Некоторые парни… (ЛП)

– Как он, доктор?
– Хорошие новости – перелома черепа нет.
Чую подвох.
– Плохие новости – имеется сотрясение мозга. Ты в запасе на неопределенный срок, сынок.
Что? Невозможно. Прежде чем успеваю возмутиться, врач поворачивается к родителям и продолжает: 
– Не пускайте его завтра в школу, пусть останется дома. Никаких физических нагрузок, разве что можно телевизор посмотреть, лежа на диване.
Отец закатывает глаза.
– Ох, против этого у него возражений не будет.
– Пап, серьезно. – Неужели мне придется выслушать календарную лекцию в больнице? – Со мной все нормально. Я смогу пойти в школу.
Доктор качает своей лысой головой, открывает планшетную папку и что-то пишет в моей карте.
– Извини, Йен. Сотрясение – коварная штука. А у тебя довольно серьезный случай.
– Да?
Папа хмурится.
– Йен, ты принял удар сбоку, перевернулся в воздухе и жестко приземлился. Ты был без сознания около минуты.
Я ничего такого не помню.
– Ты хорошо себя чувствуешь сейчас, однако завтра или на следующий день что-нибудь может усугубить твое состояние, например, очередной удар по голове. Мне нужно время. Посмотрим, как будут обстоять дела через несколько дней.
– В субботу еще одна игра. На нее я попаду?
– После пятницы решим. Если все будет в порядке, я дам тебе допуск.
Из груди вырывается вздох облегчения.
– Если почувствуешь головокружение, тошноту или головную боль, сообщи мне. – Доктор вырывает листик из блокнота, вручает его папе.
Тот кивает, кладет бумагу в карман. Домой едем в тишине. Из-за яркого света фар с моим ушибленным мозгом происходит нечто странное и неприятное. Знаю, ночью меня будут периодически будить, чтобы я ответил на глупые вопросы, вроде: "Как тебя зовут?", "Кто наш президент?", "Какой сейчас год?".
– Завтра ты останешься дома, в постели. Никаких видеоигр. Я не хочу, чтобы ты напрягал глаза. Можешь позвонить Заку или Кайлу после уроков, попросить конспекты и домашнее задание, – объявляет отец.
Я не отвечаю. Нет желания вступать в новый спор.
– У тебя получится завтра поработать на дому? – спрашивает мама у него. Я морщусь. Нет, пожалуйста.
– Да. Вероятно, мне придется отлучиться на пару встреч с клиентами, но большую часть дня я смогу за ним приглядывать.
Похоже, я возвращаюсь в родительскую тюрьму. 
  
