На берегу (Дом у голубого залива)

И все ее клятвы насчет мужчин и серьезных отношений начали рушиться. Когда он немного отстранился, она перевела дыхание и сказала:
— Может, я и буду спать с тобой, но встречаться — ни за что.
— Значит, я вполне подхожу тебе для секса, но не для романтического ужина при свечах. Мне, право, даже как-то неловко такое слышать.
— Ну ладно, признаю, что у тебя прекрасное чувство юмора. Я восхищаюсь твоими картинами, и мне очень нравится твоя семья. Я подумаю.
Меня спас будильник, подумала Дрю. Когда он прозвенел, она подошла к мольберту. На холсте было шесть набросков — в разных ракурсах, с разным выражением лица.
— Я думала, ты пишешь портрет в той позе, в какой меня посадил. Ты ведь начал его, а теперь я вижу столько новых рисунков.
— У тебя сегодня не было настроения позировать. Тебя что-то беспокоило, вот я и пытался схватить все мелькавшие у тебя на лице чувства. Ты обещала уделить мне четыре часа в воскресенье, — напомнил он. — Мне бы хотелось поработать на воздухе, если позволит погода. Я как-то проезжал мимо твоего дома. Ты не возражаешь, если я буду писать тебя там? И тебе будет удобнее. Ну как, в десять часов нормально?
— Думаю, да.
— Да, и насчет той картины с наперстянками. Если ты дашь ее мне, я ее вставлю в раму, и тогда ты сможешь узнать, сколько она стоит. Ведь тебе это, наверное, интересно.
— Она внизу, в магазине.
— Я зайду за ней, перед тем как ехать домой. — Он шутливо пробежался пальцами по ее руке и сказал с усмешкой: — А попозже вечером я могу к тебе заехать, и мы по-быстрому займемся сексом, без всяких там глупых прелюдий.
— Не думаю. — Она направилась к двери, а на пороге обернулась и сказала, глядя ему прямо в глаза: — Если это и произойдет, то ни в коем случае не по-быстрому и не как что-то само собой разумеющееся.
Когда дверь за ней закрылась, он посмотрел на холст. Она олицетворяла собой множество женщин. И каждая из них ему нравилась.
— Что-то его волнует.
Анна ходила взад и вперед по ванной комнате и разговаривала с силуэтом Камерона, просвечивающим сквозь занавеску.
— Да все с ним нормально. Он просто пытается приспособиться к новой жизни.
— Он плохо спит, я это заметила.
— Он же художник. К тому же он еще работает на верфи, ему приходится заново привыкать ко всем нам.
— А ты заметил, как он проводит свободное время? Он не встречается с бывшими друзьями. Он не ходит на свидания ни с Дрю, ни с кем-то еще. Вот и сейчас он внизу, играет в видеоигры с Джейком, — продолжала она. — И это в пятницу вечером! Вспомни, часто ты в его возрасте проводил выходные дома?
Чуть позже Камерон заглянул в комнату к своему младшему сыну: они с Сетом азартно сражались в какую-то игру. Джейк в восторге кричал:
— Теперь я твой правитель! Поклонись королю!
— Размечтался! Давай-ка сыграем еще раз!
— Сначала поклонись королю! — повторил Джейк.
— Пошли прогуляемся, — кивнул Камерон Сету.
— Можно мне с вами? — Джейк вскочил со стула.
— А ты убрался в своей комнате, сделал уроки, нашел средство против рака, поменял масло в моей машине?
— Ну, пап, ладно тебе!
— Сет, возьми пива и выходи на улицу.
— Ну почему мне нельзя с вами? — канючил Джейк.
— Мне надо поговорить с Сетом.
— Что стряслось? — спросил Сет, бросая Камерону банку пива и направляясь к заднему выходу.
— Пойдем покатаемся на лодке.
— Сейчас? — удивленно спросил Сет, глядя на небо. — Через час стемнеет.
— А ты что, стал бояться темноты?
Камерон направился на пристань и ловко прыгнул в лодку.
Сет взялся за весла, чтобы отойти от пристани. Когда он поднял парус, наполнивший его ветер зазвучал для него как музыка. Они прошли на моторе вниз по реке, а потом через узкий пролив вышли в залив. Сет поднял кливер и закрепил паруса, а Камерон направил яхту по ветру.
