Ангел во плоти

– Я смогу дойти сама, мистер Мейтленд, – гордо вскинув подбородок, прошептала она.
Брэдфорд улыбнулся.
– Я не сомневаюсь, что сможешь, Ангел, – сказал он более дружелюбно. – Но я чувствую ответственность за тебя.
– Меня зовут Анджела, – твердым и спокойным голосом проговорила она.
– Да, я знаю. Так где ты живешь, Ангел? – столь же дружелюбно спросил он.
Сердце у нее так и подпрыгнуло: он назвал ее ангелом вполне сознательно.
– Я живу рядом с «Золотыми дубами».
– Боже милосердный! Почему же ты сразу не сказала мне об этом! Пошли! – Он взял ее за руку и повел к стоящему на улице экипажу. – Я как раз собирался в «Золотые дубы».
Брэдфорд Мейтленд не произнес ни слова, пока они не выехали из города и медленно двинулись вдоль реки по пустынной дороге. Луна пряталась в тучах, грозящих дождем. Было очень темно.
– Ты собиралась идти этой дорогой? – недоверчиво спросил Брэдфорд.
– Это недалеко.
– Я знаю, как это недалеко. Когда-то я ходил туда пешком – нужно идти по крайней мере полдня. Ты не добралась бы домой и до утра.
– Добралась бы.
Он доброжелательно засмеялся, затем спросил:
– Откуда ты знаешь мою фамилию?
– Неважно, вы сами представились, – нервно ответила Анджела.
– Нет, я не представлялся. Ты знаешь меня?
– Да, – шепотом сказала она и затем вдруг бухнула:
– А вы зачем приехали в Алабаму? Чтобы шпионить в пользу Севера?
Она едва не слетела с сиденья, так резко Брэдфорд остановил экипаж. Он сгреб ее обеими руками и повернул лицом к себе.
– Шпионить? Откуда ты это взяла, девчонка? В его словах звучал гнев, и Анджела испуганно замолчала. Она готова была Проглотить язык из-за того, что рассердила его.
– Отвечай! – потребовал Брэдфорд. – Почему тебя интересует моя благонадежность?
– Мне совсем не интересна ваша благонадежность, – попыталась возразить Анджела. – Я знаю, что вы в прошлом году вступили в армию Союза. – Почувствовав, что он напрягся, она быстро добавила:
– Когда я первый раз услыхала про это, то ужаснулась, а сейчас мне все равно.
– От кого ты услыхала?
– Мне сказала Ханна. Она не хотела, мистер Мейтленд, у нее это просто выскочило!
– Ханна?
– Да. Из «Золотых дубов». Она мой самый близкий друг. Вы не будете сердиться нанес за то, что она проговорилась? Я вас очень прошу! И не сомневайтесь – я никому не скажу. Эта война – какой-то ужас. Вы воюете на одной стороне, ваш брат – на другой. Кошмар! Но вы выручили меня сегодня, и я не причиню вам зла ни за что на свете! Я никому не скажу, что вы – солдат янки, клянусь вам!
– Похоже, начав говорить, ты уже не можешь остановиться, а? – Это было сказано более доброжелательным тоном. Брэдфорд отпустил ее.
– Я хочу, чтобы вы знали, что вашему секрету ничего не грозит! Вы мне верите? – допытывалась Анджела.
Он взялся за вожжи, и экипаж тронулся.
– Придется поверить… Ты считаешь меня предателем?
– Я, конечно, не понимаю, почему вы должны помогать этим северянам, – упрямо сказала она, хотя лицо ее слегка покраснело. К счастью, в темноте это невозможно было заметить. – Но это уже ваше дело.
– Все очень просто, – ответил Брэдфорд. – Я не южанин. Моя семья жила на Юге лишь последние пятнадцать лет. До этого я жил на Севере и некоторое время на Западе. Даже после того, как отец преподнес нам сюрприз и купил «Золотые дубы», большую часть времени я проводил на Севере, где учился и работал. Я отрицаю рабство. Но важнее всего то, что я против раскола нации. Как помешать штатам выйти из Союза? Мы можем создать вторую Европу. Я верен Северу и Союзу.
– А ваш брат вступил в армию Конфедерации, – напомнила Анджела.
– 1 Закари – лицемер, – холодно ответил Брэдфорд. – Он вступил в армию Конфедерации вовсе не по убеждению.
