Крестная мать (Невеста насилия)

– Видно, очень умный малый!
– В известном смысле…
– И собой хорош!
– В Йеле его акции котируются очень высоко. – В машине к запаху кожи от сидений и полированного дерева от отделки примешивался такой знакомый Нэнси запах Хосе Висенте, всегда наполнявший ее душу уверенностью и спокойствием.
– Едем к «Бэзилу»? – спросила Нэнси, разворачивая машину на шоссе в Нью-Джерси. Она прекрасно водила автомобиль: умело и осторожно. У девушки был хороший учитель – Хосе Висенте.
– Едем к «Бэзилу»! – весело согласился он. Так назывался греческий ресторан, знаменитый перцами, фаршированными рисом. Хосе Висенте и Нэнси обязательно заезжали туда на обратном пути.
– А как его зовут? – вдруг спросил Доминичи.
– Кого? – спросила Нэнси, хотя прекрасно поняла, кого имел в виду Хосе.
– Того умника, – уточнил он.
– Тейлор Карр, – сообщила Нэнси. Ей казалась забавной отеческая озабоченность Хосе. Слишком лаконичные ответы девушки насторожили Доминичи.
– Похоже, он от тебя без ума. Нэнси притворно возмутилась:
– Мы с тобой месяц не виделись, а ты не нашел ничего лучшего, как устроить мне допрос с пристрастием. Расспрашиваешь о совершенно незнакомом человеке, который к тому же меня не интересует.
– Согласен. Суд присяжных принимает возражения, – пошутил Хосе Висенте.
Но в душе он чувствовал одновременно и гордость и ревность, словно отец, обнаруживший, что у дочки завелся поклонник.
– Давай сменим тему, – предложил он. – Поговорим о твоем брате!
– А что натворил Сэл?
– Выиграл теннисный турнир!
– Замечательно! Теперь будет ходить гордый, как петух, – улыбнулась Нэнси, не отрывая взгляда от дороги.
– По крайней мере два университета на Юго-Западе примут его с распростертыми объятиями после хай-скул.
– Сэл поступит в Йель, как и я, – сказала Нэнси.
– А ты уверена, что он согласится? – Впрочем, Хосе Висенте задал чисто риторический вопрос. За Сэла все решала Нэнси. Она не ответила, а только утвердительно кивнула головой. Хосе припомнил, как впервые увидел ее, еще девочкой, в доме Пертиначе в Бруклине. Они сразу понравились друг другу. А когда Нэнси просто и естественно отказалась от денег Лателлы, Хосе Висенте почувствовал к ней уважение и восхищение. И он, так же как и Сэл, так же как и все, кто имел дело с Нэнси, постепенно привык с удовольствием поступать так, как того хотелось ей.
Девушка включила правый поворот и медленно въехала на автостоянку у ресторана.
Они расположились за столиком у окна. Настольная лампа струила розоватый свет на снежно-белую скатерть. В зале стоял приглушенный шум, типичный для дорогих ресторанов: почтительные голоса официантов сливались с позвяки-ванием посуды. Хосе и Нэнси чувствовали себя счастливыми.
– Я хочу стать адвокатом, Хосе, – призналась она. Ее серые глаза блеснули уверенно и радостно. Хосе Висенте никогда не сомневался в ее способностях. Конечно, Нэнси уготовано большое будущее.
– Замечательная новость, – улыбнулся он. – И Фрэнк обрадуется, когда узнает.
Хосе Висенте вспомнил о Неарко, который после второго курса бросил университет, глубоко огорчив отца.
Нэнси, похоже, прочитала его мысли и спросила:
– Как дела дома?
– Все в порядке.
– Все? – переспросила Нэнси серьезным тоном.
Хосе Висенте понял, о ком она хотела узнать, и добавил:
– Все! И Шон в порядке. Я его вчера видел, он спрашивал про тебя, передавал привет. – Нэнси покраснела, а Хосе, чтобы не стеснять ее, принялся пристально изучать меню. В сущности, оно его не интересовало, ибо они всегда заказывали перцы с рисом и медовый торт.
С деланным безразличием Нэнси поинтересовалась:
– А вокруг него все крутятся женщины? Когда Пертиначе вернулись из Сицилии, Нэнси рассказала Хосе Висенте почти все про себя и про Шона. Он тогда твердо сказал ей:
– Забудь о Шоне. Ты заслуживаешь большего… и лучшего.
А теперь Доминичи разочарованно произнес:
– Опять? Я думал, с ним покончено!
