Узор счастья

Если у него создалось впечатление, что она держится со всеми очень ровно, значит, бабушка не зря старалась...
— ...значит, Елена Васильевна не впустую тратила время, — закончила Светлана и засмеялась.
Ощущение тревоги, которое накатило на нее волной, когда ей привиделся Костя, отступило. Она снова отдалась радостному настрою, который был таким мощным, что способен был развеять все тучи, появившиеся на горизонте.
Незаметно они добрались до особняка в Осеевском переулке.
— Ничего себе! — воскликнул Василий без тени зависти в голосе. — Ты глянь! Охрана у ворот, забор, сигнализация, телевизионная аппаратура — ну прямо как зарубежное посольство. Зато теперь я спокоен — с тобой за этими стенами точно ничего не случится. Ну, ни пуха! — вдруг слегка посерьезнев, сказал он.
— Да я же не на экзамен, — улыбнулась она.
— В любом случае надо говорить «к черту», — наставительным тоном заметил Василий и помахал ей на прощание рукой.
— Ты не пропадешь? — спросила она, прежде чем тоже махнуть ему на прощание. — Я буду ждать.
Василий кивнул. Светлана повернулась и пошла в ту сторону, где у ворот с ажурной решеткой стояла светло-серого цвета будочка. Она не видела, как изменилось лицо ее спутника. Грусть, как облако, накрыла его — по сияющему виду и лучистому взгляду Светланы было понятно, что она ждет встречи с кем-то, кто не оставил ее всего лишь доброжелательно-приветливой. И Василий не мог не заметить, как нетерпеливо стремится она увидеться с этим человеком. Он понимал, что никогда ее глаза не загорятся таким же светом при виде его. Что они обречены оставаться друзьями. Но тем не менее ему бы не хотелось отказываться от того, чтобы хоть изредка иметь возможность встречаться с этой открытой, ясной девушкой, которая явно и не подозревает о том, какое впечатление производит на людей.
Быть может, в этом и кроется ее обаяние, думал Василий грустно, шагая к метро и не замечая того, что незнакомый парень в черной кожаной куртке, почти не таясь, идет следом за ним.
  
