Я - сыр

Тихое любопытство. Он держал тот конверт и мог видеть на просвет документ внутри. Документ выглядел солидно: голубая печать внизу. Он обнаружил, что в конверте лежит также свидетельство о рождении. Почему еще одно? Кто-то родился еще, и он не знал об этом? Может быть брат или сестра? Сумошедше и смешно. И как все это можно было объяснить? И он открыл и этот конверт. Он нашел! Он узнал! 
Он изучал содержимое конверта. Ровный, белый, невзрачный. Как и любой другой из тех, что он раньше видел на отцовском столе. Он осмотрел стол, открытые ящики, и перебрал стопку конвертов. Он сравнил их с опечатанными конвертами. Они были одинаковы. Это было легко... 
Мотор косилки внезапно умер: пустота зависла в воздухе. Адам слишком многое нашел, чтобы так просто остановиться. Но отец мог зайти в дом, чтобы открыть бутылку пива или просто отдохнуть. Он быстро открыл этот опечатанный конверт и достал содержимое. Это было свидетельство о рождении - все правильно. Подпись и печать все того же Тобиаса Симпсона, Городского Клерка, Ревлингс, Личного Секретаря. Во первых, Адам думал, что это был дубликат его собственого, потому что его имя было написано на бумаге: Адам Девид Фермер. Но вот дата была другая - 14 июля. Год был правильный, так же как и в первом его свидетельстве. Но были два свидетельства о рождении и два Дня Рождения. Сумошествие, он подумал - он родился дважды! И его пальцы задрожали. Он просто швырнул свидетельство туда, где лежал конверт. Язык высох, когда он пытался его заклеить. Его руки колотились. Он вложил все в ящик и повернул ключ в замке. Он слышал шаги отца, приближающегося к двери, когда возвращал ключи на стол. Он спустился вниз и спрятался в подвале после той жуткой паузы. 
Т: И что ты с этим делал? 
А: Ничего. А что я мог. Я думал, что это ошибка, и, что когда мы уехали из Ревлингса, отец оформил эти свидетельства о рождении - мы нуждались в них, куда бы мы не перебрались - и это городской клерк, это Тобиас Симпсон сделал ошибку. Написал неправильно дату. И очевидно отец не обнаружил это. А потом клерк прислал ему исправленное свидетельство. 
Т: Но твоя реакция? Ты дрожал, был в шоке, и у тебя был неприятный осадок. Ты прятался в подвале. 
(пауза 8 секунд) 
А: Это моя первая реакция. После я себя контролировал и старался быть гибким во всяких таких ситуациях. Все это легко объяснялось. Но... 
Т: Но что? 
А: Но я удивился. Почему он держал свидетельство, если оно с неправильной датой? И почему оно было запечатано? 
Т: Что ты делал с этим? 
(пауза 5 секунд) 
А Я устал. Болит голова. 
Т: Что ты делал с этим? 
А: Я не могу вспомнить. Все так размыто. 
Т: Что ты делал с этим? 
(пауза 6 секунд) 
А: Ничего... 
-------------------------------
Но он все-таки что-то делал. Он стал шпионом, секретным агентом в собственном доме, подслушивающим из-за двери телефонные разговоры и беседы родителей. Он стал наблюдательным и подозревающим. 
- Что-то не так - ты не чувствуешь себя хорошо? - спрашивала мать. Она всегда заботилась о нем, беспокоилась и волновалась. Она была внимательна к нему и ни в чем ему не отказывала. 
- Я в порядке, Мем. - отвечал он. 
Но он изучал мать. Она была так сладка и невинна, что он чувствовал вину за все свои сомнения. Его удивляло, что все, что она знала, она так глубоко прятала в темных глубинах своего сознания - все то, что делало ее печальной, что держало ее в ее комноте на протяжении дня, заточало ее дома чуть ли не навсегда. Она редко могла рискнуть появиться где-либо на людях. А его отец - что об отце? О его повседневной одежде, его костюме и плаще, его утренней газете. Что за секреты таились в нем? "Или я все драматизирую?" удивлялся Адам. Он хотел быть писателем, наносить драму на бумагу. Мог ли он реально произвести волшебство, удовлетворив свою литературную жажду, найти его там, где оно, может быть, и не существовало? 
Хотя Эмми была наиболее главной персоной в его жизни, он не делился с ней теми сомнениями, что будоражили его. Он сожалел, о том, что она смеялась над ним, также как и над всем тем, что ее окружало. Ему было нелегко унижаться в ее глазах. Но она была шумом, блеском и весельем, вошедшим в его жизнь, и он не хотел потерять все это. Вот почему он так покорялся ей участвуя в "Номере", сопровождая ее в их забавных, но иногда жутких прогулках в "AP", и в День Святого Инна. Когда он думал о разговоре с ней, о чем-то волнующем для него и вызывающем ее бурную реакцию - Эмми, она никогда не говорила что-либо серьозное - он уводил тему разговора в сторону и сохранял спокойствие. И он, просто, пытал спокойствием, продолжая шпионить, следить, наблюдать... 
Т: И что ты нашел, наконец? 
А: Много и, вместе с тем, ничего. 
Т: Ты действительно веришь этому, или ты просто строишь из себя "умника"? 
(пауза 5 секунд) 
Т: Мне жаль, что я такой тупой. Пожалуйста объясни мне, как ты это понимаешь. 
А: Никакого "умника" я из себя не строю. Я рассказал правду. Например о телефонных звонках матери в вечер каждого четверга. Тогда я обнаружил, о чем были все эти звонки. Меня действительно все это так сильно взволновало, и вместе с тем я узнал еще не все. Пожалуй, это было худшим из того, что я узнал, касаясь свидетельства о рождении. 
Т: Расскажи мне об этих звонках. 
(пауза 10 секунд) 
А: Я чувствовал, что я уже знаю об этом что-то, а может быть и все... Все это похоже на мои пустотные пятна. 
Т: Вот, почему же я заставляю тебя пройти через все это? Почему я хлопочу вокруг всех этих загадкок? 
А: Я не знаю. 
Т: Ты путаешь меня. Ведь, не можешь же ты думать лишь о том, кто будет тебе полезен. 
(пауза 5 секунд) 
А: Мне. Мне. Мне. То, что вы говорили вначале. Но я никогда не спрашивал об этом. Я никогда не думал ни о какой пользе. 
(пауза 4 секунды) 
А: У меня болит голова. 
Т: Не отступать. Не отступать. Рассказывай, о чем по телефону говорила мать? 
(пауза 5 секунд) 
А: По правде, я не многое могу рассказать. 
Он мог рассказать очень много, но не хотел выкладыть все, а только минимум - только то, что могло удовлетворить Брайнта и позволить ему закончить этот разговор, уйти в свою комноту, отдохнуть и восстановиться. Он не хотел поднимать всю ношу воспоминаний. Он хотел иногда всплыть, как поплавок, и плыть по течению неважно куда. Какое-то время он ненавидел Брайнта. За его непрерывные, никогда нескончаемые вопросы.