– Никогда! – твердо ответила девушка, взглянув ему в глаза.
– Ну что же, – вздохнул Хосе Висенте. Он не стал спорить. В жизни Нэнси и так было много проблем; Шон – не последняя и не самая простая. Если бы Доминичи решился все рассказать девушке, от ее увлечения ирландцем не осталось бы и следа. Но, как часто бывает, лечение причинило бы больше вреда, чем болезнь. Никто не мог предвидеть, как отреагирует на разоблачение Нэнси.
 
Глава 12
Нэнси и Сэл обнялись и расцеловались. Они так обрадовались, снова оказавшись вместе. Сэл стал почти взрослым: атлетическая фигура, решительное выражение лица и спокойный взгляд.
– Сто лет тебя не видел! – воскликнул он.
– Только месяц! – уточнила Нэнси.
– Ну это еще как посмотреть! – Они снова расцеловались и сели на диван. – Кого ты уже видела?
– Маму Сандру, – ответила Нэнси.
Жена Фрэнка встретила девушку, как всегда, заботливо и сердечно.
– А Неарко с Дорис?
– Их не видела. Запрятались куда-то.
– Фрэнк уехал в Атлантик-Сити.
– Да, мне Хосе сказал.
– Кстати, а куда девался Хосе? – удивился Сэл. – Даже не поздоровался со мной.
– Он и в дом не заходил. У него какие-то дела на Манхэттене. Расскажи лучше о себе, спортсмен. Ты, говорят, прославился?
– Мне просто повезло.
– Ты у нас просто молодец, и я горжусь тобой. Нэнси и Сэлу очень нравилось их новое жилье.
В мансарде гринвичской виллы сделали что-то вроде квартиры: две спальни, каждая с собственной ванной и гардеробной, и гостиная, где стояли два письменных стола в стиле Людовика XIV, ореховый книжный шкаф, широкий новый диван и два глубоких кресла. Фрэнк был доволен, устроив на вилле брата и сестру. Сандра, конечно, не возражала. Что решил Фрэнк, с тем она и соглашалась. Она не знала, почему муж так заботился о двух юных итальянцах, но, несомненно, у него были на то причины. Однако Неарко и его жена Дорис так и не приняли чужих.
– С какой стати они будут жить в нашем доме? – возмутился Неарко.
– Мы им обязаны. И тебе это прекрасно известно, – сурово произнес Фрэнк.
– Согласен, давай им поможем. Но зачем селить их в доме? Могут жить и в колледже…
– Потому что я так решил! По-моему, других оснований не требуется, – отец угрожающе взглянул на сына.
Неарко покраснел, словно ему залепили пощечину.
– Пусть эти «макаронники» и не подходят к моему сыну! – заявила, разозлившись, Дорис.
Но Фрэнк и ее поставил на место:
– Джуниор – мой внук. Он будет видеться с Нэнси и Сэлом когда захочет. Четырнадцатилетний мальчик имеет право сам выбирать себе друзей, тем более они не просто гости, а члены семьи. Нравится вам это или нет. И хватит разговоров! – заключил Фрэнк.
Лателла-старший вернулся из Атлантик-Сити раньше, чем собирался. Фрэнк-младший кинулся ему навстречу и буквально повис на шее у деда. Он очень любил своего могущественного дедушку и осознавал, что очень дорог Фрэнку-старшему.
– А ты быстро вернулся, – улыбнулся мальчик.
– Хотел вас всех увидеть, – ответил Лателла, взглянув на Нэнси и Сэла.
Брат с сестрой встали при появлении главы семьи.
– Здравствуйте, сэр, – почтительно поздоровались они, пожав руку Фрэнку-старшему.
Старику хотелось, чтобы и Нэнси с Сэлом бросились ему навстречу, обняли и расцеловали. Ему не нравилось, что почтительная вежливость мешает им встретить его по-семейному, как родного. Но он понимал, что внушает брату с сестрой уважение, которое и порождает почтительную сдержанность. К тому же место отца при Нэнси и Сэле было уже занято Хосе Висенте.
– Скоро у нас в семье будет адвокат? – спросил старик, взглянув на Нэнси. – А может, и два…
Сэл растерялся: кроме тенниса, он пока ничего не выбрал в жизни.
– Простите, я, кажется, не понимаю, – пробормотал юноша.
– Насчет тебя я просто высказала надежду, – успокоила его сестра.
Фрэнк добродушно улыбнулся: