Ради тебя (СИ)
— Но он же сейчас не контролирует себя, — Изуэль отчаянно пытался вырваться из стальной хватки, — он же...
— Зато оба будут свободны. Прекрати вырываться, кому сказал! Ты не хуже меня знаешь, что физический и эмоциональный шок — лучшие катализаторы для выброса Силы! Так что, я бы на твоём месте успокоился и посмотрел на шоу. А посмотреть будет на что, уверяю тебя. К тому же девчонка — нефилим, её хрупкость весьма обманчива. Не рассыплется, не переживай. И потом, мне будет очень некомфортно, если я буду знать, что где-то живёт существо, способное привести заклятие Хаоса в действие. Вот твой малыш сейчас всё и исправит.
— К чему ты клонишь?
— Ты, возможно, не в курсе, — ухмыльнулся Самаэль, — Заклятие Хаоса подвластно только непорочности.
— Ты сволочь, Самаэль!
— Нет, дорогой! Я не сволочь. Я — Дьявол.
Глава 5
Джейн стояла посреди небольшой, роскошной, хотя и несколько мрачноватой комнаты.
Огромная, занимающая добрую половину помещения кровать под бархатным балдахином приковывала взгляд. За годы скитаний по Преисподней Джейн давно уже перестала чему-либо удивляться или смущаться — демоны с грешниками чего только не выделывали — но приглашающе распахнутая постель все же повергла её в такой глубокий моральный шок, что она не сразу заметила, что не одна в комнате.
Вздох, раздавшийся за спиной, заставил её резко обернуться. Сердце в груди сбилось с ритма и зашлось, словно сумасшедшее. У камина, ссутулившись и зябко обхватив себя за плечи руками, стоял Тайгер.
Сказать, что Джейн представляла их встречу несколько иначе, значит, ничего не сказать. В своих похожих на горячечный бред видениях она, задыхаясь от рыданий, то снимала его с гигантской сюрреалистической паутины из цепей, к которой он, словно мотылек, был пришпилен насквозь пропоровшими плоть крюками; то, чувствуя, как сползает с рук обуглившаяся кожа, вытаскивала из адского пламени; то отбивала у стаи демонов, терзавших его тело, подобно голодным гиенам, бьющимся за кусок мяса...
Но никогда, ни в одном из своих самых безумных кошмаров она не смотрела на Тая из другого конца роскошной спальни!
И уж точно ни разу не испытывала постыдного страха — преодолеть разделявшее их расстояние и первый раз заглянуть ему в глаза.
На самом деле, она до смерти боялась того, что может там увидеть, точнее НЕ увидеть, не найти в чёрных глазах прежнего Тайгера! Понять, что Тёмный принц сломлен, опустошён, превращён нескончаемой болью и унижением в жалкую тень человека, которым она когда-то восхищалась. Конечно, ей оставалось только надеяться, что они с Хаммоном пришли за ним не слишком поздно...
Однако это промедление, полное смятенных чувств, длилось всего мгновение, пока глаза Джейн вбирали в себя самый родной и любимый облик, а разум пытался осознать, что перед ней действительно он. Пока с пересохших от волнения губ не сорвалось полукриком-полурыданием заветное, выстраданное, превратившееся за эти бесконечные годы почти в молитву имя "Тайгер".
Джейн метнулась к нему и повисла на шее, едва понимая, что делает, и совсем не замечая, как он вздрогнул и съежился, едва заслышав звук её голоса. И, лишь когда он не только не обнял в ответ, но и не попытался сбросить её руки со своих плеч, она вдруг осознала — с Тайгером что-то не в порядке.
О, разумеется, она понимала, что после стольких лет, проведённых в обществе Самаэля, трудно ожидать от человека адекватной реакции на происходящее. Но от мысли, что это её бесцеремонные и слишком бурные объятия заставили Тайгера сжаться в комок, словно в ожидании боли, ей захотелось разрыдаться в голос. И в то же время, она сердцем чувствовала, что дело не только в этом. Как бы ни душили её эмоции, как бы ни захлёстывала всё внутри невероятная, почти болезненная смесь безграничной радости, любви, страха и сострадания, Джейн чётко понимала — за время, что длилось их объятие, Тайгер просто не мог не узнать её... Если, конечно, вообще помнил!
Вымораживающий внутренности, парализующий по рукам и ногам страх заставил Джейн сначала отшатнуться и в ту же секунду ещё крепче прижаться к нему.
