Загадка Торейского маньяка
— Хотелось понаблюдать за всеми со стороны.
— И как?
— Намного лучше, чем я даже надеялась.
Мелисса пристально посмотрела на Наташу и вздохнула.
— Ты такая же, как директор. Тоже сумасшедшая. Если профессор прав, то ты его вполне можешь понять
К удивлению Мелиссу, Наташа спорить не стал, только плечами пожала.
— Очень может быть. Вот только я поставила себя с другой стороны баррикады. А чтобы успешно ловить преступников, надо, прежде всего, понять, как они думают.
Мелисса задумалась, потом тряхнула головой.
— Бред какой-то. Ты пойдешь к профессору?
— Пойду. Не хочу, чтобы твой друг тащил меня к нему силой. Только сразу после обеда я не смогу прийти, мне еще сделать кое-что надо. Буду часам к четырем, можешь так и передать друзьям. Приду сразу к профессору.
— Обещаешь?
— Мелисса, я никогда никому ничего не обещаю — я просто делаю, что говорю. Либо не говорю и не делаю. Если я говорю, что приду, значит приду. Если бы были сомнения, я бы так и сказала. Если бы не от меня это зависело, сказала бы, что постараюсь.
— А что ты…
— Ты уверена, что хочешь знать, что я хочу сделать? Ладно. Во-первых, собираюсь поставить ловушку убийце, а во-вторых, уточнить последние детали по поводу убийства сестры Ройса.
— Ты… Ты знаешь, кто это сделал?
— Почти уверена, но нужно еще кое-что уточнить.
— Не скажешь?
— Пока у меня не будет уверенности, нет… да и потом не знаю. Ройсу скажу, если попросит, а там он сам решит.
— Если попросит?
— Мелисса, иногда бывают случаи, когда правду лучше оставить там, где она лежит, да еще и прикопать на всякий случай поглубже. И сейчас, если я права, я не знаю, что будет лучше: рассказать все, или оставить как есть. Хотя нет, вру, знаю — рассказать, чтобы больше такого не повторилось. Чье-то уязвленное самолюбие не то… не тот мотив… нет… — Наташа защелкала пальцем, пытаясь подобрать слова. — В общем, уязвленное самолюбие — это не то, что должно приводить к гибели молодую девушку, которой еще жить бы и жить.
— Самолюбие? Ты о чем?
— Я не до конца уверена в своей теории, а она не та, которую можно озвучить, если нет стопроцентной уверенности. Вот и хочу прояснить некоторые моменты. Извини, большего сказать не могу.
— Ты очень странная.
Наташа, уже собравшаяся было уходить, замерла. Развернулась. Мелисса даже вздрогнула, такая грусть была в ее глазах.
— Думаешь, я этого не знаю? Или, думаешь, это легко? Порой я мечтаю быть обычной блондинкой, у которой одни наряды в голове. Таким очень легко живется. Наверное, я не просто так выбрала такую роль, а исполнила свое тайное желание. Но знаешь… еще мне нравиться докапываться до скрытой правды, общаться с разными интересными людьми. — Наташ развела руками. — Извини. Или прими меня такой, какая я есть или постарайся забыть обо мне, как только я уеду с Торея. Переделать себя я не смогу… да и не хочу.
— Тогда скажи хоть, зачем, ты так выступила на собрание?
— Собрание… — Наташа сморщилась и почесала нос. — Какая глупость. Какой вообще смысл в этом был? Магистрат хотел покрасоваться перед всеми и показать, что что-то делает? А реально они ведь так могли помешать, что… Впрочем, что не делается, все к лучшему — в данном случае они здорово мне помогли. Ладно, извини, но мне уже некогда, и так задержалась дольше, чем рассчитывала.
Мелисса проводила девушку хмурым взглядом, потом задумалась над тем, что она сказала. Убийства, смерть сестры Ройса… неужели она, занимаясь этим делом походя, действительно узнала убийцу? И почему не может сказать без полной уверенности? Сама она не сказала бы только в одном случае — если… Но это же невозможно! Этого не может быть! Но если это правда, тогда… Господи, Ройс, только не это!
Совсем в расстроенных чувствах девушка отправилась к выходу, села в карету, которую вызвал специально для нее отец, и велела отвезти ее домой, совсем забыв, что Ройс просил ехать к нему. Дома она часа два металась по комнате, пытаясь успокоиться, но только сильнее заводя себя. Лучше бы она не разговаривала с этой Призванной.
— К вам ваши друзья, госпожа, — возвестил слуга.
— Друзья? — Только сейчас Мелисса вспомнила, что ее ждали.
— Знаешь, это уже ни в какие ворота! — влетел в гостиную Ройс, спешащий следом Торен безуспешно пытался его успокоить. — Мало того, что Фелона пропала, так теперь еще и ты куда-то делась! Ты знаешь, как мы переживали, когда ты не приехала спустя два часа, как мы расстались?
— Извините… я… я сначала Фелону разыскивала, потом ее уговаривала… совсем забыла о договоренности.
Врать Мелисса совсем не умела и сейчас отчаянно надеялась, что ни Ройс, ни Торен не заметят ее лжи, пока они рассержены.
— Ты от Фелоны заразилась глупостью? — поинтересовался Ройс, все еще сердясь.
Мелисса тут же ухватилась за возможность сменить тему.
— Зря ты так про нее. Фелона очень умная, она просто не хочет этого показывать, вот и прячется за маской.
— Это ты так пошутила? — удивился Торен.
— Это вы дураки! Вы увидели то, что она хотела вам показать, и успокоились, даже не замечая всего того, что не укладывается в вашу стройную картину. А я больше вас всех с ней разговаривала, потому знаю, что говорю.
— Опять об этом? — неожиданно донесся до ребят из-за двери раздраженный голос отца Мелиссы. Тот, кто ему отвечал, говорил тише, и его расслышать не получилось, даже непонятно было, кто собеседник.
— …
— Нет, нет и нет! И у тебя ничего не получится сделать, поскольку нет никакого нарушения!
— …
— Это угроза?
— …
— Тогда до свидания.
Хлопнула дверь. Спустя минуту в гостиную стремительно ворвался Ларшен Тирен, заметил ребят и замер.
— Много слышали? — спросил он, придя в себя.
— Ты говорил слишком громко, но мы не слышали с кем.
— Не слышали? — Ларшен раздраженно махнул рукой. — Эта Призванная берет на себя слишком много! Никто еще не разговаривал так со мной!
— Что?!! Призванная приехала?! — Ройс даже вскочил. — Она здесь?!
Ларшен нахмурился, видно было, с каким усилием он взял себя в руки.
— Нет еще.
— Но вы сказали…
— Я по связи общался. Корабль уже недалеко и дальности хватает для связных пластин.
Врать Ларшен умел лучше Мелиссы, потому Ройс поверил, а вот Мелисса своего отца знала лучше. К тому же она точно знала, что Призванная уже давно на острове. Но вот чего она не знала, так это того, что отец знает про Призванную. До сего момента она полагала, что о присутствии на Торее Наташи знает только отец Торена, как командующий. Она даже не уверена, что председатель знает. Точнее знать, он может и знает, но вот точно ее не видел ни разу, иначе как-то обязательно дал бы понять это на собрании. Впрочем, очень может быть, что Наташа открылась отцу только сейчас по каким-то своим соображениям. И если это так, значит, разговор шел о делах отца, касающихся общества Амур. Только попытка надавить на него с этой стороны могла вызвать такую его реакцию. Его всегда раздражало, когда кто-то пытался указывать ему на аморальность действий.
— Мораль? Мораль определяется законом! Или вы считаете, что наши сенаторы аморальные люди? И если закон разрешает что-то, значит это что-то вполне морально, — всегда отвечал он в таких случаях. — А все эти разговоры оставьте в пользу бедных. Это они пусть думают о морали, если им не хватает соображения заработать.
Именно такая позиция отца и вызвала их разлад. Пока была жива мама, она еще как-то умела сдержать его порывы, но когда ее не стало, для отца не осталось авторитетов. Вот тогда он развернулся по полной. И именно тогда общество Амур, действующее ранее полулегально и очень осторожно, стало чуть ли не официальной организацией лицея.
— Ваши дочери идут в общество? Значит хотят. Если бы вы правильно их воспитывали, как я свою, они бы ни за что не пошли ни в какие общества, — отвечал он жалобщикам. Урезонить его не смогли ни Артер Леройс, ни Жерар Реордан — отец Ройса.