– А когда вы вернулись? Я имею в виду… Брэдфорд хмыкнул:
– Тебе хочется знать, почему я здесь? Ну что ж, это не военная тайна. Я прибыл на судне, которое пыталось прорвать блокаду, вполне открыто, " имей это в виду. Сейчас я не в армии. Я был ранен в Виргинии, и меня списали.
– А сейчас вы нормально себя чувствуете? – обеспокоенно спросила Анджела.
– Да. Я был ранен в грудь, и многие думали, что я не выживу. Однако я оставил всех армейских докторов в дураках. Анджела хихикнула:
– Я очень рада.
– Но, – сказал Брэдфорд после паузы, – я снова пойду в армию, как только заменят моего командира. Мы с ним не очень дружны. А если сказать точнее, то он принес мне больше неприятностей, чем враг… Будем считать, что я сейчас в отпуске… Черт побери, я слишком разболтался! Ты сумела разговорить меня, Ангел.
Она снова была влюблена в Брэдфорда Мейтленда! Этот день стал счастливейшим в ее жизни.
– Я много рассказал о себе, – сказал Брэдфорд спустя некоторое время. – А какая семья у тебя?
– Моя семья? Я и отец.
– Кто это?
– Уильям Шеррингтон.
В темноте Анджела не могла видеть, как нахмурился Брэдфорд.
– Твоя мать Чарисса Стюарт?
– Ее так звали до того, как она вышла замуж за отца, – удивленно ответила Анджела. – А вы откуда знаете?
– Стало быть, ты дочь Чариссы Стюарт, – задумчиво произнес Брэдфорд, проигнорировав се вопрос.
– Вы знали мою мать?
– Нет, к счастью, я никогда не встречал эту… женщину. – Брэдфорд отвернулся и замолчал.
Анджела уставилась на темный силуэт сидевшего рядом мужчины. Что означает это «к счастью»? Действительно ли в его голосе прозвучало раздражение или ей так показалось? Скорее всего показалось.
Анджела закрыла глаза. Покачиваясь в такт движения экипажа, она стала вспоминать свою первую встречу с Брэдфордом Мейтлендом. Это случилось три года назад. Ей тогда было одиннадцать лет, а Брэдфорду – двадцать. Он приехал из школы домой на летние каникулы. Отец поехал в город продавать зерно и взял Анджелу с собой. Ей надоело слоняться по базарной площади, и она решила отправиться домой. Ночью прошел сильный дождь, и, когда Анджела шла по дороге вдоль реки, ей то и дело приходилось обходить грязные лужи.
Вот тогда Анджела и увидела Брэдфорда на горячем черном жеребце. Он ехал в город. Одетый в белый костюм, высокий, на огромном черном коне, он походил на ангела-мстителя. Когда он поравнялся с Анджелой, жеребец ударил ногой по луже, обдав грязными брызгами ее желтое платье. Брэдфорд придержал коня, повернулся к ней, бросил золотую монету, сказав, чтобы она купила себе новое платье, после чего продолжил свой путь.
В тот самый миг, когда Анджела впервые увидела прекрасное лицо Брэдфорда, она влюбилась в него. Много раз она пыталась убедить себя, что это глупо, что она ничего не знает о любви. Скорее всего она просто боготворила сто. Но как бы там ни было, она называла это любовью.
У нее и по сей день сохранилась та золотая монета. Она проделала в ней маленькое отверстие, попросила отца купить длинную цепочку и стала носить ее на шее. Эта монета, как и три года назад, покоилась сейчас между холмиками се грудей. Она продолжала носить ее даже тогда, когда решила, что ненавидит Брэдфорда Мейтленда за то, что он вступил в армию северян. Но сейчас с ненавистью покончено. Она навсегда избавится от этого чувства.
До дома они добрались удивительно быстро. Экипаж Брэдфорда поглотила темнота, а Анджела еще долго стояла на крыльце, вспоминая его слова при прощании.
– Береги себя, Ангел. Ты уже не в том возрасте, чтобы всюду бродить одной. – С этими словами он натянул вожжи и отъехал.
– Это ты, дочка?
Анджела нахмурилась, увидев появившегося в дверях Уильяма Шеррингтона.
– Да, пап.
– Где ты пропадала?
– Тебя разыскивала! – зло сказала она, хотя испытала огромное облегчение, обнаружив отца дома. – Если бы ты приехал вчера вечером, мне не надо было бы никуда ходить.
– Прости меня, Энджи, – проговорил отец. В голосе его слышались раскаяние и испуг. – Такое больше не повторится. Тебя Билли Андерсон подбросил домой?
– Как бы не так! – воскликнула Анджела. – Это был Брэдфорд Мейтленд.