Убить эльфа

— Да. А у тебя имя есть? Влез с ногами на чужого жбрыха и даже не поздоровался с ним! Да мой Баф может за такое покусать!
— Жбрыхи не кусаются, разве что полицейские, и то едва ли, — неуверенно предположил эльф. — Но вообще-то нехорошо получилось, это точно.
Кира довольно кивнула. Уже понятно: из этого милого совестливого эльфа можно, как и советовала королева, вить веревки и плести кружева. Одна беда — не хочется. Наоборот, все настойчивее бьется и вздрагивает где-то глубоко в душе тревога. Почему, в общем-то уже понятно. Эльф использовал простейшее заклинание для лечения кожи носа. Но магия до сих пор сочится из него, уходит по капле, что обессиливает эльфа, ставит едва ли не на грань гибели. Если ничего не предпринять, спустя несколько часов погаснет сознание. И все станет окончательно плохо.
Вряд ли мальт по имени Лисс улетел далеко. Наверняка те, кто до сих пор занимался исцелением или хотя бы поддержанием здоровья этого больного, готовы вернуться по первому сигналу. Например, если Кира позвонит королеве.
Но признавать поражение так сразу? Сперва надо хотя бы попробовать разобраться, в чем, собственно, дело. Все же она — ак-банто, настоящая ведьма и в своем роде уникальная. Белая. И жбрых у нее есть, очень даже крупный, подращенный. Все мазвы, магические звери, являются естественными накопителями энергии. Своеобразными узлами единого магического поля. Потому высшие мазвы — мальты, жбрыхи, начиная с третьего класса и выше, паглы и прочие — выращиваются магами и ведьмами и дружат с ними. Подстраиваются под них и образуют пожизненный симбиоз. Хотя мальты обычно предпочитают дружить с гномьими знахарями. Как и рабочие скорпионы.
Бафрыху всего пять лет. Он происходит из иллорского королевского гнезда, еще будучи зародышем, прошел первичную настройку у эльфов. В выводке он признавался лучшим и достался Кире только благодаря настойчивости королевы Сэльви. Потенциал малыша был определен как максимальный. То есть при хорошем воспитании он сможет достичь седьмого и даже более высоких уровней. Все подобные ему дружат с эльфами. И не просто с эльфами — с магами хотя бы четвертого круга. Что из сказанного следует?
Пока больной эльф едет на спине Бафрыха, он в безопасности. Магия уходит, впитывается полем жбрыха, перерабатывается — и возвращается к больному.
Кира задумчиво предположила: эльф не сказал при встрече, что ему нельзя прибегать к заклинаниям. И вообще не пожелал говорить о своей болезни. Полагал, что уже сообщили? Или так устал от разговоров о нездоровье, что решил делать все, что взбредет в голову, чем бы это ему ни грозило. Ведь глупо лечить чужой облезлый нос, рискуя жизнью!
— Ну!
— Ты меня пытаешься убедить ускорить шаг твоего жбрыха? — не понял эльф.
— Ой какие мы остроумные! Ты так и не назвался, это первое «ну». Ну а второе… я возмущена. Почему меня никто не предупредил, что тебе нельзя колдовать? Я думала, ты сломал ногу, когда упал с низколетящего мальта.
Видимо, эльф обладал богатым воображением. Он довольно долго двигал бровями, представляя свое падение с мальта. Потом рассмеялся и как-то окончательно успокоился, примирившись с пребыванием в Дэйгэ вообще и на спине Бафа — в частности. Погладил широкую шейную складку, сформированную год назад и очень удобную для седока. Заинтересованно поерзал, устраиваясь с комфортом. Снова самым расточительным образом воспользовался магией, пытаясь просканировать жбрыха.
— Странный у тебя зверь, — обозначил он свои наблюдения. — Вне классификации он. С возрастом и то не могу определиться. Вы с рождения вместе?
— Бафу пять лет и три месяца, — сообщила Кира, гордо поглаживая длинный ус жбрыха. — Три месяца он жил в Иллоре и у вас, в Рэлло. А потом королева разрешила мне подружиться с ним. Мы сразу уехали сюда, в Дэйгэ. Он быстро растет. И почти такой же капризный, как я.
— Пятилетние жбрыхи редко весят более ста килограммов, — отметил эльф. — Они много спят и почти не работают. Я так думал. Потому и не могу его классифицировать. По возрасту его класс — максимум двушка. А по ощущениям — почти шестерка. Как ты этого добилась?