Скорость, свобода, восторг — все это помогло Сету выбросить из головы печали, заботы и сомнения. Минут пятнадцать они практически не разговаривали. Когда лодка замедлила ход, Камерон вытянул ноги и открыл вторую банку пива.
— Ну давай, рассказывай, что с тобой происходит.
— А что со мной происходит?
— Знаешь, Анне кажется, с тобой что-то не то. Она все просит меня разузнать, в чем дело.
— Скажи, что меня заботит будущее. Мне ведь рано или поздно придется обзавестись собственным домом, да и о выставке я думаю — как там все пройдет.
— Ну да, конечно.
Камерон посмотрел в сторону берега и стоявшего у реки старого дома. Проследив за его взглядом, Сет нервно заерзал.
— Королевы цветов дома еще нет, — сказал Камерон. — Хочешь, я тебя здесь высажу? Ты можешь изобразить обычную в таких случаях сценку: «Ты знаешь, мы как раз случайно проплывали мимо», ну и так далее.
— Тебе самому это когда-нибудь помогало?
Камерон мечтательно вздохнул и посмотрел на небо, как будто вглядываясь в прошлое:
— Я бы мог столько всего тебе порассказать! А эта твоя девушка — действительно лакомый кусочек.
— Не говори о ней в таком тоне.
— Хорошо, не буду. У тебя с ней серьезно?
Сет шумно выдохнул и посмотрел на ее дом.
— Да я и сам никак не могу разобраться. Мне очень нравится быть с ней рядом, с ней интересно. Правда, характер у нее непростой.
— Бесхарактерная женщина хороша для того, чтобы разок переспать с ней. Но когда задумываешься о постоянном…
— Я этого не говорил. — Сет поправил леер. — Послушай, я хочу ее писать. Мне нравится с ней общаться, несмотря на ее характер. И я, конечно, хочу, чтобы мы были близки.
— Вот тогда-то ты, может, и будешь спать лучше.
— Дрю не имеет никакого отношения к тому, как я сплю. Камерон развернул лодку к берегу. Уже смеркалось.
— Может, все-таки скажешь, из-за чего ты ночами не спишь? Ведь Анна от нас с тобой все равно не отстанет.
Сет подумал о Глории. Он мог поделиться с Камероном всем, чем угодно, но только не этим. Но, может быть, настало время рассказать ему о чем-то еще?
— Знаешь, я тут видел очень странный сон, мне приснилась Стелла.
— Мама? Тебе приснилась мама?
— Я знаю, что это странно, я ведь никогда ее не видел.
— Ну и что тебе снилось?
— Я сидел на пристани позади дома и ловил рыбу. Вдруг откуда-то выскочил Несмышленыш. Я ведь знал, что он умер, — я имею в виду, что и во сне я прекрасно об этом помнил, так что я очень удивился. А потом и Стелла оказалась рядом со мной.
— Как она выглядела?
— Прекрасно. На ней была старая панама цвета хаки.
Камерон вспомнил эту старую панаму и то, как мать всегда пыталась убрать под нее гриву непослушных волос. Может, у них есть ее фотография в этой панаме? Он что-то не мог припомнить.
— Ну и что дальше?
— Да ничего в общем-то особенного. Мы просто сидели и разговаривали. Дело даже не в том, что именно мы говорили друг другу, а в том, насколько реальным все это казалось.
— Я знаю, как это бывает.
Разве и сам он не разговаривал много раз с Реем, после того как тот умер?
— Я всегда так жалел, что мне не довелось встретиться с нею, — продолжал Сет. — А теперь мы наконец повидались.
— Когда тебе приснился этот сон?
— На прошлой неделе. Согласись, все это как-то странно.
— Если она приснится тебе еще раз, спроси, помнит ли она, как пекла хлеб из кабачков.
— Мама? — спросил Филлип, когда Камерон зашел в его кабинет на верфи. — Ему снилась мама?
— Может, снилась, а может, и нет.
Этан потер подбородок:
— Он сказал, что мама была в этой страшненькой панаме?
— Да.
— Она часто ее надевала, — заметил Филлип. — Сет, скорее всего, видел эту панаму на какой-нибудь фотографии.
— Нет у нас таких фотографий. — Камерон взглянул на братьев. — Помните, она всегда любила прийти вот так на пристань и посидеть с нами. Рыбалка ее не интересовала, но если кому-то из нас было нелегко, она обязательно приходила и сидела рядом, пока мы не начинали ей все выкладывать.