24 вида горы Фудзи кисти Хокусая (илл)

– Оставайся со мной навсегда, – казалось, сказал Кит.
– Нет, – ответила я в полусне, ощутив себя изменившейся. – Я не могу отказаться от себя так охотно.
– Даже ради этого? Ради этой свободы?
– И этого замечательного отсутствия ответственности?
– Ответственности? За что? Это чистое существование? Здесь нет прошлого.
– Тогда исчезает совесть.
– Что за нужда в ней? Здесь нет и будущего.
– Тогда любое действие теряет смысл.
– Верно. Действие – это иллюзия. Последствие – тоже иллюзия.
– И парадокс торжествует над причиной.
– Здесь нет парадокса. Все согласовывается.
– Тогда умирает смысл.
– Единственный смысл – бытие.
– Ты уверен?
– Почувствуй это.
– Я чувствую. Но этого недостаточно. Пошли меня обратно, пока я не превратилась в то, чем я не желаю быть.
– Чего большего, чем это, ты могла бы желать?
– Моя фантазия тоже умрет. Я могу почувствовать это.
– А что такое фантазия?
– Нечто, порожденное чувствами и разумом.
– Но разве это состояние не ощущается?
– Да, оно ощущается. Но я не хочу такого чистого ощущения.
Когда чувство соприкасается с разумом, я вижу, что вместе это нечто большее, чем их сумма.
– Здесь ты имеешь дело со сложностью. Посмотри на информацию! Разве разум не подсказывает тебе, что теперешнее состояние намного выше того, которое ты знала несколько мгновений назад?
– Но я не доверяю и разуму в отдельности. Разум без чувства приводил человечество к чудовищным действиям. Не пытайся изменить меня таким образом!
– Ты сохранишь свой разум и свои чувства.
– Но они будут выключены – этой бурей блаженства, этим потоком информации. Мне нужно, чтобы они были вместе, иначе мое воображение потеряется.
– Да пусть оно теряется. Оно сослужило свою службу. Оставь его. Что можешь ты вообразить такого, чего здесь еще нет?
– Я еще не знаю и в этом сила воображения. Если бы во всем этом была бы искра божественности, я знала бы об этом только через воображение. Я могу отдать тебе что-нибудь другое, но здесь я не хочу сдаваться.
– И это все? Клочок возможности?
– Не только. Но и одного этого достаточно.
– А моя любовь?
– Твоя любовь больше не человеческая. Отпусти меня!
– Конечно. Ты подумаешь об этом и вернешься.
– Назад! Немедленно!
Я сорвала шлем с головы и вскочила. Я прошла сначала в ванную, потом к постели. Я спала очень долго, как со снотворным.
По иному ли я ощущала возможности, будущее, воображение, или я была беременна – я подозревала это, но не сказала ему, а он не спросил, увлеченный своими доводами? Мне хотелось бы думать, что мой ответ был бы тем же самым, но я никогда не смогу узнать.
Доктор подтвердил мои подозрения на следующий день. Я пошла к нему, так как моя жизнь требовала определенности – уверенности в чем-нибудь. Экран оставался пустым три дня.
Я читала и думала. На третий день на экране высветились слова:
ТЫ ГОТОВА?
Я напечатала слова:
НЕТ.
Я выдернула соединительный шнур из розетки.
Зазвонил телефон.
– Алло? – сказала я.
– Почему нет? – раздался его голос.
Я вскрикнула и повесила трубку. Он уже проник в телефонную сеть, сумел подобрать голос.
Снова звонок. Я снова сняла трубку.
– Ты не будешь знать отдыха, пока не вернешься ко мне.
– Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое.
– Я не могу. Ты часть меня. Я хочу, чтобы ты была со мной. Я люблю тебя.
Я повесила трубку. Он позвонил снова. Я сорвала телефон со стены.
Я поняла, что мне нужно быстро уехать. Я преодолела и подавила все воспоминания о совместной жизни, быстро собралась и переменила место жительства. Я сняла номер в отеле. Как только я в нем очутилась, зазвонил телефон и это снова был Кит. Моя регистрация прошла через компьютер и…
Я отключила свой телефон. Повесила табличку «Прошу не беспокоить». Утром я увидела телеграмму, подсунутую под дверь. От Кита. Он хотел поговорить со мной.
