Избранное в 2-х томах (Том 1, Повести и рассказы)
Шутка готова, но молодки что-то не видать, - должно быть, остановил ее какой-то умник в другом конце деревни и заговаривает ей зубы. Хей, случится великая беда, если бадя Андрей узнает, кто этот умник!
Кони еле плетутся, тащат телегу у самых заборов, где гуще тень, и бадя Андрей очень доволен их сообразительностью. Он важно восседает на охапке соломенной трухи и кидает по два-три слова каждому встречному-поперечному.
- Куда собрался, малец?
- К бабушке.
- Так, хорошо... К бабушке, стало быть... Достань хворостинку из забора, чтоб собака не набросилась... А ты, Ион, чего гоняешься за котом?
- Ворует, баде Андрей. Как учует кусок мяса в доме, не угомонится, пока не утащит.
- Трепку хочешь задать?
- Уж я ему всыплю!
- Хорошенько отлупи! Есть и у меня дома кот, - если бы знал, что ворует, с дороги вернулся бы отлупить... Добрый день, дед Фэнуцэ! Как живешь-можешь?
- Могу, милый, да знаешь ведь как на старости...
- Да, на старости неважнец... Хорошо хоть, что еще можешь... Как поживаешь, Иленуцэ? Когда замуж?
- Позднее, когда виноград поспеет.
- Осенью, значит? А то, может, подождешь, пока у меня сын подрастет?
- Сколько ему?
- Три года, на днях пошел четвертый... Хатя-я!.. Чего с чугунком завозилась, кума Аника?
- Галушек хочу сготовить.
- Не забудь и меня позвать... С добрым утром, баде Тимофте!
На окраине села дорога сворачивает в узкую улочку, которая взбирается на холм. Большая морока с этой улочкой. Узкая, зажатая меж двумя глинистыми срывами. Двум подводам ни за что не разъехаться, пока одна не осадит назад.
Бадя Андрей свернул в улочку и начал похваливать лошадей, чтобы быстрее взобраться на эту горку. Но кони не могли договориться, кому из них тянуть, а кому притвориться, что тянет. Бадя Андрей хотел помирить их кнутом, но кнут соскочил с кнутовища. Пока нашел, пока тронулся с места, видит - другая подвода медленно спускается с горы и катит прямо на него. Бадя Андрей предостерегающе закашлял, а она все катит и катит себе вниз. Ладно. Заметил в той подводе вишневую кепку - значит, Лисандру Дырлог. Вздохнул бадя Андрей:
"Не сообразит же, дурья голова, завернуть в какой-нибудь двор, чтобы я мог проехать".
А в той подводе Лисандру тоже вздохнул:
"Не сообразит же, чучело соломенное, завернуть в какой-нибудь двор..."
Но бадя Андрей не печалится: "Заставлю его уступить дорогу..."
И Лисандру не стал долго тужить: "Любо будет посмотреть, как повернет Андрей подводу..."
Сидели спокойно, пока кони не остановились грудь в грудь, а телеги дышло в дышло.
- Салют, Андрей!
- Здорово, Лисандру!
Немного помолчали, следя, как обнюхиваются кони, норовя укусить друг друга.
- Так ты, значит, Лисандру, не мог подождать на холме, пока я проеду?
- А ты чего не подождал в низине?
Бадя Андрей воткнул кнут в охапку трухи. "Забавный тип..."
- И как могло тебе прийти в голову, что я уступлю тебе дорогу?
Лисандру засмеялся. Воткнул и он кнут в солому, на которой сидел.
- Когда вот это дышло родит двух гнедых жеребцов, вот тогда, Андрей, я уступлю дорогу. А до тех пор не знаю, право, не знаю...
Бадя Андрей сворачивает цигарку.
- Ты меня, Лисандру, не нервируй.
Закуривает и Лисандру.
- Ничего. Я со вчерашнего хожу нервный - и то ничего...
Молча курят, одергивая коней, чтоб не затеяли драку.
- Послушай, Лисандру, что я тебе скажу, только хорошенько слушай. Слазь, возьми коней за уздечки и потихоньку, чтоб не споткнуться, подымай в гору. Там немного подождешь.
- Что ж, Андрей... потерпи несколько лет, подрастут сыновья, и тогда будет кого учить уму-разуму.
- А все-таки, Лисандру, придется тебе подать назад. Ты ведь на год моложе меня.
- То-то и оно, что моложе. К чему тебе связываться с несмышленым? Вернись и пропусти меня с богом...
- Лисандру, у тебя две дочки, а у меня два сына... Может статься, захочешь уступить мне дорогу, да неизвестно, захочу ли я пройти.
