Неприятная профессия Джонатана Хога

— Я не про это. Человек в зеркале... Хог не закончил фразу.
— Человек в зеркале?
— Понимаете, когда смотришь в зеркало, отражение всегда смотрит на тебя, но это естественно и ничуть не беспокоит. А тут — нечто совсем иное, неприятное, словно кто-то пытается добраться до меня и только ждет удобного случая. Вы, наверное, считаете меня сумасшедшим? — несколько неожиданно закончил он.
Синтия слушала гостя вполуха, ее внимание привлекла рука, сжимавшая чесночное ожерелье. Кончики пальцев Хога были испещрены дугами, петлями и завитками точно так же, как и у любого другого человека, и никакого коллодия на них нет, это уж точно. Неплохо бы получить отпечатки пальцев странного клиента.
— Нет, я не считаю вас сумасшедшим. — Сейчас ее голос звучал успокаивающе, словно при разговоре с капризным ребенком. — Только вы слишком много тревожитесь. Расслабьтесь, успокойтесь. Вы не хотели бы что-нибудь выпить?
— Стакан воды, если это вас не затруднит.
Хоть вода, хоть виски, главное — стакан. Выйдя на кухню, Синтия взяла с полки высокий стакан с гладкой, без каких-либо узоров поверхностью. Аккуратно протерев стакан, она с той же аккуратностью — чтобы не замочить стенки снаружи — налила в него воду, положила лед и отнесла гостю, осторожно держа за донышко.
Однако замыслу ее не суждено было осуществиться. Хог стоял перед зеркалом, судя по всему, поправляя галстук и вообще приводя себя в порядок после возвращения на место чесночного ожерелья. Когда гость повернулся к вошедшей в комнату хозяйке дома, оказалось, что он — намеренно или ненамеренно — уже надел перчатки.
В надежде, что он снова их снимет, Синтия предложила Хогу присесть, но тот вежливо отказался:
— Нет, нет, я и так отнял у вас слишком много времени.
Выпив полстакана воды, он поблагодарил ее, попрощался и удалился.
— Ушел он? — появился в двери Рэндалл.
— Да, ушел, — повернулась Синтия. — Знаешь, Тедди, делал бы ты сам свою грязную работу. У меня от него мурашки по всему телу. Я же чуть не заорала, хотела звать тебя на помощь.
— Спокойнее, мать, спокойнее.
— Все это очень хорошо, но только лучше бы нам никогда его не видеть.
Подойдя к окну, Синтия распахнула его настежь.
— Слишком поздно, мы уже влезли в это дело с головой. — Глаза Рэндалла остановились на стакане. — Слушай, ты что, взяла его отпечатки?
— Ничего не вышло, наверное, он прочитал мои мысли.
— Жаль.
— Ну и что же ты намерен делать дальше.
— Есть у меня одна мысль, но надо еще подумать. А что это он такое наплел про чертей и человека в зеркале, который за ним следит?
— Он говорил совсем не так.
— Наверное, я и есть тот самый человек. Сегодня утром я следил за ним при помощи зеркала.
— Он говорил не буквально, а в переносном смысле. Психует он, дергается.
Синтия резко повернулась, ей почудилось сзади какое-то движение. Однако там все было спокойно, мебель, стена — и больше ничего. Наверное, просто отражение в зеркале.
— Вот и я начинаю дергаться, — добавила она. — А что касается чертей, то какие мне еще черти после него самого. Знаешь, чего бы я хотела?
— Чего?
— Хорошую дозу чего-нибудь покрепче и лечь пораньше.
— Мысль здравая. Выйдя на кухню, Рэндалл начал смешивать заказанное женой лекарство.
— А бутерброд надо?
Когда Рэндалл пришел в себя, он обнаружил, что стоит, одетый в пижаму, в гостиной перед висящим рядом с входной дверью зеркалом. Его отражение — нет, какое там отражение, изображение в зеркале было вполне пристойно облачено в несколько консервативного вида костюм, приличествующий серьезному деловому человеку — изображение обратилось к нему.
— Эдвард Рэндалл.
— А?
— Эдвард Рэндалл, вас вызывают. Вот, возьмитесь за мою руку. Пододвиньте стул, тогда пролезть будет совсем легко, сами увидите.
Почему-то такой способ действий показался вполне естественным, более того — единственно возможным. Рэндалл поставил перед собой стул, взял предложенную ему руку и пролез сквозь зеркало. На другой стороне под зеркалом оказалась раковина, с ее помощью Рэндалл легко опустился на пол. Он и его спутник находились в маленькой, выложенной белым кафелем туалетной комнате — такие часто встречаются в конторах.
— Быстрее, — поторопил его спутник. — Все остальные уже собрались.
— Кто вы такой?
— Моя фамилия Фиппс, — слегка поклонился Рэндаллу его компаньон.
— Сюда, пожалуйста.
Открыв дверь туалета, он несильно подтолкнул Рэндалла. Зал, в котором они оказались, явно предназначался для заседаний совета некой фирмы. В настоящий момент как раз и происходило одно из таких заседаний — за длинным столом сидело около дюжины людей. Все эти люди смотрели на Рэндалла.
— Але гоп, мистер Рэндалл!
Еще один толчок — на этот-раз не такой уж нежный — и он сидит в самом центре полированного стола. Сквозь тонкую ткань пижамы явственно ощущался холодок гладкой, жесткой столешницы. Не в силах совладать с охватившим его ознобом, Рэндалл покрепче закутался в пижамную куртку.
— Кончайте эти штучки, — сказал он. — Дайте мне слезть отсюда.
Попытавшись встать, он сразу убедился, что не способен даже на такое несложное действие. Сзади кто-то невидимый коротко хохотнул.
— Не слишком-то он упитан, — сказал кто-то издевательским голосом.
— Для данного дала это неважно, — ответил другой голос.
Рэндалл начал узнавать ситуацию. Без штанов на Мичиганском бульваре — так, кажется, это было в последний раз. А сколько раз он попадал в детство, в школу, и не только в раздетом виде, но еще и с неприготовленными уроками. А для полного комплекта — безнадежно опаздывал к началу занятий. Ну что ж, тогда понятно, что надо делать — закрыть глаза, натянуть на себя одеяло, а потом проснуться в уюте и безопасности собственной постели. Он закрыл глаза.
— Прятаться бессмысленно, мистер Рэндалл. Все равно мы вас видим, так что напрасная трата времени.
Рэндалл открыл глаза.
— Что вы тут придумали? — спросил он с яростью в голосе. — Где я? Зачем вы меня сюда притащили? Что тут происходит?
Заседание возглавлял сидевший напротив Рэндалла человек весьма внушительной внешности. Его высокий — не меньше ста восьмидесяти сантиметров — рост дополнялся широкими плечами и крепким телосложением. Толстый слой жира обильно облегал этот огромный костяк. Однако кисти рук его были тонкими, изящными и великолепно ухоженными, а черты лица, и так не очень крупные, казались еще миниатюрнее в обрамлении жирных щек и многочисленных складок на шее. Маленькие глазки весело щурились, рот непрестанно складывался в улыбку. Кроме того он обладал забавной привычкой выпячивать плотно сложенные губы.