Я решила уехать подальше. Покинуть страну, вернуться в Штаты.
Ему было легко следовать за мной. Кабельная связь, спутники, оптическая связь были к его услугам. Как отвергнутый поклонник, он преследовал меня телефонными звонками, прерывал телевизионные передачи, чтобы высветить на экране свое сообщение, прерывал мои разговоры с друзьями, юристами, работодателями, магазинами. Несколько раз он даже присылал мне цветы. Мой электронный бодисатва, небесная гончая, он не давал мне отдыха. Это ужасно, быть замужем за вездесущей информационной сетью.
Поэтому я поселилась в деревне. В моем доме не было ничего такого, что он мог бы использовать для связи. Я изучала способы уклонения от системы.
В те немногие моменты, когда я теряла бдительность, он немедленно достигал меня. Однажды он научился новому фокусу, и я получила подтверждение, что он хочет забрать меня в свой мир силой. Он научился накапливать заряд на терминале, формировать из него нечто, похожее на шаровую молнию в виде зверя и посылать эти короткоживущие творения на небольшое расстояние для выполнения его воли. Я обнаружила их слабое место в доме моих приятелей, когда один из них подошел ко мне, до смерти испугал и попытался оттеснить меня к терминалу, вероятно, для того, чтобы транслировать. Я ударила этого эпигона – так позднее Кит называл его в телеграмме с объяснениями и извинениями – тем, что было под рукой – горящей электрической лампой, которая погрузилась в его тело и немедленно замкнула цепь. Эпигон распался, а я поняла, что слабый электрический заряд создает неустойчивость внутри этих созданий.
Я оставалась в деревне и воспитывала дочь. Я читала и упражнялась в искусстве материнства, гуляла по лесам и взбиралась на горы, плавала на лодке: все деревенские занятия, и очень нужные мне после жизни, полной конфликтов, интриг, замыслов и противоборств, насилия – этот маленький островок безопасности от Кита. Я наслаждалась своим выбором.
Фудзи за полями лавы… Весна… Теперь я вернулась. И это не мой выбор.
 
17. Вид горы Фудзи от озера Сува
Итак, я добралась до озера Сува, Фудзи отдыхает вдалеке.
Озеро не производит на меня такого сильного впечатления, как Камагучи. Но оно безмятежно, что прибавляет моему настроению умиротворенности. Я ощутила аромат весенней жизни, и он распространился по всему моему существу. Кто бы мог разрушить этот мир, уничтожив первозданность? Нет. Не отвечайте.
Не в такой ли глухой провинции Бочан нашел свою зрелость? У меня есть теория, касающаяся книг, похожих на эту книгу Натсуме Сосеки. Кто-то однажды сказал мне, что это одна из книг, относительно которой можно быть уверенным, что каждый образованный японец прочитал ее. Поэтому я прочитала ее. В Штатах мне сказали, что «Гекльберри Финн» – одна из книг, относительно которой можно быть уверенным, что каждый образованный янки прочитал ее.
Поэтому я прочитала ее. В Канаде это был Стивен Лекок с его «Маленьким городом в солнечном свете.» А во Франции – Le Grand Meaulnes. В других странах были свои книги такого сорта. Все они близки к природе и описывают время перед урбанизацией и механизацией. Все это на горизонте и приближается, но служат лишь острой приправой к вкусу простых ценностей. Это юные книги, о национальном сердце и характере, о прошедшей невинности. Многие из них я оставила Кендре.
Я лгала Борису. Конечно, я знала о конференции в Осаке. Ко мне даже обратился один из прежних моих начальников с предложением сделать кое-что в этой области. Я отказалась. У меня были собственные планы.
Хокусай, привидение и наставник, ты понимаешь шансы и цели лучше Кита. Ты знаешь, что человечность должна окрашивать наши отношения со вселенной, и что это не только необходимость, но и благо, и только поэтому еще светит солнце.