Моя любимая ошибка

— О господи, как мне здесь нравится! — Джули тут же шлепнулась на диван и вытянулась во весь рост. — Похоже на декадентский стиль.
— Таков был изначальный замысел, детка. — Алекс взял пульт, и в следующую секунду комнату наполнила оглушительная музыка. — Пойду налью что-нибудь выпить.
— Будь добр, сделай «Космос», — попросила Джули. — Обожаю «Космос».
— И я к тебе присоединюсь.
— Можно мне стакан воды? — обратилась к Алексу Элизабет.
— Ох, Лиз, не будь такой занудой!
— У меня произошло обезвоживание. — Господи, как же хочется на свежий воздух! — Ничего, если я немного прогуляюсь и осмотрю дом снаружи?
— Конечно. Мой дом — твой дом.
— А я хочу танцевать!
Джули, пошатываясь, встала с дивана и принялась извиваться всем телом, а Элизабет потихоньку выскользнула на улицу. Наверное, вид, открывающийся с террасы, и правда великолепен, но перед глазами все плыло и срочно пришлось ухватиться за перила, чтобы не упасть.
Что они с Джули наделали? О чем только думали? Как глупо и опрометчиво они поступили! Надо срочно отсюда выбираться и убедить Джули в необходимости побега.
Из гостиной даже сквозь оглушительную музыку прорывался пьяный смех подруги.
Может, посидеть здесь минут десять, подождать, пока прояснится туман в голове и успокоится желудок, а потом сказать Джули, что звонила ее мать? Еще один обман в бесконечной паутине лжи, опутавшей их сегодня вечером. Надо придумать подходящий, убедительный предлог и уйти. Но сначала пусть посветлеет в глазах.
— А, вот ты где прячешься! — Элизабет повернулась на звук голоса и увидела Алекса. — На-ка, выпей по стаканчику каждого. — Он держал в каждой руке по бокалу: в одном была минеральная вода, а в другом в приглушенном сиянии светильников розовело мартини. При виде этого напитка Элизабет снова чуть не вывернуло.
— Благодарю, но я, пожалуй, ограничусь водой.
— Нет, детка, этот бокал ты должна осушить до дна. Я настаиваю. — Однако Элизабет решительным жестом отодвинула мартини.
— Нечего сидеть в одиночестве и кукситься. — Алекс придвинулся ближе, прижимая девушку к перилам. — Можно славно повеселиться и втроем. У меня хватит сил на обеих.
— Мне кажется…
— Кто знает, удостоит ли нас своим присутствием Илья? Работа, работа… Вечно одна работа на уме. Хотя ты его здорово зацепила! Меня, впрочем, тоже. Ну же, пойдем в дом и порезвимся на славу!
— Я, пожалуй, дождусь Илью. А пока я бы хотела воспользоваться ванной комнатой.
— Многое теряешь, крошка, — пожал плечами Алекс; Элизабет заметила, как злобно сверкнули его глаза. — Ванная налево за кухней.
— Спасибо.
— Если передумаешь, приходи! — крикнул Алекс вслед убегающей Элизабет.
— Джули. — Она схватила подругу за руку, но та, пошатываясь, лишь попыталась изобразить непонятное танцевальное па.
— Ой, мне так весело. Самая чудесная ночь в жизни!
— Джули, ты слишком много выпила.
Презрительно фыркнув, Джули оттолкнула подругу.
— Ничего подобного!
— Нам надо выбираться отсюда.
— Нет, мы останемся и оторвемся по полной!
— Алекс намекнул, что собирается переспать с нами обеими.
— Фью! — со смехом присвистнула Джули. — Обычный треп, Лиз. Не морочь мне голову всякой чушью. Через пару минут сюда приедет твой парень, а пока выпей чего-нибудь и успокойся.
— Не буду больше пить, меня и так тошнит. И вообще, я хочу домой.
— Нет, только не домой. Да наплевать на все. Давай, Лиззи, потанцуй со мной!
— Не могу. — Лиз прижала руку к желудку, чувствуя, как лоб покрывается холодной испариной. — Мне срочно надо…
Не в состоянии сдерживать дольше позыв, она стрелой кинулась в сторону ванной комнаты. Алекс, прислонившись к двери на террасу, проводил ее насмешливым взглядом.
Спотыкаясь, Элизабет пронеслась по кухне и едва не упала, поскользнувшись на кафельной плитке, когда открывала дверь ванной.
