Золушка (КиберЗолушка)
Зола замедлила бег, когда они оказались на изрядном расстоянии от рынка и уже выбирались из лабиринта улочек. Солнце совершило полный круг и сейчас опускалось за небоскребы на западе. Воздух сочился августовским зноем, лишь иногда случайный теплый ветерок закручивал вихрем мусор у сточных канав. В четырех кварталах от рынка улицы снова стали подавать признаки жизни – по тротуарам шли пешеходы и шептались о вспышке чумы в центре города. Экраны, встроенные в стены зданий, в прямом эфире показывали языки пламени и дым в центре Нового Пекина, а заголовки сеяли панику – в списках зараженных одно имя следовало за другим, хотя, насколько Золе было известно, чуму обнаружили только у одного человека.
– Все те липкие булочки, – сказала Ико, когда они проходили мимо крупного снимка обгоревшей булочной.
Зола прикусила внутреннюю сторону щеки. Ни она, ни Ико ни разу так и не попробовали знаменитых булочек рыночной пекарни. У Ико не было вкусовых рецепторов. И Чан Сача не обслуживала киборгов.
Огромные здания офисов и торговых центров постепенно разбавляли жилые дома, построенные так близко друг к другу, что они казались бесконечной стеной из стекла и бетона. Когда-то квартиры в этой части города привлекали горожан своей огромной площадью, но с тех пор их не раз делили и перепланировывали, и теперь здания внутри превратились в лабиринт коридоров и лестниц.
Но теснота и уродство мигом забылись, когда Зола свернула на свою родную улицу. Заветные полшага на углу, откуда можно было бросить взгляд на Дворец Нового Пекина – он безмятежно раскинулся на вершине утеса, который возвышался над городом. Покатые золоченые крыши дворца сверкали оранжевым в лучах закатного солнца, а окна отражали свет в сторону города. Изукрашенные коньки крыш, ярусы павильонов, казалось, повисшие в опасной близости от обрыва, округлые святилища, устремившие крыши к небесам… Зола постояла на углу чуть дольше, чем обычно, глядя на все это и думая о том, кто жил за этими стенами, кто, возможно, был там в эту самую секунду.
Не то чтобы раньше, глядя на дворец, она не знала, что там живет принц – но сегодня она ощущала какую-то связь, которую никогда не чувствовала прежде, и оттого испытывала непонятный восторг с капелькой самодовольства. Она встретила принца. Он пришел в ее павильон. Он знал, как ее зовут.
Зола сделала вдох, набрав в легкие побольше влажного воздуха, и заставила себя отвернуться, ощущая себя ребенком. Она уже готова была начать вести себя, как Пиона.
Она перехватила андроида другой рукой, когда они с Ико оказались в тени Башни Феникса – ярусы верхних этажей нависали над улицей. Зола приложила освободившееся запястье с чипом к сканеру удостоверения личности и услышала глухой звук открывающегося замка.
Ико с грохотом спускалась вниз по лестнице, используя для этого свои раздвижные руки. Они шли в подвал – там был целый лабиринт хранилищ, огороженных проволочной сеткой. Им навстречу поднялась волна заплесневелого воздуха, и Ико включила голубой датчик, разгоняя тени от редких галогеновых ламп. Они шли хорошо знакомым путем от лестничной клетки к хранилищу 18–20 – тесной, всегда холодной клетке, которую Адри позволила Золе использовать для работы.
Зола расчистила для андроида место среди беспорядка на рабочем столе и поставила свою почтальонскую сумку на пол. Прежде чем запереть чулан, сменила тяжелые рабочие перчатки на менее безобразные хлопковые.
– Если Адри спросит, – сказала она по дороге к лифтам, – наш павильон очень, очень далеко от булочной.
Ико мигнула синим:
– Принято к сведению.
В лифте они были одни. Только когда они вышли на восемнадцатом этаже, здание превратилось в кишащий улей – дети носились друг за другом по коридорам, бездомные и домашние кошки куда-то пробирались вдоль стен, из-за дверей доносился неумолчный гул голосов, звучащих с экранов. Уворачиваясь от детей, по пути к своей квартире Зола настроила интерфейс мозга на восприятие белого шума.
Дверь была широко открыта – Зола помедлила, глянув на номер на двери, прежде чем войти.
