ушла в пустыню и чуть не умерла. Меня подобрали. Я очнулась с дырой в памяти на том месте, где должны были быть ты и Рафик. И все, сказке конец.
Она вдруг потеряла свой задор и села, подтянув ноги и обхватив колени.
– Это очень страшно – не помнить, что с тобой произошло, особенно когда говорят, что ты сказала или сделала, а ты ничего этого не помнишь. Словно это кино, которое тебе пересказывают.