Звездный десант

— Да? Поздравляю!
— Так что я иду вербоваться.
— А-а...
По-моему, Карл был удивлен не меньше меня. Но подобная выходка была вполне в духе Карменситы. Она никогда не сплетничала и свои личные дела держала при себе.
— Не шутишь? — радостно добавил я.
— Зачем мне шутить? Я собираюсь стать космическим пилотом. По крайней мере, постараюсь им стать.
— Не понимаю, что тебе помешает,— быстро вставил Карл.
Он был прав. О, я знаю, насколько он был прав! Кармен была невысокая и гибкая, обладала отличным здоровьем и превосходными рефлексами. Ныряла она просто классно и была сильна в математике. У меня же была тройка по алгебре и четверка по деловой арифметике, а Кармен давно обогнала школьную программу и училась по усложненной программе. Мне никогда не приходило в голову, зачем ей это было надо. Малышка Кармен была такой прелестной, что представить ее за серьезным занятием было невозможно.
— Мы... э-э... я,— сказал Карл,— тоже иду вербоваться.
— И я,— поддакнул я.— Мы оба.
Нет, я вовсе не принимал решения, мой язык зажил собственной жизнью.
— Да? Вот здорово!
— И я тоже хочу учиться на пилота,— решительно добавил я.
Кармен не стала смеяться, ее ответ был серьезен:
— Отлично, Может, еще столкнемся во время тренировок. Было бы здорово.
— Столкновение на трассе? — хихикнул Карл.— Это для пилотов не дело!
— Не глупи, Карл. На земле, конечно. А ты тоже собираешься в пилоты?
— Я? Я грузовики не вожу. Ты же меня знаешь — «Стар-сайд, научно-технические разработки». Если возьмут, конечно. Электроника.
— Грузовик, сказал тоже! Надеюсь, тебя запихнут на Плутон, мерзни там. Да нет, шучу. Удачи тебе. Ну что, пошли?
Вербовочный пункт находился в ротонде. Там за конторкой сидел флотский сержант при полных регалиях, нарядный, как передвижной цирк. Мундир его был перегружен нашивками, которые я никак не мог прочитать. Но правой руки у него не было, ему даже китель сшили без одного рукава, а когда мы подошли к конторке, то заметили, что и ноги у него ампутированы.
Самому ему это обстоятельство ничуть не мешало.
— Доброе утро,— произнес Карл.— Я хотел бы записаться в армию.
— Я тоже,— добавил я.
Он нас проигнорировал. Он ухитрился сидя поклониться и произнес:
— Доброе утро, юная леди. Что я могу для вас сделать?
— Я тоже хочу поступить на службу.
Сержант улыбнулся.
— Прекрасно, девушка! Если вас не затруднит, пройдите в комнату двести один и спросите майора Рохас, она займется вами,— он окинул Карменситу взглядом с ног до головы.— Пилот?
— Если можно.
— Вам — можно. Ну что ж, вам — к майору Рохас.
Она ушла, поблагодарив его и пообещав встретиться с нами попозже. Сержант воззрился на нас с полным отсутствием удовольствия, которое только что испытывал при виде маленькой Кармен.
— Ну? — спросил он.— Куда? В стройбат?
— О нет! — сказал я.— Я тоже хочу в пилоты.
Он посмотрел на меня и отвернулся.
— Ты? — поинтересовался он у Карла.
— Меня интересует научно-исследовательский корпус,— сдержанно сказал Карл.— Особенно электроника. Я думаю, шансы у меня неплохие.
— Да, если подойдешь,— мрачно буркнул флотский сержант.— И нет, если нет ни таланта, ни подготовки. Слушайте, детки, вы вообще-то соображаете, почему меня тут держат?
Я его не понял. Карл сказал:
— Почему?
— Потому что правительству по барабану, завербуетесь вы или нет! Потому что мода сейчас такая пошла у народа — отслужить срок, получить планочку на грудь, ветеран, мол, а самим даже пороха не понюхать. Но если хотите служить, то я не сумею отговорить вас, и нам придется вас взять, потому что у вас такое конституционное право, и оно гласит, что любой, мужчина или женщина, имеют от рождения право отслужить и получить полное гражданство. А куда нам потом добровольцев девать? Нельзя всем поголовно быть военными; столько нам не нужно, да и большинство добровольцев в солдаты не годятся. Имеете понятие, что значит быть солдатом?
