Хроники Амбера. Книги Корвина (авторский сборник)
Двери, двери, двери без единой полоски света под ними, и единственный звук – шлепанье моих ног, да и то только потому, что позаимствованная обувь оказалась слишком велика.
Часы моего вышибалы показывали пять часов сорок четыре минуты. Металлический прут я заткнул за пояс под белым халатом, и он очень неудобно бил меня во время ходьбы по бедру. На потолке примерно через каждые двадцать футов горела лампа дневного света.
Добравшись до первого этажа, я свернул направо и пошел по коридору, высматривая дверь с выбивающейся из под нее полоской света.
Дверь эта оказалась самой последней в коридоре, и я был так невежлив, что вошел в нее без стука.
За большим полированным столом, наклонившись над одним из ящиков, сидел человек в роскошном халате. На палату эта комната что-то не была похожа.
Он поднял голову, глаза его загорелись, а губы раздвинулись на секунду, как будто он хотел закричать, но удержался, увидев выражение моего лица. Он быстро встал.
Я закрыл за собой дверь, подошел ближе и поздоровался:
– С добрым утром. Боюсь, у вас будут крупные неприятности.
Люди, по-видимому, никогда не излечатся от любопытства по поводу неприятностей, потому что, подождав те секунды, которые потребовались мне, чтобы пересечь комнату, он спросил:
– Что вы хотите этим сказать?
– Я хочу сказать, – ответил я, – что я собираюсь подать на вас в суд за то, что вы держали меня взаперти, а также за издевательство и незаконное употребление наркотиков. В настоящий момент у меня как раз начался тот период, когда мне необходим укол морфия, а потому я за себя не отвечаю и могу начать бросаться на людей, и…
Он выпрямился.
– Убирайтесь отсюда!
Тут я увидел на столе пачку сигарет. Закуривая, я процедил:
– А теперь сядьте и заткнитесь. Нам надо кое-что обсудить.
Сесть-то он сел, но не заткнулся.
– Вы нарушаете сразу несколько наших правил!
– Вот пусть суд и разберется в том, кто и что нарушает, – ответил я.
– А теперь мне нужна моя одежда и личные вещи. Я выписываюсь.
– Вы не в том состоянии…
– Вас не спрашивают. Гоните мои вещи, или я действительно обращусь в суд.
Он потянулся к кнопке звонка на столе, но я отбросил его руку.
– Мои вещи, – повторил я. – А это вам следовало сделать раньше, как только я вошел. Сейчас уже слишком поздно.
– Мистер Кори, вы были очень тяжелым па…
Кори???
– Сам я сюда не ложился, – перебил его я, – но будьте уверены, выписаться отсюда я выпишусь. И причем сейчас. Так что не задерживайте меня.
– Совершенно очевидно, что вы сейчас не в том состоянии, чтобы оставить стены клиники, – ответил он. – Я не могу допустить этого. Сейчас я позову санитара, чтобы он помог вам добраться обратно в палату и уложил в постель.
– Не советую. В противном случае вы на себе испытаете, в каком я сейчас состоянии. А теперь ответьте мне на несколько вопросов. Во-первых, кто поместил меня сюда и платит за всю эту роскошь?
– Ну хорошо…
Он вздохнул, и его маленькие усики печально опустились долу.
Открыв ящик стола, он сунул туда руку, и я насторожился.
Мне удалось выбить пистолет еще до того, как он спустил предохранитель. Очень изящный кольт-32. Подобрав пистолет с крышки стола, я сам снял его с предохранителя и направил в сторону доктора.
– Отвечайте. По-видимому, вы считаете, что я опасен, и можете оказаться правы.
Он слабо улыбнулся и тоже закурил, явный просчет с его стороны, если он желал выглядеть уверенным в себе. Руки у него здорово тряслись.
– Ну ладно, Кори, – сказал он. – Коли это вас успокоит, то поместила вас сюда ваша сестра.
– Какая сестра?
– Эвелина.
И это имя мне ни о чем не говорило.
– Странно. Я не видел Эвелину много лет, сказал я. – она даже не знала, что я живу в этих местах.
Он пожал плечами.
– И тем не менее…
– А где она живет сейчас? Я хотел бы навестить ее.
– У меня нет при себе ее адреса.
– В таком случае узнайте его.
Он поднялся, подошел к полке с картотекой и вытащил оттуда одну из карточек.
Я внимательно прочел все, что там было написано.