Задыхаясь от рыданий, она все-таки задержалась на секунду, чтобы запереть дверь на задвижку, а потом упала на колени перед унитазом. Элизабет вырвало розовой слизью, но едва она успела отдышаться, как приступ рвоты повторился. Используя раковину в качестве рычага, она кое-как поднялась на ноги. По щекам градом катились слезы, застилая глаза. Элизабет открыла кран с холодной водой, прополоскала рот и плеснула несколько пригоршень в лицо.
Дрожа всем телом, она подняла голову и посмотрелась в зеркало. Бледное как мел лицо с подтеками туши и размазанными стрелками, напоминающими синяки. Краска стекала по щекам, и создавалось впечатление, что она плачет черными слезами.
Какой позор! Чувство стыда не смогла заглушить даже вновь подкатившая к горлу тошнота, которая заставила ее опять преклонить колени перед унитазом.
Вконец измученная, она свернулась калачиком на кафельных плитках и разрыдалась. Ванную комнату кружило, как в водовороте, и Элизабет сейчас меньше всего хотелось, чтобы ее застали в таком постыдном виде.
Ей отчаянно хотелось домой.
А еще умереть.
Некоторое время она лежала, прижавшись щекой к холодным кафельным плиткам, но потом все-таки рискнула сесть. Ванная комната наполнилась зловонным запахом рвоты и пота, но уходить отсюда нельзя, пока желудок окончательно не очистится.
Элизабет намылила руки и до боли терла лицо, регулярно прерывая эту процедуру через короткие промежутки времени, чтобы отдышаться и побороть очередной приступ рвоты.
Лицо оставалось бледным, но вдобавок покрылось красными пятнами. Глаза тоже покраснели, а руки так сильно тряслись, что, когда она попыталась подправить макияж, получилось едва ли не хуже, чем было.
Что ж, она переживет страшное унижение, выйдет на террасу, подышит свежим воздухом и дождется приезда Ильи. А потом попросит отвезти ее домой. Наверное, он все поймет.
И не захочет новой встречи. И никогда больше ее не поцелует.
«Такова взаимосвязь причины и следствия», — напомнила себе Элизабет. Она лгала, и обману не было конца, а в результате приходится переживать новое унижение. И что еще хуже, краешком глаза увидеть мечту, которая могла осуществиться, и тут же безвозвратно ее утратить.
Элизабет опустила крышку унитаза и уселась сверху, сжимая в руках сумочку и собираясь с силами для следующего шага. Потом она сняла туфли с усталых ног. Какая теперь разница? Терпеть боль больше не осталось сил. Ничего не поделаешь, для Золушки часы пробили полночь.
Стараясь сохранить остатки достоинства, Элизабет прошла через кухню с хитроумными устройствами черного цвета и ослепительно белыми столами и стойками. Остановившись у открытых дверей в гостиную, она увидела обнаженных Алекса и Джули, которые занимались любовью на кожаном диване.
Потрясенная до глубины души, она на мгновение застыла на месте, не в силах отвести глаз от татуировок на спине и плечах Алекса, от его ритмично подергивающихся бедер. Лежавшая под ним Джули издавала гортанные стоны.
Устыдившись нечаянно увиденной сцены, Элизабет попятилась и тихонько выскользнула на террасу через находившуюся за кухней дверь.
Она сидела в темноте, терпеливо дожидаясь, пока Алекс и Джули закончат свое занятие. Элизабет никогда не была ханжой и не находила ничего постыдного в сексе. И все же в таких случаях куда лучше пройти в спальню и запереть за собой дверь.
Потом заболело горло и снова захотелось пить. Жаль, что нет под рукой одеяла. Она совсем окоченела от холода. И внутри все холодно и пусто, а сама Элизабет такая хрупкая и уязвимая.
Пристроившись в кресле в самом темном уголке террасы, она погрузилась в дремоту.
И не поняла, что именно ее разбудило: голоса или непонятный грохот. Как бы там ни было, но Элизабет проснулась. Все тело затекло, и было по-прежнему очень холодно. Глянув на часы, она обнаружила, что проспала не более четверти часа, и теперь чувствовала себя еще более мерзко.
Необходимо как можно скорей добраться до дома. Элизабет бесшумно проскользнула к дверям, желая убедиться, что подруга и Алекс закончили заниматься сексом.