Бродяга

Однако ручное управление все же присутствовало, его я и начал осваивать под чутким руководством виртуального «справочника по экстремальному пилотированию малых кораблей». Я же не знал, что тренажер воспринимает меня как тяжелораненого пилота, потерявшего нейросетевой контакт с кораблем. Что такое слияние, когда мозг человека использует искин корабля как дополнительный ресурс, я не знал. И что искин иногда надо ограничивать — тоже.
Тем не менее у меня неплохо получалось. Если вдуматься, то управлять космическим истребителем при таком уровне автоматизации не намного сложнее, чем на компьютере дома играть. И вот, когда я почти совсем освоился: стал свободно влетать-вылетать из виртуального дока, потихонечку облетать вокруг виртуальной же станции, искин линкора, координирующий полеты, в полном соответствии с управляющей программой, выпустил на меня истребитель противника.
Я и сообразить ничего не успел, когда на экране появилась надпись, возгласившая о потере активного щита на тридцать, затем сорок, затем пятьдесят пять процентов. Искин самовольно начал маневр уклонения. Но особого эффекта это не дало, меня расстреляли, как в тире. О том, что команду к открытию огня в любом случае, хоть заранее, хоть как, должен отдать человек, я, разумеется, даже не подозревал.
Раздался скрежущий звук, гравитация на время пропала, в воздухе запахло озоном, а экран расцвел ярко-желтой вспышкой.
— Охренеть не встать, — пробормотал я, приглаживая растрепанные от невесомости волосы.
— Капитан, — ровный голос искина в динамике напомнил мне о том, что я вовсе не в космосе и очень даже живой. — Ваш средний балл за тренировку с имитацией нейротравмы составляет пять целых шестьдесят восемь тысячных балла.
— Это из скольки? — совершенно машинально поинтересовался я.
— Максимально возможную высшую оценку в тренировочном полете на симуляторе составляет десять целых ноль тысячных балла.
— А чего так много? Меня же сразу сбили, я даже из дока толком не вышел. И чего раньше баллы не ставили?
— Ваше пилотирование в ручном режиме было признано успешным.
Значит, не все в этом мире нейросетью измеряется!
С этого дня я совершенно наплевал на физические занятия, на обследования. Я почти не спал, а только ел и пропадал на симуляторе. Сколько раз и в скольких ситуациях меня сбивали, я уже не мог сказать даже примерно. Зато я научился распределять обязанности между человеком и искусственным интеллектом. Мои бои с виртуальным противником приобрели совершенно иной, жесткий характер. Я теперь не кусок замороженной человечины, бессмысленно в космосе болтающийся. Сейчас я мог вполне успешно противостоять одному или даже двум противникам. И с трудом, но завалил легкий конвойный крейсер. Один раз из ста где-то, и то сидел в засаде несколько часов.
Но это если мне удавалось не попасться возле самой станции.
И тем не менее, несмотря на все мои усилия, я ни разу не победил полностью самостоятельно. Все время либо искин у меня, либо я у искина, но что-нибудь да подправляли. Более того, он все время вел меня, контролируя все поданные команды.
А так, полностью сам, всего раз пятнадцать от станции успел отлететь, и то хорошо. Все это потому, что человек просто не в состоянии воспринять такое количество одновременно переданной информации своими органами зрения и слуха. Ну невозможно это! Может быть, помогло бы привлечение чувств осязания и обоняния, насчет вкуса я не уверен, но конструкторы таким маразмом не заморачивались. Зачем все это, если можно всю инфу напрямую, через нейросеть в мозг гнать? Вот это и есть слияние. И конкурировать с таким уровнем обычному человеку и традиционными способами управления даже пытаться не стоит.
А что касается внутрисистемных или коротких тактических прыжков, то тут я был полный ноль. Мало того что я вообще не представлял, как их делать, так еще и искин, падла, не говорил, не та тренировка, видите ли. А противник, между прочим, ими активно пользовался, пока симуляция блокатор не включала.