— Он сам добился. Он у меня умный, сильный и упорный. Ты вообще намерен отвечать на вопросы или мне попросить Бафа укусить тебя за палец? Давай не ерзай! Имя, краткая биография и диагноз. Ну мы ждем. И точим зубы.
Жбрых довольно фыркнул, завибрировал усами, привстал на задние лапы, выпустил когти передних и оскалился, изо всех сил вывернув шею. Эльф восторженно охнул, крепче цепляясь за шейную складку. Заверил Бафрыха, что очень, очень испуган и вообще никогда не видел столь ужасного мазва. Рыжий гордо выдохнул, зажмурился от удовольствия и вернулся к основному делу, то есть перевозке больного.
— Меня зовут Диаль. Полное родовое имя Диаль-а-Шаэль. До того как я начал работать в Альянсе, был следопытом. Диагноза у меня нет. В том-то и дело — пока никто не понимает, что это за гадость. И как меня угораздило заболеть.
— Подробнее! — капризно потребовала Кира.
Эльф вздохнул, пожал плечами. Спорить с новой знакомой он не хотел. И теперь уже вполне отчетливо понимал смысл слов королевы, сказанных на прощание «Она, безусловно, лучшее лекарство для больных эльфов, особенно неизлечимых, по мнению наших врачей и магов. Есть только одна проблема, дядюшка. К этому белокурому лекарству возможно привыкание. Такое, знаешь, тяжелое и даже, если повезет, необратимое».
Диаль еще раз глянул на упрямое белоголовое чудо, топающее пешком через раскаленную пустыню и вполне довольное погодой, обществом и жизнью в целом. Лечить его, тем более ужасными по своей тоскливой бесполезности методами, — постельный режим, полный покой и препараты в три ряда на столике у изголовья — не собираются. А вот признаки привыкания уже заметны.
Ощутив взгляд, ведьма обернулась, сердито сморщила нос и в очередной раз пригрозила укусом жбрыха.
Пришлось рассказывать. Собственно, ни причин своего состояния, ни его природы эльф не знал. Двадцать два года назад он остался в небольшом поселке на границе Бильсы, тогда еще одной из южных провинций Альянса, чтобы уничтожить следы и улики, а затем отвлечь дагов. То есть дать время людям, работавшим вместе с ним, безопасно добраться до своих домов. Оповестить прочих через систему связных, сменить каналы общения… И, само собой, выявить источник утечки информации к дагам, спланировавшим столь опасную и точную облаву. Подозревали, что в числе сторонников отделения Бильсы от АОП имеется шпион.
Даги, в свою очередь, знали, что есть шанс поймать эльфа, и подошли к делу основательно. Диаль понимал, что людям потребуется много времени, и старался его обеспечить. Причина, по которой он попался, была банальной: спасал жену друга, случайно задержавшуюся в одном из домов поселка. И выручил бы, если бы не оказалось, что именно она координатор облавы… Это была ведьма без единого намека на обладание силой и способностями, зато обладала сказочно мерзким коварством. В поселок она внедрилась, имея звание сержанта, — типично для тех, кто работает в группах наблюдения за лояльностью и благонадежностью жителей. Год спустя, когда Диаль уже лечился в Рэлло, его друг разыскал и навестил свою жену, сменившую адрес и имя. К тому времени она получила нашивки полковника. Толком порадоваться повышению в звании не успела: люди куда менее склонны прощать грехи, чем эльфы.
Самого Диаля нашли и вытащили из Альянса через месяц после облавы За это время даги и те, кого они называют экспертами, успели многое сделать. Например, попытались грубо заблокировать магию — примерно так они поступают с настоящими ведьмами, желая их наказать или обезвредить. Как полагали врачи — эльфы и гномы, — люди из Альянса совершенно не смыслили в том, во что влезли. За какую-то неделю они довели пленника до полного истощения. И, что особенно нелепо, лишили себя самих возможности вести допросы.
В сознание Диаль пришел уже в долине Рэлло. Его лечили все лучшие врачи. Восстанавливали ткани, накачивали чужой магией. Но вернуть к норме энергетический баланс организма после вмешательства экспертов Альянса так и не удалось. Ткани снова разрушались, а энергия уходила. И каждые десять — пятнадцать дней эльф проваливался в небытие…