Мисс Эвелина Флаумель…
Адрес в Нью-Йорке тоже был мне незнаком, но я его запомнил. Судя по карточке, меня звали Карл. Карл Кори. Прекрасно. Чем больше данных, тем лучше.
Я засунул пистолет за пояс, рядом с прутом. Естественно, поставив на предохранитель.
– Ну ладно, – сказал я. – Где моя одежда и сколько вы мне заплатите?
– Вся ваша одежда пропала при катастрофе, – прошипел он, – и я все же должен сообщить вам, что у вас были сломаны обе ноги, причем на левой переломов было два. Честно говоря, я просто не понимаю, как вы можете стоять. Прошло всего две недели…
– Я всегда поправляюсь быстро, – ответил я. – А теперь поговорим о деньгах.
– Каких деньгах?
– Которые вы заплатите мне, чтобы избежать суда за незаконное содержание в клинике, злоупотребление наркотиками и так далее.
– Не будьте смешным.
– Кто из нас смешон? Я согласен на тысячу долларов наличными, только сразу.
– Я не намерен даже обсуждать этого вопроса.
– А я все-таки советую вам подумать, ведь что ни говори, посудите сами, что будут болтать о вашей клинике, если я не промолчу. А я вне всякого сомнения обращусь в медицинское общество, в газеты…
– Шантаж, – сказал он, – но я на него не поддамся.
– Заплатите вы мне сейчас или потом, после решения суда – мне все равно. Но сейчас это обойдется значительно дешевле.
Если он согласится, то я буду твердо знать, что все мои догадки были верны и эта история достаточно грязна.
Он уставился на меня и молчал довольно долго.
– У меня нет при себе тысячи, – в конце концов выдавил он.
– В таком случае назовите цифру сами, – предложил я.
После еще одной паузы он добавил:
– Это вымогательство.
– Ну какие между нами могут быть счеты? Валяйте. Сколько?
– В моем сейфе есть долларов пятьсот.
– Доставайте.
Тщательно осмотрев свой маленький стенной сейф он сообщил мне, что там всего лишь четыреста тридцать долларов, а так как мне не хотелось оставлять отпечатков пальцев, пришлось поверить ему на слово. Я забрал купюры и засунул их во внутренний карман.
– Где тут у вас ближайшая компания такси?
Он назвал место, и я проверил по телефонному справочнику, заодно уточнив, где я нахожусь.
Я заставил его набрать номер и вызвать мне такси, во-первых, потому, что не знал названия его клиники, а во-вторых, потому, что не хотел показать ему, в каком состоянии моя память. Одна из повязок, которые я тщательно удалил, была вокруг головы.
При заказе машины я услышал и название клиники:
«Частный госпиталь в Гринвуде».
Я затушил сигарету, вытащил из пачки другую и освободил свои ноги от примерно двухсотфунтовой тяжести, усевшись в удобное кресло коричневой кожи рядом с книжным шкафом.
– Подождем здесь, и вы проводите меня до выхода.
От него я больше так и не услышал ни слова.
2
Было часов восемь утра, когда шофер такси высадил меня на каком-то углу ближайшего города. Я расплатился и минут двадцать шел пешком. Затем зашел в закусочную, устроился за столиком и заказал себе сок, пару яиц, тост, бекон и три чашки кофе. Бекон был слишком жирный.
Понаслаждавшись завтраком примерно с час, я вышел из закусочной, дошел до магазина одежды и прождал там до девяти тридцати – время открытия. Купил себе пару брюк, три рубашки спортивного покроя, пояс, нижнее белье и ботинки впору. Выбрал носовой платок, бумажник и расческу.
Затем, отыскав гринвудскую автостанцию, купил себе билет до Нью-Йорка. Никто не попытался меня остановить. Никто, вроде бы, за мной не следил.
Сидя у окна, глядя на осенний пейзаж с быстро мчавшимися по небу облачками, я попытался собрать воедино все, что знал о себе и о том, что со мной произошло.
Я был помещен в Гринвуд как Карл Кори моей сестрой Эвелиной Флаумель. Это произошло после автокатастрофы примерно две недели назад. Притом у меня были переломаны ноги, чего я сейчас не чувствовал. И не помнил никакой сестры Эвелины. Персонал Гринвуда, очевидно, получил инструкции держать меня в постели в беспомощном состоянии: по крайней мере доктор был явно испуган, когда я пригрозил судом. Ну что ж. Значит, кто-то по какой-то причине боялся меня. Так и придется держаться.