Нити жизни (СИ)
Персона на переднем сиденье двусмысленно хмыкнула. Повернулась и завела мотор.
— Будет сделано! — дав газу, машина направилась, следуя маршруту навигатора на юго-запад по Хойт-стрит в сторону Ливингстон. И дальше по указателям. Я не следила, просто всю дорогу до «Хайтса» пялилась в окно.
Примечательный район, состоящий из уютных трех и четырех этажных кирпичных домиков, рассеченный оживленными улицами с барами и продуктовыми магазинами, появился значительно раньше, чем я ожидала.
Припарковавшись у обочины, таксист изрек:
— Приехали!
И тут меня, как окатило. У нас только и есть, что кредитка, да и та не своя. Я спешно пошарила по карманам, но не нашла ни одного признака налички. «Черт», — мысленно выругалась я. И вопросительно посмотрела на сестру. Наверно, на моем лице все уже было расписано, поэтому она сразу ответила:
— Спокойно! — И улыбнувшись таксисту, протянула помятую двадцатку, только что доставшую из кармана. — Достаточно? — поинтересовалась она.
— Вполне! — недобритая физиономия довольно растянулась.
Я облегченно вздохнула, когда дверцы машины хлопнули с двух сторон, а мы оказались на тротуаре, спросила:
— Откуда у тебя деньги?
— Да, так… завалялись. — Она пожала плечами.
— Я ведь не бездельничаю, как некоторые, — тут она осеклась. — Прости, я не имела…
— Забудь! — сухо отсекла я.
Вечерний воздух был мягок и прохладен, ласковый ветерок приятно холодил кожу, забавлялся с флюгером, прицепленным на крыше соседнего дома. Сиреневые гортензии украшали землю возле приоткрытой калитки, которую можно было и так перешагнуть. Я огляделась. Ничего не изменилось. Везде умиротворенность. Вот там вдоль по улице изволит почивать велосипед, устало прислонившись к заборчику. В чьем-то палисаднике, вместо цветочков посажен «Мерседес». Мусор, запрятанный по мешочкам, покоится прямо на каменных тротуарных плитах, как ни в чем не бывало. Вокруг самое настоящее сонное царство. Только по заасфальтированной тропе, вдоль каменных изваяний, иногда прокрадывались авто.
— Ты идешь? — сказала фигура, вставляя ключ в замок.
— Конечно же, иду. — Я поднялась по ступенькам.
Ключ провернулся, издав щелчок, и мы ввалились внутрь.
— Добро пожаловать! — выкрикнула сестра. — Да будет свет! — треснула по выключателю.
Китайский фонарик над моей макушкой послушался — зажегся. Искусственный струящийся свет озарил прихожую. Внутри меня поселилось гнетущее чувство, пустив корни. Накатили мутные обрывки воспоминаний.
«Нет ничего хуже, чем возвращаться туда, где ничего не изменилось, чтобы понять, как изменился ты сам» — подумала я.
Следующие минуты пролетели незаметно. Сняв обувь и натянув тапки, я словно по льду, неуклюже погребла вперед. Целый букет чувств, разметавшись по моему телу, захватил врасплох. Все так знакомо и в тоже время чуждо.
«Ненавижу свою комнату», — проворчала я мысленно, потянув за ручку. Скрипучая особа отварилась, и я переместилась в свои владения. Здесь всё по старому — законсервировано и дожидается меня. Все вещи, так или иначе, связаны с какими-то воспоминаниями. Еще совершенно невыносимая привычка мамы развешивать по стенкам в разных рамочках фотографии, что удваивает эффект. — Я с семьей, я с друзьями, я в лагере, я на море, — бессчетно перечисляю. — О, а на этой мне три года, надо же, она еще и подписывает их! Боже, да я в одних трусах!
— Это твоя лучшая фотка! — донеслось до меня. — Не будь бякой! Знаю тебя, замышляешь заныкать подальше? — Алина словно из воздуха выросла рядом со мной.
Я изогнула брови.
— Хорошая мысль… — протянула голосом, сняв улику со стенки.
— Соседи расстроятся, — подметила она, устраиваясь на подоконнике.
— Ты издеваешься?
— Ничуть. Ты, — сказала она, тыкая в меня пальцем — главное достояние в программке экскурсии по нашему «замку».
