Т. 10 Туннель в небе

Роджер Стоун выделил денег ровно столько, чтобы оплатить покупку. Близнецы грузили подержанные велосипеды до самого вечера среды. Кастор их взвешивал, Мид вела запись, а Пол грузил. Все остальное уже подняли на борт. Контрольное взвешивание с экипажем на борту произведет дежурный по порту, когда груз будет в трюме. Роджер Стоун наблюдал за погрузкой — он нес личную ответственность за баланс корабля во время старта.
Он и Кастор помогли Поллуксу разгрузить последний поддон.
— Некоторые и везти-то не стоит, — заметил отец.
— По-моему, это просто утиль, — добавила Мид.
— Тебя никто не спрашивает, — отрезал Пол.
— Повежливей, — ласково ответила Мид, — или поищи себе другого секретаря.
— Давай грузи, юнец, — распорядился Кастор. — Не забывай, что она работает бесплатно. Папа, я согласен, что тут особенно не на что смотреть, но ты подожди. В космосе мы с Полом починим их и покрасим. Времени у нас полно — как новенькие будут.
— Смотрите только не пытайтесь выдать их за новые. Но, по-моему, вы перестарались. Когда мы все это разместим и закрепим, в трюме кошку негде будет повесить, не говоря уж о ремонтных работах. Если рассчитываете захватить жилое помещение, то это решительно запрещается.
— А зачем вешать кошку? — спросила Мид. — Ей бы это не понравилось. Кстати, почему бы нам не взять кошку?
— Никаких кошек, — отрезал отец. — Я раз путешествовал с кошкой и персонально отвечал за ее ящик с песком. Никаких кошек.
— Пожалуйста, капитан папочка! Я вчера видела у Хейли такого чудного котеночка…
— Никаких кошек. И не называй меня «капитан папочка». Или одно, или другое, но вместе это глупо.
— Да, капитан папочка.
— Мы и не собираемся работать в жилом помещении, — проговорил Кастор. — Как только выйдем на орбиту, вывесим их наружу, а в трюме устроим мастерскую. Там полно места.
Немалая часть населения Луна-Сити пришла проводить Стоунов. Теперешний мэр, достопочтенный Томас Бизли, пришел попрощаться с Роджером Стоуном. Немногие оставшиеся в живых отцы-основатели явились выразить почтение Хейзел. Делегация Молодежной лиги [5] и добрая половина мальчиков из старшего класса техникума оплакивала отлет Мид. Мид рыдала и обнимала всех, но никого не целовала: поцелуй в скафандре — дело зряшное.
Близнецов провожал только торговый агент, который требовал платы — прямо здесь, сейчас и в полном объеме.
Над ними висела половинка Земли, и длинные тени гор Обелиска тянулись почти через все поле. «Перекати-Стоун» был освещен прожектором, его стройный силуэт возвышался над кругом света. Вверху все еще отражали свет заходящего Солнца вершины хребта Роджера Янга [6], обозначающие конец взлетного поля. Рядом с Землей блистал великолепный Орион. К северо-востоку от него знакомый ковш Большой Медведицы касался рукояткой горизонта. Под сводом глубоких небес, на фоне могучих природных монументов Луны человеческие фигурки в шлемах у подножия корабля казались совсем крохотными.
Прожектор с далекой контрольной вышки нашел их и три раза мигнул красным. Хейзел обернулась к сыну.
— Тридцать минут, капитан.
— Знаю. — Роджер свистнул в микрофон. — Прошу тишины! Просьба всем соблюдать тишину, пока не спуститесь под землю. Спасибо всем, что пришли. До свидания!
— Пока, Роджер!
— Счастливого пути!
— Алоха!
— Возвращайтесь поскорей!
Провожающие начали понемногу спускаться в подземный туннель. Мистер Стоун сказал своим:
— Тридцать минут. Все на корабль!
— Есть, сэр.
Хейзел стала подниматься по лестнице, за ней двинулся Поллукс. Вдруг она остановилась, подалась назад и наступила внуку на пальцы.
— С дороги, юнец! — Хейзел спрыгнула с лестницы и побежала за группой провожающих. — Эй, Том! Бизли! Погоди! Минутку…
Мэр остановился. Хейзел сунула ему в руку пакет.
— Отправишь на Землю?
— Конечно, Хейзел.
— Вот и молодец. Пока!