— Нет,— сознался я.
— Большинство людей считают, что все, что нужно,— это иметь две руки, две ноги и пустую башку. Может, и так. Для пушечного мяса. Возможно — для Юлия Цезаря. Но сегодня рядовой солдат — это специалист высочайшего класса. Мы не можем позволить себе набирать глупцов. Так что тем, кто настаивает на службе, но не обладает нужными нам качествами, мы придумали целую уйму грязных, неприятных, а порой и опасных занятий, от которых они тут же сбегут к мамочке с поджатым хвостом и невыслуженным сроком. Ну, хоть по гроб жизни запомнят, что гражданство — вещь ценная, потому что платишь за него по высшему разряду. Возьмем вот ту девчушку, хочет стать пилотом. Надеюсь, у нее все получится. Хорошие пилоты всегда нужны, их вечно не хватает. Может быть, она будет хорошим пилотом. А если нет, зашвырнут ее куда-нибудь в Антарктику, и ее симпатичные глазки покраснеют, потому что там только искусственный свет, а мягкие ручки покроются мозолями от грубой, грязной работы.
Я хотел сказать ему, что Карменсита в худшем случае может стать программистом на станции слежения. В математике она — бог. Но сержант продолжал.
— Стало быть, посадили меня вас отпугивать. Гляньте-ка,— он развернул кресло, чтобы мы могли полюбоваться на отсутствие ног.— Предположим, вас не пошлют копать туннели на Луне или изображать подопытную морскую свинку. Предположим, мы сделаем из вас настоящих бойцов. Посмотрите на меня—вот что вы можете получить. Если только не получите по полной программе, а вашим предкам придет телеграмма, начинающаяся со слов: «С глубоким прискорбием..» И второе вероятнее, потому что сейчас в учебке и в армии раненых почти не бывает. Так что отбросите копыта, сунут вас в гроб — я редкое исключение, мне-то повезло,— хотя вы, возможно, удачей это не назовете.
Он помолчал и добавил:
— Так почему бы вам, мальчики, не бежать домой? Поступите в колледж, станете химиками там, брокерами на бирже. Служба в армии — не пикник. Это настоящая военная служба, опасная и тяжелая даже в мирное время. Никаких отпусков. Никаких романтических приключений. Итак?
Карл сказал:
— Я пришел, чтобы завербоваться.
— Я тоже.
— Вы понимаете, что вам не дозволено выбирать род войск?
Карл сказал:
— Я думал, мы можем сообщить, куда мы хотели бы попасть.
— Это точно. И это последний свободный выбор, который вы сделаете до конца срока. Офицер по кадрам обратит внимание на ваши предпочтения. Первым долгом проверит, нет ли где вакансии для левши-стеклодува, если напишешь, что именно эту профессию был бы счастлив получить. Потом с неохотой признает, что есть местечко — где-нибудь на тихоокеанском дне,— а затем проверит твои возможности и способности. В одном случае из двадцати он будет вынужден признать тебя годным и выпишет тебе путевку... пока какой-нибудь шутник не выдаст тебе приказ заняться другим делом. В прочих девятнадцати случаях офицер оглядит тебя со всех сторон и постановит, что пригоден ты только на то, чтобы провести полевые испытания новой модели жизнеобеспечения в условиях Титана.
Он мечтательно закатил глаза.
— А на Титане прохладно,— задумчиво протянул он.— Потрясающе, сколько экспериментального оборудования не работает в лаборатории. Приходится испытывать в поле. Научники никогда ничего не знают.
— Я могу специализироваться по электронике,— твердо заявил Карл— Если для этого есть хоть какая-нибудь возможность.
— Да ну? А ты что скажешь, сопля?
Я засомневался было, но вдруг до меня дошло: если сейчас не решусь, придется всю жизнь гадать: кто я, если не сыночек большого босса?
— Я бы все же попробовал.
— Ага. Ладно, нельзя сказать, что я не пытался. Метрики с собой? И дайте-ка глянуть на удостоверения личности.
Через десять минут, все еще не приведенные к присяге, мы были на верхнем этаже, где нас принялись простукивать и просвечивать. Я решил, что если не болен на самом деле, то заболеешь после осмотра. А если все попытки врачей провалятся, ты годен.