В вихре перемен

Мистер Морроу обнял дочь.
– Ты знаешь, что мы хотим тебе только добра, – произнес он. – Никто не будет на тебя сердиться. Мы всегда на твоей стороне, какое бы решение ты ни приняла. Но обещай, – твердо прибавил он, – что ты очень тщательно все взвесишь.
– Ладно, – тихо согласилась Регина. – Обещаю.
Раздался звонок в дверь, и Николас выбежал открывать.
– Звонят в дверь? – удивилась девушка. – Это, наверное, Брюс. – Она поцеловала папу и поспешила вслед за братом.
Сердце забилось чаще. Ей не хотелось, чтобы сегодня Брюс заходил к ней домой, и не хотелось, чтобы Николас первым встретил его.
– Ты сегодня чудесно выглядишь, – восхищенно сказал Брюс и нежно поцеловал подругу. Потом усадил ее в свой «порше» и повез в школу.
– Спасибо, – пробормотала Регина, стараясь говорить естественно.
Вчера вечером она поклялась себе, что Брюс ничего не узнает о докторе Фридрихе и лечении в Швейцарии.
«Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы он узнал. Как бы ни убеждали меня мама с папой, я твердо знаю: сейчас немыслимо уезжать. Моя жизнь только здесь…»
Регина выросла с мечтой о той жизни, которую сверстницы принимали как само собой разумеющееся. Она училась в специализированных школах, совсем не похожих на школу в Ласковой Долине, а работать приходилось вдвое усерднее, чтобы усвоить хотя бы минимум.
В Бостоне она впервые стала ходить в обычную школу. Но не успела почувствовать себя по-новому, как отец объявил о переезде в Ласковую Долину. Сначала она боялась: опять новая школа, вдруг в классе ее невзлюбят или будут относиться как к больной?
Но проходила неделя за неделей, и Регина чувствовала себя все спокойнее и увереннее. Учеба шла хорошо, и вскоре школа стала для нее не только учебным заведением, но и местом интересных встреч. Впервые в жизни у нее появились верные друзья. Кроме того, теперь всегда рядом были дом, любимая семья. Ласковая Долина почти сразу же стала для девушки чем-то вроде сказки. А когда мистер Таунсенд, владелец агентства по найму фотомоделей, остановил ее на улице и спросил, не согласится ли она сняться на обложку журнала «Инженю», Регина поняла: это самая настоящая сказка.
Однако не только это удерживало девушку от поездки в Швейцарию… Конечно, там ей могут вернуть слух, она будет слышать музыку, голоса, стук ночного дождя по крыше. Другие прекрасно слышат это, а до нее доносится лишь слабый шум. То, о чем она столько лет мечтала, станет возможным. В один прекрасный день она сможет слышать! Но как же Брюс? Ведь теперь у нее есть возлюбленный. Именно из-за него Регина не уедет из Ласковой Долины! Состояние влюбленности так прекрасно! Каждую минуту, каждый миг она думает о нем. Когда его нет рядом, время тянется бесконечно.
«Если день, прожитый без Брюса, кажется мне целым годом, как же я смогу прожить без него год?»
– Ау, – юноша легко прижал ее к себе свободной рукой. – Ты словно за тысячу километров отсюда. О чем задумалась?
– О том, как счастлива с тобой, – покраснев, сказала Регина.
– Слава богу, – облегченно вздохнул Брюс. – А то порой, когда ты затихаешь, я начинаю беспокоиться: уж не надоел ли тебе? Странно, – продолжал он, припарковывая «порше» на обычное место, – раньше я никогда, ни из-за одной девушки так не переживал.
– А волноваться-то вовсе не стоит, – успокоила его Регина. – Я всегда хочу быть с тобой.
– Что ж, тогда мне действительно не о чем беспокоиться. Твоя любовь мне всего дороже.
– О, Брюс! – воскликнула девушка, обвив его шею руками.
«Слава богу, что я не рассказала о Швейцарии, – подумала она, вдыхая свежий запах его одеколона. – Если я его сейчас оставлю – значит, предам самое дорогое. Миллионы людей на земном шаре прекрасно слышат, – рассуждала она, – но многие ли из них любят всем сердцем того, кто любит их? Ничто не заставит меня покинуть Брюса и Ласковую Долину, – поклялась она себе и крепко прижалась к своему другу. – Ничто – даже доктор Фридрих со своим обещанием совершить чудо. И, что бы ни случилось, мой любимый не узнает об этом курсе лечения и о моем трудном решении. Это и значит любить, – убеждала она себя. – Это значит, что, если надо, ты идешь на жертвы ради того, кто тебе по-настоящему дорог – как мне Брюс».
– Ага, – весело сказал Уинстон Эгберг, – вам сегодня повезло! Ваш ленч будет украшен юмором, излучаемым моей славной персоной.
– Вот уж повезло, – протянула Лила. – И с чего бы это?
– Вопрос хороший. – Уинстон поставил свой поднос рядом с подносом Джессики. – Вообще-то я к вам по делу, – таинственно добавил он и отправил в рот огромный кусок шоколадного пирожного.
– Ты разве не знаешь, Уинстон, – Лила покосилась на его поднос, – что в нашей стране десертом обычно заканчивают еду.
– Отсталая нация, – вздохнул парень. – Я пришел за тем, – продолжал он, активно орудуя вилкой, – чтобы пригласить вас обеих внести ценные соображения в помощь карнавальному комитету.
– Карнавалы – это скучно, – объявила Лила. – К тому же, – добавила она, – у нас совсем нет времени. Нам обеим нужно соображать насчет этих дурацких рефератов. – Она подмигнула Джессике.
«Она имеет в виду, – хмуро пояснила себе та, – что соображать насчет обоих наших дурацких рефератов придется мне. Пока незаметно, чтобы Регина собиралась поссориться с Брюсом. Наоборот, у них распрекрасные отношения. Посмотреть на них, так вмиг затошнит. Наш местный Дон Жуан ведет себя так, словно перед ним богиня какая-нибудь».
– А я бы с удовольствием помогла ребятам, Уинстон, – заговорила вдруг Джессика, бросив на Лилу возмущенный взгляд. – В конце концов, глупо все время торчать в библиотеке.
– Замечательная мысль! – похвалил Уинстон, проглотив последний кусок пирожного. – А теперь у нас на десерт аппетитный гамбургер, – объяснил он Лиле и театрально вонзил в него вилку. – Какой аттракцион ты придумала? – спросил он Джессику.
– Еще не знаю, – ответила та, с неприязнью наблюдая, как Брюс в обнимку с Региной выходит из столовой.
Лила проследила за ее взглядом и со злорадной улыбкой обернулась к Уинстону:
– Возможно, Джес продемонстрирует свои таланты в черной магии! – Лила встала и взяла свой поднос. – Волшебство тебе, похоже, вскоре потребуется, – намекнула она еще яснее.
– О чем это вы? – спросил Уинстон, провожая Лилу озадаченным взглядом.
– Так, ни о чем, – хмуро ответила Джессика и откинулась на спинку стула.
«Лила еще не выиграла пари, – успокаивала она себя, пожевывая соломинку. – И если она думает, что я сдамся без боя, то она ошибается».
«Неужели я перепутала время? – думала Элизабет, в третий раз позвонив в дверь дома Морроу. – Ей-богу, миссис Морроу назначила встречу на четыре часа».
Звонок громко раздался внутри большого дома, но никто не открывал.
«Ну, что ж, возможно, у нее что-нибудь изменилось, она хотела мне перезвонить, но не застала дома», – подумала Элизабет и повернулась, чтобы уйти.
В этот момент дверь открылась.
– Элизабет? – На пороге стояла мама Регины.
– Извините, я было подумала, что вас нет дома.
Миссис Морроу отрицательно покачала головой; непричесанные темные волосы рассыпались по плечам.
– Я спала, – просто объяснила она. – Я не очень хорошо себя чувствовала и попросила прислугу уйти. Заходи, пожалуйста. Сейчас я поставлю чайник, заварим чаю.
Девушка встревоженно посмотрела на хозяйку дома: под глазами у той лежали тени, лицо казалось измученным.
– А сейчас вам уже лучше?
– Да, все в порядке, – ответила миссис Морроу и повела гостью через украшенную растениями переднюю в солнечную столовую. – Вот выпьем чаю, и будет совсем хорошо, – прибавила она и рассеянно огляделась кругом, будто бы не узнавая, где находится.
– Миссис Морроу, пожалуйста, садитесь, – попросила ее Элизабет. – Я сама заварю чай.
К ее удивлению, та послушно опустилась в ближайшее кресло и закрыла лицо руками.