В реальности же, судя по прочтенным мной материалам и статьям учебников, тактические прыжки делать вообще проблематично, из-за чрезвычайной сложности расчетов. Да и реактор после прыжка энергии на накопители щита, да и на орудия просто не сможет дать. А тут, вот, пожалуйста, мало того что прыгают по несколько раз подряд, так еще и всегда с полными щитами из варпа выходят, и палят из всех орудий. На борьбу с кем такие тренировки могут быть рассчитаны? Нет такой техники ни у кого, а если есть, то она редка и ее скрывают. Инфосеть на такие запросы вообще отвечает, что это невозможно. Ну сеть вообще много бреда всякого в себе таит. Однако факт налицо, на флотском тренажере тактика поведения некоторых ботов именно такая.
С другой стороны, это великолепная тренировка на внезапное появление противника. Как бы то ни было, но занятие я себе нашел.
Как-то вылезая из тренажера после очередного поражения, беззаветно ругаясь на великом и могучем, попутно стягивал промокшую насквозь футболку. Сегодня меня приложили противокорабельной термоядерной ракетой, а тренажер, зараза, возьми да и с имитируй смерть от вспышки. Вот сколько раз меня так подлавливали, а так рубка нагрелась в первый раз. Я уж было подумал, что все, замкнуло что-то, и успокоился, только тогда, когда аппарель отворилась. Зато я теперь примерно знаю, как кура-гриль себя чувствует.
Так вот на площадке перед тренажером меня ожидал доктор Терм.
— Как себя чувствуешь, Фил?
Это, кстати, именно с его подачи меня все Филом кличут. Он мало того что сам меня так называл, так еще и в ФПИ записал. А ФПИ на чипе, да в реестре, это как в паспорт вписать.
— Прекрасно, Аран! — я обтерся футболкой, собирая пот, а затем бросил ее в мусорку. Они здесь все равно бесплатные, через день выдаются. А если дольше носить (я пробовал), распадаются на волокна. А так до завтра в своей, еще с Земли, похожу.
— Я смотрю, ты делаешь успехи и без нейросети. — При этом Терм ободряюще хлопнул меня по плечу. Что характерно, морщится от того, что я весь сырой от пота, и не подумал. Медик, что с него возьмешь, профессия по определению не для брезгливых.
— Да ладно тебе.
Мы уже шли по коридору в направлении моей комнаты. Футболку-то мне надо было взять, а может и куртку, это смотря куда мы пойдем. Так-то Аран не часто ко мне сейчас заходит. — Меня этот бот сегодня так отделал, что плакать хочется. Как будто полтора месяца не на тренажере безвылазно провел, а… Кстати, Аран, можешь меня поздравить, я налетал почти восемьсот самостоятельных часов, это почти ваш третий уровень пилота.
— Поздравляю, — доктор широко улыбнулся. Искренне как-то, по-доброму. Вот сколько его знаю — всегда он такой, отец пациентам, — грозный враг болезням и бактериям всяким. — Но должен тебе сказать…
При этом Терм загадочно ухмыльнулся.
— Сегодня ты сражался не с ботом, а с полковником Нолоном. А у него, мой друг, уровень пилотирования, если мне память не изменяет, шестой. Сейчас он седьмой учит.
— Опаньки, — только и смог сказать я. Кто же знал, что все так кисло. Я же вел себя во время боя в симуляторе, мягко говоря, подленько. А как иначе бота завалить? Ему же по панелям взглядом шарить не надо, искина слушать и всякие прочие действия, совершенно необходимые для управления производить. У него все сразу в одно место поступает. И реакция у него намного круче моей.
Доктор меж тем продолжил:
— Я его сразу, как он поступил, попросил твой уровень проверить. Видел же, как ты тут все время пропадаешь.
— Как только поступил?
— А, не волнуйся, у него пустячные травмы, — Терм по-своему понял мой вопрос. — Рука оторвана, ребра перебиты и термическая травма второй степени. Ничего в принципе сложного. Мы его еще вчера залатали, через неделю выпишем.
За разговором мы подошли к моей комнате, жил-то недалеко, и я поднес к замку чип ФПИ карты, вмонтированной в наручный браслет.
— Нет, Аран, ты не понял, — зайдя в комнату, я открыл шкаф и, взяв футболку, напялил ее на себя. Потом прикинул, что куда мы пойдем, мне никто не говорил, и куртку тоже накинул. — Я имел в виду, почему поступил? Разве идет война, это ведь военный госпиталь?