Глава 7
 
«Странно, — думала Светлана, приближаясь к особняку, — почему Василий в первую очередь заметил «вторичные признаки»: охрану и сигнализацию». Ее взгляд сначала упал на сад и пышные цветники. Значит, у Макса есть и садовник. А еще наверняка те, кто наводит порядок в самом особняке, возвышающемся в глубине. Светлана шла по плавно закругляющейся дорожке — так это и было задумано архитектором, — и ей постепенно открывался вид на само здание.
Автору проекта удалось добиться еще одного эффекта: войдя в дом, Светлана обнаружила, что он внутри намного просторнее, чем казался снаружи. А пока она шла к парадному входу и восхищалась тем, как интересно задуман дом, ее догнала группа однокурсников.
— Подожди, зайдем вместе, — крикнул Даня, увлекая за собой остальных.
Светлана остановилась у лестницы, довольная, что окажется не одна. Дверь перед ними распахнулась, и они услышали приветливый женский голос:
— Входите, входите.
Ступив на выложенный затейливым узором начищенный паркет, она невольно испугалась — не поскользнуться бы здесь и не растянуться бы на глазах у всех, не проявить бы какую неловкость. Но смутилась не она одна — те студенты, у которых были хорошие, просторные квартиры, тоже несколько замялись, пораженные увиденным. Сама атмосфера этого дома была особенной.
— Смелее, смелее, — подбадривала их немолодая, в меру полная женщина в нарядной блузке, чуть расклешенной юбке и в туфлях на невысоком каблуке. — Она вела себя как домоправительница. И, наверное, была таковой.
Женщина провела их в гостиную, посреди которой стоял стол, а на нем на больших блюдах горками лежали бутерброды, пирожки, пирожные и конфеты, стояли кувшины с соком, бумажные стаканчики с соломинками. На другом столике — большой самовар и поднос с чашками. Рядом — кофеварка.
— Максим Матвеевич скоро выйдет, а вы пока угощайтесь. Кстати, меня зовут Екатерина Игоревна. Если что-то понадобится — зовите, я буду встречать опоздавших. Думаю, мне удалось угодить на все вкусы. Не стесняйтесь. Молодые люди, поухаживайте за девушками. — Она кивнула и вышла, чтобы никого не смущать.
— Вот это да! Это я понимаю. — Даня, радостно потерев руки, направился к блюду с бутербродами. — Который тут потолще?
— Вот этот, — сказал Миша и, взяв бутерброд с ветчиной, сунул его в рот.
Девушки засмеялись и оживились. Катя и Алла, не церемонясь, направились к блюду с пирожными, убеждая друг друга в том, что им не стоит увлекаться сладким. Потом Алла налила себе в чашку кофе, и по всей просторной комнате распространился великолепный аромат. Светлана даже вздохнула — настолько он был насыщенный и густой.
— Хочешь? — спросила Катя, наполняя еще одну чашку.
— Спасибо, — кивнула Светлана и, взяв из рук подруги кофе, оглянулась. Рядом с ней стояло кресло, обтянутое фисташкового цвета узорчатым шелком. Такой же диванчик уже успели занять три однокурсника. Те, кто не захотел садиться в кресла, продолжали стоять у стола.
— Так больше войдет, — заметил Даня, энергично жуя.
Света заняла пустое кресло, стоящее чуть в стороне. Конечно, было бы неплохо перекусить, съесть хотя бы один бутерброд. Она уже успела изрядно проголодаться. Но запах колбасы отобьет запах кофе, по которому она так соскучилась. Чтобы успокоиться, прийти в себя, Света прикрыла глаза, смакуя бодрящий напиток. Он и в самом деле напомнил ей о тех временах, когда они сидели с Еленой Васильевной, смотрели в сад и негромко разговаривали. Эти воспоминания принесли успокоение и вернули уверенность.
Не торопясь, она оглядела просторную гостиную и, самое главное, картины, которые находились в ней. Они не бросались в глаза. Но присмотревшись, Светлана поняла, сколько в расположение каждой из них было вложено вкуса, ума и... внутренней иронии. Разглядывая натюрморт, что висел перед ней на стене, Света невольно усмехнулась, настолько скромной была пища: кусок черного хлеба, сыр и кувшин. Видимо, кто-то из испанских мастеров. Но это, конечно, не золотой век, а начало двадцатого столетия. Чем-то манера этого неизвестного ей художника напоминала аскетичные, но полные света и радости натюрморты Петрова-Водкина. Собственно, такие работы не следовало бы называть натюрмортом — мертвой природой, подумала она вдруг, для них надо было придумать отдельное название. Глаза ее оживились: интересно, а на самом деле, какой бы термин подошел? Если брать из латыни, то, наверное, натюрвиде — увиденная природа, или натурвива — живая природа. Или еще лучше: натюррерум — природа вещей...
Занятая этими мыслями, Светлана забыла о том, где она находится. Сразу исчезли скованность и напряжение. И, конечно, она не могла видеть, как Максим, остановившись на пороге в гостиной, с интересом рассматривает студентов своей группы.
Заметив сидевшую в кресле Светлану, он бросил короткий взгляд на натюрморт, который она разглядывала, а затем снова вернулся к ней. Прямая спина, как полагалось в те не столь отдаленные времена, когда строился особняк, и в то же время — непринужденность, легкость и внутренняя свобода, независимость... Девушка была занята своими мыслями, и на губах ее бродила легкая улыбка. Интересно, о чем она думает? — спросил себя Максим. Чем вызвана эта усмешка?
Даня, не переставая, жевал бутерброды и с набитым ртом разговаривал с Сергеем. Половина девушек медленно переместилась в сторону блюда с разнообразными пирожными, которые они запивали соком и, забыв о том, куда и зачем пришли, бурно обсуждали, стоит ли идти смотреть новый фильм или нет.
— Я вышла с больной головой, — жаловалась Нина. — Зачем это тебе нужно? — обращалась она к Соне.
— Не слушай ее. Это надо видеть, — авторитетно возражала Алла. — Ты же понимаешь: акустика, спецэффекты — супер! Обязательно сходи.
Светлана не могла участвовать в подобном разговоре, поскольку знала, что билеты на фильм дорогие и она просто не может позволить себе подобное развлечение. Отвернувшись, она перевела взгляд на другую картину, висевшую ближе ко входу. И тут она встретилась глазами с Максимом, который смотрел, казалось, прямо на нее. Светлана даже вздрогнула от неожиданности. Но не только она одна заметила появление хозяина дома. Валера тоже спохватился и начал шипеть, чтобы обратить внимание остальных. Девушки обернулись и замерли на полуслове.