Невысказанное (ЛП)
— Мы родом из Разочарованного дола, — ответил он и впервые он не казался спокойным и беззаботным. Он говорил так, будто давал обещание, которое намерен исполнить. — Мы собираемся остаться здесь навсегда.
Кэми проснулась ночью ото сна, будучи в котором кем-то еще, а затем услышала крик в лесу. Она потянулась к Джареду.
Он тоже проснулся и ответил, утешая и любопытствуя одновременно. "Мы собираемся посмотреть, что происходит?"
Как только тихий голос в ее голове спросил об этом, звук прекратился.
Кэми сказала себе, взять себя в руки: она позволяла себе только строго определенную степень сумасшествия. По лесу всегда снуют какие-то дети. Эти звуки были совершенно нормальными.
Через свою связь с Джаредом, она снова почувствовала тот холодок, что ощутила уже сегодня, который говорил о том, что Джаред был несчастен. "Я проявлю бесстрашие в другой раз, — сказала она ему. — Мне просто снился ты. Как дела?"
Кэми потянулась через границы, что они возвели, которые требовались для того, чтобы они жили своими собственными жизнями и не выглядели слишком безумными. У неё были только кусочки и обрывки из того, о чем думал Джаред, особенно начиная с прошлого лета. Она думала об этом, исходя из их совместного решения: Кэми пришла к выводу, что проще было вести себя, если считать его настоящим, и они оба играли по этим правилам.
Она подобралась к границе между ними и чуть проникла в его пространство, и попыталась разобраться в его чувствах. Его усталость ударила по её восприятию, что было сродни тому, будто держишь кого-то за руки, кто еле-еле тащится.
"Это важно?" — спросил он.
"Разумеется, это важно, — сказала Кэми, и оттолкнула его, немного грубовато. — Расскажи мне".
"Моя мама спросила, общаюсь ли я все еще с тобой, — сказал Джаред. — И я ответил — да".
Ни один из них на самом деле не обсуждал друг друга: слыша голос у себя в голове, и так поневоле начнешь вести себя довольно странно, куда уж обсуждать это. Еще когда они были детьми, когда Кэми была достаточно юна, чтобы отправить английский пенни на адрес в Америке, про который она узнала каким-то непостижимым образом, их матери уже были не на шутку обеспокоены. Мать Кэми была даже напугана, считая, что её дочь, очевидно, сходит с ума. Кэми была единственным ребенком в течение многих лет, прежде чем родились её братья. Она воспитывалась молодыми, отчаянными родителями и бабушкой, которая понимала, что они все должны работать сообща, чтобы у их семьи все сложилось. Она же должна была быть самодостаточной. Считалось, что она не должна быть трудным ребенком, пугающим свою мать фантазиями о воображаемом друге.
Страх её матери заставил бояться и Кэми, но не настолько, чтобы отступиться от Джареда. Хотя, она перестала задавать вопросы Джареду о его жизни, и она перестала обсуждать Джареда с другими людьми. Он был её тайной, а это означало, что она держала его при себе.
Кэми не чувствовала себя комфортно, обсуждая маму Джареда, но она знала, что у них были не очень хорошие отношения. Она так же понимала, что это было иррационально и нелогично, и ненормально переживать из-за его семейных неурядиц. Но в первую очередь, это было ненормально. В конце концов, он был голосом у неё в голове: она старалась об этом сильно не задумываться, из-за того, что она и в самом деле может сходить с ума.
Джаред заполнил тишину: "Она хотела, чтобы я прекратил общаться с тобой".
Кэми не позволила своему страху коснуться его. "И ты прекратишь?" — спросила она, пытаясь не выказывать ему ничего, кроме поддержки.
"Я сказал ей, что мне нужно подумать", — сказал он устало.
Кэми сильнее сжалась под одеялом, чувствуя холод. Джаред ничего не сказал. Молчание воцарилось в ее голове, и под ее окном стояла тишина, а она все еще не могла уснуть.
Глава 3
ЛЕСНАЯ ТАЙНА
Первая публикация "Пронырливого Паркера" появилась спустя два дня и сопровождалась огромным успехом, чему Кэми не была удивлена, потому что всю обложку занимала фотография Анджелы. Но так как Анджела бродила вокруг, выглядя так, будто ищет повод ударить кого-нибудь под колено, все комплименты получала Кэми.