Она знала, твёрдо знала, что проходят века, прежде чем Ад выжигает из проклятых душ всё человеческое, и даже, чтобы забыть, кем они были при жизни, требуется не одно столетие. Более того, Джейн видела здесь души, которые сумели сохранить частичку себя прежних, проведя в Преисподней без малого тысячу лет. Да, они изменились! Исковерканные и обезумевшие, эти души превратились в адских тварей, безжалостных и хладнокровных убийц. Но они всё еще помнили, каково это быть людьми, помнили своё прошлое и своих близких.
А Тайгер ведь был живой! Он не был просто бесплотным духом, и Джейн была уверена, что упрямый, несгибаемый, гордый Тёмный Принц не позволит сломать себя за какие-то жалкие четыре года.
На мгновение Джейн отстранилась от него, чтобы заглянуть ему в глаза...
И не увидела там и тени узнавания. В их глубине не осталось ничего от прежнего тёплого мерцания тропической ночи. Пустые и мёртвые, они сейчас больше всего напоминали чёрные дыры.
— Мерлин, Тайгер... — простонала Джейн, ища на любимом лице хотя бы намёк на то, что он осознает происходящее. — Ну же, приди в себя! Пожалуйста... — скороговоркой твердила она, лихорадочно гладя подушечками пальцев каменеющий от прикосновений подбородок, напрягшиеся скулы, страдальчески заломленные брови — единственное проявление эмоций, на этой лишённой жизни маске. — Это же я, Джейн! Я пришла за тобой... я и Хаммон, мы оба пришли... Прости, что нас не было так долго, — её голос сорвался от подступающих рыданий, но на лице принца не дрогнул даже мускул. — Мы искали тебя по всей Преисподней. Хаммон просто не сразу понял, что ты у Самаэля... Если бы он только знал изначально, где ты! — Слёзы, всё-таки хлынули из глаз. — Мерлин, Тай, любимый... родной мой, взгляни на меня, умоляю...
Но он, по-прежнему, смотрел, словно сквозь неё, не видя и не узнавая, и Джейн не в силах больше выносить этот мёртвый, рассредоточенный взгляд в отчаянии отступила назад, исступлённо зарываясь пальцами в растрепавшиеся волосы.
Тайгер внезапно выпрямился, кивнул, не поднимая глаз, как будто в подтверждение каким-то своим мыслям, и начал медленно расстегивать рубашку.
Секунд пять задохнувшаяся от шока Джейн в полной прострации наблюдала, как длинные пальцы, казавшиеся странно чужими без привычных перстней, движутся от пуговицы к пуговице. Как постепенно расходится чёрная шёлковая рубашка, обнажая мускулистую грудь, опять же, выглядевшую какой-то неправильной, словно незнакомой без перечеркнувшей ключицы цепочки с неизменным кулоном-амулетом, которыми они когда-то обменялись с Дэйми. Потом Джейн словно дубиной по голове огрели, и она с приглушённым проклятием кинулась к нему, схватив за руки, не позволяя продолжать это безумие.
— Какого Мордреда, ты творишь?!
Уже абсолютно ничего не понимая, она несколько раз встряхнула его, словно куклу, пытаясь снова заглянуть ему в лицо. Но, в отличие от первой попытки до него достучаться, теперь Тайгер упрямо смотрел вниз, и Джейн, пользуясь дарованной ей Силой нефилима, перехватив его запястья одной рукой, пальцами второй надавила на подбородок, силой заставляя его поднять голову.
И отшатнулась, отпрянула назад, не в силах совладать с собой, когда увидела, наконец, его глаза.
О, равнодушие и пустота там и близко не ночевали! Злой, дикий, совершенно безумный взгляд загнанного в угол зверя. И вся эта неистовая, испепеляющая на месте ярость была направлена на неё.
Тайгер смотрел, словно на самого лютого врага... нет, хуже — как на отвратительную, ненавистную тварь, которую так и хочется разорвать собственными руками!
От этой мысли в груди полоснуло такой резкой, не дающей вдохнуть болью, что в глазах Джейн снова закипели едкие, как кислота, слёзы вины:
— Прости меня, прости!
— Довольно! — хриплый, будто сорванный, голос ударил, точно плеть, заставив вздрогнуть от неожиданности и умолкнуть на полуслове. — Эта игра уже давно перестала быть забавной! Я знаю, что никто не придёт за мной... Первые десять лет я ещё надеялся на это, но ты очень быстро сумел вытравить из меня все чувства, кроме отчаяния и ненависти, — Тай ударил кулаком по стене, не замечая, что слова вонзаются в её сердце, словно ножи. — Так что, может, хватит притворяться?! Хочешь измываться надо мной — плевать, но не нужно трогать образ Джейн. Её ты у меня, всё равно, не заберешь!