Хейзел вернулась, и сын спросил ее:
— Что это тебе приспичило, мать?
— Шесть серий. Всю ночь над ними работала — и совсем забыла, что они все еще у меня. Только когда стала подниматься, спохватилась, что держусь только одной рукой.
— А голову не забыла, нет?
— Не хами, мальчик.
— Все на борт.
— Есть, сэр.
Когда все поднялись, портовой весовщик снял окончательные показания со шкал под каждым из стабилизаторов и подвел итог.
— На 2,7 фунта ниже нормы, капитан. Точно уложились, — И он прикрепил к лестнице бирку с указанием веса. — Забирайте.
— Спасибо, сэр.
Роджер втянул лестницу, забрал бирку и закрыл дверь входного отсека. Прошел на корабль, закрыл и запер за собой внутреннюю дверь, заглянул в рубку. Кастор уже лежал в кресле второго пилота.
— Время?
— Семнадцать минут до старта, капитан.
— Курс прокладывается? — Роджер протянул руку и прикрепил бирку к стойке в центре отсека.
— Прокладывается.
Главную задачу решили еще три недели назад, определив время отправления с точностью до секунды. Только в течение короткого периода каждые двадцать шесть месяцев корабль может стартовать от системы Луна-Земля на Марс по наиболее экономичной орбите.
После пробного взвешивания накануне старта капитан решил вторую задачу: какая сила тяги и в течение какого времени потребуется, чтобы вывести данный корабль на данную орбиту? Ответ, который у него получился, Кастор сейчас и закладывал в автопилот.
Первый отрезок траектории был направлен не к Марсу, а к Земле. Когда они обогнут Землю, наступит второй критический момент, не менее ответственный, чем старт. При этой мысли капитан Стоун нахмурился, потом пожал плечами: об этом он будет беспокоиться после.
— Продолжай, я спущусь вниз.
Он направился в машинное отделение, поглядывая по сторонам. Даже бывалый торговый шкипер волнуется в последние минуты перед стартом. Старт корабля — все равно что прыжок с парашютом: если прыгнул, то ошибки уже поздно исправлять. Космических шкиперов мучают кошмары: им кажется, что они неверно рассчитали десятые и сотые.
Хейзел и Поллукс заняли лежаки главного инженера и ассистента. Роджер сунул голову в люк, не спускаясь к ним.
— Машинное?
— Все в порядке. Прогреваю потихоньку.
Доктор Стоун, Мид и Вундер приготовились стартовать в кубрике за компанию. Капитан заглянул к ним:
— У вас все в порядке?
— Конечно, дорогой, — ответила со своего кресла жена. — Я сделала Лоуэллу укол.
Вундер лежал на спине, пристегнутый ремнями, и спал. Он один пока не испытал, что такое перегрузка и невесомость. Мать решила ввести ему снотворное, чтобы он не испугался.
— Завидую ему, — сказал Роджер, глядя на младшего сына.
— Голова болит, папа? — приподнявшись, спросила Мид.
— Переживу. На этих прощальных вечеринках всегда получается перебор, особенно у того, с кем прощаются.
Из репродуктора послышался голос Кастора:
— А хочешь, я подниму корабль, папа? Я себя прекрасно чувствую.
— Занимайтесь своим делом, второй пилот. Прокладка курса продолжается?
— Да, сэр. Одиннадцать минут.
— «За грех расплата — смерть», — отозвалась Хейзел.
— Кто бы говорил. Прекратить посторонние разговоры по внутренней связи! Это приказ.
— Есть, капитан.
Роджер хотел уйти, но жена остановила его.
— Прими-ка это, дорогой.
И протянула ему таблетку.
— Не надо.
— Прими.
— Ладно, милый доктор. — Он проглотил таблетку, сморщился и пошел в рубку. Улегшись в свое кресло, он сказал: — Запроси вышку.
— Есть, сэр. «Перекати-Стоун», порт Луна-Сити, вызывает вышку — запрашиваем разрешение на старт по согласованному плану.
— Говорит вышка. «Перекати-Стоун», старт разрешаем.
— Вас понял, вышка.
Капитан посмотрел на пульт. Все индикаторы светились зеленым, кроме одного огонька — машинного отделения. Он сменится зеленым, только когда капитан распорядится снять печать с кадмиевой заслонки. Роджер поправил микроверньер индикатора курса — автопилот работал верно, как уже доложил Кастор.