— Мне правда так понравилась твоя разоблачающая статья о крикетном лагере, — сказала Холли Прескотт, вторая красавица школы. Она держалась рядом с Кэми весь путь сквозь буйство, которое представлял собой коридор в конце учебного дня, — Сколько лет было этим детям, одиннадцать?
— Девять, — сказала Кэми, — Но уже закоренелые грешники.
Холли засмеялась. Она всегда была милой по отношению к Кэми, но по большей части проводила время с парнями, иногда сразу с несколькими, так что они никогда не были подругами.
— У меня есть несколько идей для статей, — предложила Холли к удивлению Кэми.
Кэми осенила мысль, сколько копий газеты продвинет фотография ясных зеленых глаз Холли и ее несомненно опасных изгибов.
— Какие идеи? — спросила она и улыбнулась.
Холли улыбнулась в ответ и прижала учебники к груди. Росс Филлипс остановился, как вкопанный, очевидно желая быть учебником по биологии.
— Ну…ты знаешь, что у меня есть мотоцикл, — сказала Холли, — Я мчалась мимо Пастушьего угла, знаешь такой? И там лежал этот мертвый барсук.
— Животных постоянно сбивают на Углу, — сказала Кэми, не уверенная к чему клонит Холли.
— Ага, — ответила Холли, — Но этот барсук не был сбит машиной. Я имею в виду, что ехала на мотоцикле и не так хорошо всматривалась, но видела лучше, чем кто-либо, проезжающий мимо в автомобиле. Он был разрублен на куски.
— О, Господи, — отшатнулась Кэми.
— Я знаю, — сказала Холли, — И…в смысле…может быть, я поняла неправильно, но это преследует меня, как навязчивая идея. У меня появилась мысль, что если какие-то ужасные дети причинили вред животному, то было бы умно положить его на Углу, где его переехала бы машина, и все бы выглядело так, будто он умер от этого.
Какой-то неуловимый сигнал, помимо того факта, что Кэми выглядела так, будто ее сейчас вырвет, заставил Холли остановиться и пойти на попятную.
— Скорее всего, это просто паранойя, — спешно сказала она, — Господи, ты, наверно, думаешь какая я странная. Слушай, забудь об этом, хорошо?
— Мой дом находится прямо рядом с лесом, — сказала она, думая вслух, — Мы слышали что-то вроде криков, которые будили моих братьев. Меня это заинтересовало. Я подумаю над этим. Спасибо, Холли.
Холли выглядела одновременно и обрадованной, и запуганной.
— Без проблем, — пробормотала она и оставила Кэми на вершине школьных ступеней, махнув рукой, и направилась к своему мотоциклу.
С этой выгодной позиции Кэми могла видеть голову Эша Линберна, склонившегося над двигателем блестящего черного автомобиля, дорогого на вид, но примерно двадцатилетнего. Казалось, будто у него какие-то проблемы. Она спустилась по ступеням и сзади подошла к нему.
— Проблемы с машиной?
Эш ударился головой об капот автомобиля.
— Ох, привет, Кэми, — сказал он, улыбнувшись, несмотря на то, что из-за нее практически получил сотрясение, — Нет, никаких проблем с машиной. Она для начала должна завестись, чтобы создавать проблемы, — он пнул по шине.
Кэми подошла ближе, чтобы взглянуть. Когда она была ребенком, ее бабушка решила, что их механик — непорядочный человек, и научилась сама и обучила Кэми основам ремонта автомобилей, так что с тех пор, как Собо умерла, Кэми была единственным человеком в доме, который знал, как починить все, что угодно.
— Это не проблема, — сказала она, — Провода расшатались. Это легко починить.
Кэми наклонилась и потянула за провинившийся провод для демонстрации.
— Точно. Я — идиот, — Эш резко и разочарованно выдохнул. Кэми выпрямилась и он, все еще склонившись над двигателем, посмотрел на нее. — Извини, попробую еще раз, — сказал он, — Спасибо. У меня отвратительное настроение, но я, правда, тебе благодарен.