Она услышала жесткий голос Адри, несущийся из гостиной:
– Пионе сделайте вырез поглубже. Она похожа на старуху.
Зола заглянула за угол. Адри стояла, опираясь одной рукой о голографическую доску, изображавшую камин, в банном халате с вышитыми хризантемами – он как раз гармонировал с репродукциями за ее спиной, которые там висели, чтобы придать комнате вид под старину. С лицом, напудренным так, что оно, казалось, светится в темноте, и чудовищно ярко накрашенными губами Адри и сама походила на репродукцию. На ней было столько косметики, как будто она собиралась куда-то пойти – но Зола знала, что Адри практически не выходит из дома.
Если она и заметила Золу, то проигнорировала ее появление.
Экран над холодными языками пламени транслировал репортаж с рыночной площади – от булочной остался только каркас духовой печи в куче щебня.
В центре комнаты стояли Перл и Пиона, обмотанные шелком и тюлем. Пиона приподняла свои темные кудри, пока женщина, которую Зола не узнала, возилась с линией выреза ее платья. Пиона увидела Золу через плечо женщины – глаза у нее засверкали, лицо вспыхнуло, она жестом указала на платье – было видно, что она с трудом удерживается, чтобы не взвизгнуть от возбуждения.
Зола отступила назад и улыбнулась. В этом платье – серебряном, с лавандовым отливом, лучше всего заметном в свете пламени, – ее младшая сводная сестра напоминала ангела.
– Перл. – Адри покрутила пальцем, и старшая дочь повернулась на месте, демонстрируя ряд жемчужных пуговиц, сбегающих вдоль спины. Ее платье было под стать платью Пионы – узкий лиф, юбка в оборках – только оно было цвета золотой космической пыли. – Давайте еще немного ушьем в талии.
Незнакомка, колдовавшая с иголкой и ниткой над вырезом Пионы, уставилась на Золу в дверном проеме, но тут же отвернулась. Отступив назад, женщина вытащила изо рта пригоршню острых булавок и склонила голову набок:
– Лиф уже и так очень узкий, – сказала она. – Мы же хотим, чтобы девочка смогла танцевать, не правда ли?
– Мы хотим, чтобы девочка нашла жениха, – сказала Адри.
– Нет, нет. – Швея захихикала, закалывая ткань вокруг талии Перл. Зола могла поклясться, что та изо всех сил втягивает живот; она так старалась, что под тканью платья стал виден край ребер. – Она слишком молода для брака.
– Мне семнадцать, – сказала Перл, окидывая взглядом женщину.
– Семнадцать! Вот видите! Совсем дитя. Самое время пожить в свое удовольствие, так ведь, девочка?
– Она мне слишком дорого обходится для удовольствий, – отозвалась Адри. – И я возлагаю надежды на этот наряд.
– О, не беспокойтесь, не беспокойтесь, Линь-цзе, в этом платье она будет прекрасна, как утренняя роса. – И, снова зажав булавки во рту, женщина вернулась к вырезу Пионы.
Адри вздернула подбородок и в конце концов признала присутствие Золы в комнате, опустив глаза на ее грязные ботинки и рабочие штаны.
– Ты почему не на рынке?
– Сегодня он рано закрылся, – сказала Зола, бросив на экран исполненный значения взгляд, которого Адри не заметила. Изображая беззаботность, она указала большим пальцем куда-то в сторону зала: – Так что я приведу себя в порядок и буду готова к примерке.
– Еще одно платье, Линь-цзе? Я не взяла с собой ткань для… – Швея запнулась.
– Ты уже сменила магбелт хувера?
Улыбка Золы угасла:
– Нет. Еще нет.
– Что ж, ни одна из нас не отправится на бал раньше, чем хувер будет исправен, не так ли?
Зола подавила раздражение. Они уже дважды говорили об этом на прошлой неделе.
– На магбелт нужны деньги. Восемьсот юнивов как минимум. Если бы доходы от рынка не поступали прямиком на ваш счет, я могла бы уже купить новый.
– И я должна верить, что ты не истратишь их на свои бестолковые игрушки?
Говоря «игрушки», Адри посмотрела на Ико – у нее даже губы искривились, хотя формально Ико принадлежала ей.
– Кроме того, я не могу себе позволить сразу и магбелт и платье, которое ты наденешь всего один раз. Тебе придется самой найти новый магбелт – ну, или платье, в котором ты пойдешь на бал.