Лисандру заливается смехом.
- Это ты, Андрей, мне дорогу уступишь. Во всей Сэлиште одни хлопцы, а девчат попробуй сыщи!
Бадя Андрей размышляет: верно, хлопцев многовато...
Вдруг неизвестно откуда появляется Феофан, известный в Сэлиште болтун. Он носится как гончая по селу, кончик его носа улавливает малейшее напряжение атмосферы, и, может, потому он всегда все знает: и чья собака чью укусила, и кто у кого взял топор и забыл отдать. Едва начинают ссориться две соседки, вернее, еще и не начинают, еще только одна заявляет: "Раз уж на то пошло, то я вот что тебе скажу..." - а Феофан уж тут как тут.
Бог весть, как он разнюхал, что в улочке остановились две подводы, а раз остановились, непременно что-то последует. Прошел мимо них, поздоровался. Сделал еще несколько шагов и подался в кусты. Ждет.
Что ж! Андрей затянул ремень.
- Эй, Лисандру, пока подрастут наши дети, вздую-ка я тебя хорошенько.
Лисандру смеется. Поправляет пояс, а пояс у него широкий, старинный, с медной чеканкой.
- Брось, Андрей. Раз я на год моложе и нет мамы дома, так ты уж и пугать?
- Я не пугаю, Лисандру. А ты помнишь, когда чинили мотор на мельнице, кто поднял большое колесо и всадил его на место?
Лисандру помнит, но добавляет маленькую подробность:
- А когда Терентьев бугай проломил загон, ты знаешь, кто его поймал и загнал обратно?
Так-то оно так, и тем не менее...
- Вот ты, Лисандру, все кичишься своим поясом. Что-то захотелось мне схватить тебя за этот самый пояс и положить вон на той полянке, да так положить, чтоб козырек твой полетел направо, а кепка вместе с пуговкой налево.
Лисандру натянул кепку на лоб и засмеялся:
- Эти видения у тебя оттого, что ты плохо выспался. Что до меня, то ухватил бы я тебя за твои ицары и так брякнул, что остались бы от них четыре передничка - два спереди, два сзади...
Ну уж если зашла речь об ицарах... Бадя Андрей спрыгнул с телеги. Он терпеть не мог, когда поминали худым словом его славные ицары. Слезает и Лисандру - ему тоже не нравится, когда его кепку кидают куда вздумается.
Бадя Андрей заправляет ицары под ремень, Лисандру затягивает пояс еще на четыре дырки.
- Честно или с подножкой?
- Без подножки. Честно.
Так.
Подставили под колеса камни, чтобы не держать лошадей в напряжении, сняли уздечки, привязали вожжи. Трынта * - дело такое: знаешь, когда начинается, а кончается, когда ей вздумается.
* Трынта - молдавская национальная борьба.
Вышли на поляну, опустились на колени и принялись ощупывать траву, нет ли где пенька... Еще неизвестно, кому лежать на лопатках, но грешно было б оставить сиротами двух детей, будь то мальчики или девочки...
Трава ничего, хорошая. Поплевали в ладони, потерли, еще поплевали. Бадя Андрей хватает Лисандру за чеканный пояс, Лисандру норовит ухватить Андрея за ицары.
- Погоди, погоди... Так-таки сразу...
- Смотри, ицары помнешь...
- Будь спокоен. Гляди только, не набей мозоли на чеканке.
Феофан замер за кустом. Видел он своими глазами, какое колесо поднял на мельнице Андрей, видел и того бугая. А вот чем кончится эта трынта? Тут, должно, без смертоубийства не обойдется.
Скрипит чеканный пояс, трещат ицары. Печет над самой головой солнце. Четыре лошадиных хвоста гоняют мух, и четыре лошадиные морды пытаются уразуметь, что вокруг происходит.
- Ниже пояса не хватай.
- Ты что, подножку?!
Зеленый коврик, который они так старательно ощупывали, сначала лишился угла, потом треснул пополам, потом разорвался в клочья.
Четыре руки воровски скользят, четыре ноги ощупывают землю, и две груди врастают одна в другую. Но вот нога нашла опору, сливаются мышца с мышцей, и из двух живых существ возникает одно - немое, застывшее. Оно качается, загребает землю ногами, чтобы не упасть. Затем сдает какая-то мышца, срезается чье-то дыхание, и на полянке снова двое... Дышат глухо, натужно. Две капли пота стекают с подбородка Андрея на спину Лисандру, и другие две капли скатываются с подбородка Лисандру на спину Андрея.