— Час от часу не легче, — взмолилась я. Прошлась глазками по стене, не обидев потолок с люстрой и уперлась в противоположенный угол. Там, над письменным столом, возвышались грамоты моих юношеских достижений. В области познаний географии, истории, обществознания и прочих гуманитарных наук.
Я завалилась на кровать. Внутри закипало желание всё ободрать.
Завибрировал мобильный. Сестра ответила.
— Привет! — искаженный голос затмил дремлющее пространство.
— А вот и принц, — выдала я, переваливаясь на бок.
— Ш-ш, — пригрозили она. И робко ответила: — Привет! — Да, это было бы круто! Но я с сестрой и не думаю, что смогу.
Из трубки послышалось:
— Твоя сестра? Та самая? Из Франции!? Да?
— А… угу. — Последовал кивок.
Я обалдела.
— Что, что? — протараторила. — Я не ослышалась?
Но Алина, естественно, отвечать и не подумала. Она продолжила возбужденно говорить:
— А кто еще будет? У… Да, я знакома с ними. Ну, клёво. Тогда, мы будем. Заедешь? Ага. До встречи. Что? Да, я тоже… да! Тогда, я отключаюсь.
Посмотрев на эту эмоциональную свалку, наверно, я выглядела безумной. С видом зомби, я поднялась с кровати, выставила руки по бокам и, прищурившись, глянула на это самодовольное создание, сказала:
— Ну и?
— Тут намечается колоссальная вечеринка, мы приглашены, — просияла она. — А ты будешь vip-гостем, — подчеркнула. — Так что наводи марафет!
— Роскошно! — неудовлетворенно процедила я. — Франция?
— Да, но… просто так сложилось. А, что я должна была сказать? — защищалась она.
Я совершенно не представляю себе, как на это реагировать. Весь её вид говорил, словно она и не сделала ровным счетом ничего дурного. Нечто из ряда: «А разве немножко безобидного вранья — это плохо?». Мне вдруг показалось, что меня стерли как личность, растоптали. Я нервно переступила с ноги на ногу и, рухнув на ковер, сказала:
— Что я — умерла!
Страх светотенью лег на её лицо. Я прикусила губу. Мысленно обругав себя — кинула в яму с крапивой, поцеловалась с медузой и утопила в ближайшей луже. Я все успела. Поделом мне.
— Прости меня, — она кинулась ко мне. — Я не знала, что сказать, ты и сама не хотела, чтоб кто-то знал, вот я. Мне так хотелось, чтоб все знали, что у меня есть сестра, ведь я так скучаю по всем тем глупостям, что мы проделывали. Я сказала, что ты по обмену скоро приедешь. — Она поедала слова вместе со слезами.
Мне стало совсем не по себе. В груди все сжалось, а руки задрожали. Я допустила ужасный промах. Разучившись жить, я устала искать вокруг что-то хорошее: в людях, в вещах, в фильмах, в старых фотографиях, таких забытых воспоминаниях. Все это стало мне не подвластно. Ведь куда легче быть безразличной ко всему, что видишь, чувствуешь, осязаешь — всё то, чего так не хватало раньше, стало обыденно и не нужно совсем. Я словно заперла себя в маленькой картонной коробочке, где все стороны одинаковые вокруг, создав своеобразную изоляцию от всего. Я перестала ждать и надеяться, посчитав, что все уже было потерянно в момент моего рождения. Но, внутри все же что-то оставалось, что-то крошечное, но упертое, то, что не давало мне сгнить окончательно.
Я погладила сестру по голове и притянула к себе. — Перестань. Я все понимаю, — прошептала я. — Все-таки в наших жилах течет кровь французской аристократии. «Спасибо прадедушке» — подумала я, нелепо, улыбаясь. — А учиться в Париже, так вообще предел мечтаний!
Она отпрянула и, шмыгнув носом, заявила:
— За нами заедут через два часа, так что надо поспешить. Мы и так потеряли уйму времени.
Смена темы застигла меня врасплох. Я попыталась выкинуть из головы всё. Мысли мои пребывали в рассыпном состоянии, но сохранив спокойный, ровный тон, я произнесла:
— Вечеринка со школьниками!? Мороженное, пирожное, газировка?
— Хм… нос воротишь? Собирайся! Тебя ожидает приятный сюрприз. Тут тусуются по-взрослому. Будут парни из колледжа, — она подмигнула мне, выпрыгивая из комнаты. — А меня ждет самый классный парень на свете! — Её певческий голосок развеялся, как блестки от хлопушки.