Глава 3
 
Грэйс 
Утро вторника. 
День тридцать третий. 
Мама подвозит меня, чтобы не пришлось иметь дело с оскорблениями толпы в автобусе. Я прибываю в школу, и в ту же секунду, как переступаю порог, начинается. Нападки. Толчки локтями. Шепот и смешки. Громкие комментарии. Шлюха. Обманщица. Сука.
У меня нет совместных уроков с Заком МакМэхоном – единственный, по моему мнению, положительный момент. Зато мне приходится терпеть один с Мирандой. Она болтает с двумя девчонками, когда я сажусь на свое место.
– Поверить не могу, что она пожаловалась мамочке.
Ее собеседницы смеются, потом смотрят в мою сторону.
– Ее мать позвонила моей, и теперь проблемы у меня, хотя это она первая начала распространять ложную информацию.
Я тяжело вздыхаю.
– Миранда, мне жаль, если ты думаешь, будто я украла Зака у тебя, но я не вру... поверь, он мне не нужен...
Она смотрит на меня, как на кучу дерьма, на которую только что наступила.
– Тогда зачем наябедничала мамочке о том, что я довела тебя до слез?
– О чем ты?
– О, Боже, серьезно? – Миранда закатывает глаза и достает свой сотовый. – Об этом сообщении, которое твоя мать написала моей, и из-за которого у меня теперь неприятности.
Глянув на дисплей, понимаю, что она имеет в виду. Она отправила смс мне, а получила его мама. Очередной раз вздохнув, выуживаю из сумки телефон.
– Это телефон моей матери. Мой у нее. Так что, если ты написала мне, она получила сообщение.
Глаза Миранды округляются, челюсть отвисает. Крошечная часть меня ликует.
– Полагаю, ты сама себе обеспечила проблемы.
– Грэйс, если ты закончила взвинчивать мой класс, я бы хотел начать урок. 
Я сердито смотрю на мистера Брауна, в то время как взгляд Миранды, направленный на меня, переполняется чистой злобой.
Чем дальше, тем хуже становится день. Мой учитель по обществознанию, мистер Райс, просит задержаться после урока. 
– Я слышал о случившемся, и надеюсь, что ты в порядке.
Не ожидая услышать добрые слова, ошарашенно киваю.
– Эмм, я тут подумал, теперь, когда ты понимаешь, насколько опасно употребление спиртного несовершеннолетними, не согласишься ли поговорить с восьмиклассниками, которых я курирую при нашей церкви? Своего рода разговор о том, чего лучше не делать.
Нахмурившись, обдумываю услышанное. Он хочет использовать меня, словно какую-то картинку в духе "до и после"? Черт, ну уж нет! Я не сделала ничего плохого. Зак сделал.
– Мистер Райс, Зака МакМэхона вы тоже попросили выступить перед вашими подопечными?
Он моргает, поправляя галстук. Его лицо медленно заливается пунцовой краской.
– Эээ, нет. Он не...
– Он – да.
Подняв руки в знак поражения, мистер Райс качает головой.
– Грэйс, я имел в виду...
– Я знаю, что вы имели в виду. Мой ответ – нет. – Я выхожу из кабинета, пока не стукнула его своим тяжелым учебником. Где-то в глубине живота зарождается огонь.
Безопасности ради после уроков жду маму в главном офисе, однако даже секретари смотрят на меня с тем же уровнем отвращения, какой я постоянно вижу в глазах остальных. Выуживаю мамин телефон из кармана, но новых сообщений нет, звонить некому. Поэтому я убираю его и достаю фотокамеру, делаю несколько снимков, запечатлевая секретарей за работой. Вдруг найдется какая-нибудь статья, для которой миссис Вейр, наш редактор, сможет их использовать.
Шумный вздох прерывает мою скуку.
– Мисс Колье, пожалуйста, не могли бы вы не топать ногой?
Топать ногой? Точно. Опустив взгляд, замечаю, как дергается мое колено.
– Ох. Конечно. Извините. – Заерзав на стуле, меняю позу и замечаю на доске объявлений буклет о семестре обучения за границей. Мама не умолкала об этом целый месяц. Буклет блестящий, с множеством ярких фотографий счастливых школьников, гуляющих по знаменитым достопримечательным местам Европы.
Для серьезных учащихся, стремящихся выйти за рамки традиционного образования. Семестр за границей позволит Вам полностью погрузиться в новую культуру и язык. Вместо того чтобы прятаться в школьных кабинетах, Вы будете посещать музеи, знакомиться с местными традициями, познаете мир вне пределов собственной зоны комфорта. 
Выглядит так заманчиво – Рим, Париж, Лондон. Может, я смогу остаться дольше одного семестра и не вернусь до выпускного. Закрыв глаза, представляю, как попиваю капучино в траттории, брожу по Лувру или даже смотрю дебаты в парламенте. Я смогу завести новых друзей, возможно, начну встречаться с мальчиком, говорящим с сексуальным акцентом.
Живот сводит; я зажмуриваюсь. Встречаться с мальчиком? Нет. Ни за что. Кому я теперь нужна. Волна сожалений накрывает меня, подобно цунами. Йен Рассел приходит на ум. Я заинтересовалась Йеном несколько месяцев назад. Именно ради него я пошла на ту вечеринку, а он вообще не явился. Но при мысли об отношениях... или даже о случайной встрече с ним... после Зака, меня мутит.
Огненный ком в животе становится горячее, растет. Миссис Рейнолдс, школьная медсестра, заходит в офис, кладет стопку папок в корзину. Заметив меня, сидящую на жестком пластиковом стуле, она склоняет голову набок.
 – Грэйс, ты в порядке?  
Пожимаю плечами.
Миссис Рейнолдс садится рядом со мной, бросает взгляд на буклет.
– Европа, значит?
– Мама считает, мне надо уехать до тех пор, пока "все не уляжется". – Я изображаю кавычки пальцами.
– А ты? Что думаешь ты?
– Звучит интересно.