Страшись Темноты (ЛП)

— Почему ты зовешь меня Амброзиус?
— Потому что это то, кем ты сейчас являешься. Бессмертным. — Она коснулась укуса на шее. — Мой Ники ушел. Он погребен под гнетом настолько сильных чувств, что даже глубины океана не могут с ними соперничать. Скажи мне, вернется ли мой мальчик домой когда-нибудь?
Нику хотелось осыпать ее проклятиями. Закричать. Но, в конечном счете, он действительно чувствовал себя, словно потерянный ребенок, жаждущий лишь прикосновения матери. Из горла вырвался приглушенный всхлип и прежде чем он успел остановить себя, Ник сделал то, чего не делал с той ночи, когда обнаружил тело матери.
Он зарыдал. Он хотел лишь одного — чтобы непрекращающаяся боль оставила его. Он хотел обратить время вспять, чтобы его мать снова была жива, а Эш по-прежнему был его другом.
Но как это сделать? Слишком много изменилось с тех пор…
Меньяра притянула его в свои объятия. Она молчала. Но ее прикосновения утешали его сильнее всяких слов.
Она прижала губы к его макушке и легко поцеловала.
— Ты был хорошим мальчиком, Амброзиус. Шериз все еще верит в тебя и я тоже. Она просит тебя отпустить свой гнев. Быть счастливым снова.
Он отдернулся, проклиная ее слова, так напоминающие ему мать.
— Как я могу забыть обо всем, когда моя мать мертва?
— А как иначе? — Настаивала Меньяра. — Время твоей матери пришло. Она сейчас счастлива, что может видеть тебя и…
— Не говори мне такого, — выдавил он сквозь сжатые зубы. — Ненавижу это дерьмо. Она не счастлива. Как она может быть счастлива?
Меньяра вновь покачала головой.
— Тогда уходи и не нарушай ее покой своей ненавистью. Ей здесь не место. Твоя мать заслуживает от тебя лучшего.
Он открыл рот, чтобы возразить.
— Я не хочу ничего слышать и твоя мать тоже, упокой Господь ее душу. Убирайся отсюда. И не возвращайся, пока твой разум не прояснится, и ты не начнешь думать о ком-то кроме себя. Ты меня слышал?
Ник сузил глаза. Он бы поспорил с ней, но знал, что если Меньяра в таком настроении, разговаривать с ней бесполезно.
Чувствуя отвращение ко всему происходящему, он развернулся и ушел, не зная толком, куда идти. Он просто побрел по направлению к Конти  [3]. Улицы до странного знакомые, и в то же время такие пустые. В это время года тут должны были сновать толпы туристов. Владельцы магазинов обычно поливали из шлангов улицы и балконы.
Вместо этого он видел лишь оранжевые бочки и строительные леса. Звуки перфораторов пришли на смену утреннему джазу и гудкам. Боль заполнила каждую частичку его тела…
Он дошел до Акме Оустер Хаус  [4]на улице Ибервиль. Господи, сколько раз он обедал тут? Сколько шуток и бокалов пива он разделил в нем со своей матерью и друзьями?
Ресторан выглядел, как прежде, лишь посвежевшим после реконструкции. Ник стоял у окна, наблюдая, как официанты принимают заказы, а люди болтают, пока его взгляд не упал на столик в задней части.
Его сердце остановилось. Там был Кириан Хантер с женой и дочерью Мариссой и малышом, которого Ник еще не видел. Они смеялись, разговаривая с другими людьми, которых Ник когда-то звал друзьями: Вэйном и Брайд, Джулианом и Грейс. Но больше всего его поразило то, что рядом с ними сидели Валериус и Табита. Учитывая, что Табита была сестрой-близнецом Аманды, не это шокировало.
Именно присутствие Валериуса ошарашило его.
Он был заклятым врагом Кириана и Джулиана: его семья обманом захватила Кириана в плен и убила, а потом уничтожила людей и страну, защищая которую они оба погибли. Веками эти трое вынашивали жаркую ненависть по отношению друг к другу.
А теперь Кириан протягивал своего сына человеку, которого поклялся обезглавить…
Как это могло случиться?
— Ник?
Он резко дернулся, услышав позади тихий шепот. Это была сводная сестра Страйкера — Сатара. Высокая и стройная, она была сосредоточием женственной красоты и очарования.
Он отступил, чтобы другие не заметили его.
— Что ты тут делаешь?
— Я почувствовала нечто странное в тебе и решила проверить, чем это вызвано.
Ник ненавидел, что, разделяя с ней кровь, он позволял ей разделять и свои чувства. Его раздражало, что кто-то может «прочитать» его.
— Ничего не случилось. Отправляйся домой, Сатара.
Она склонила голову, будто пытаясь рассмотреть Кириана и остальных.
— Интересно, не так ли? Почему Ашерон вернул их к жизни, но отказался сделать тоже самое для твоей любимой матери? Хотелось бы знать, почему он предпочел их.
— Мне не нужно, чтобы ты тыкала пальцем в эту рану.
— Да. Уверена, что она все еще свежа.
Она даже представить не могла, насколько.
— Но, — продолжила Сатара, подходя ближе, чтобы прошептать ему на ухо, — Почему они должны сидеть тут, наслаждаясь жизнью, когда твоя мать мертва?
— Не начинай, Сатара. Этот человек и его семья — все, что у меня осталось.
Девушка склонила голову.
— Так ли это? Как ты думаешь, что они скажут, когда узнают, что ты Темный Охотник, переметнувшийся к Даймонам? Что с твоей помощью Страйкер может видеть и слышать их?
Он попытался отойти, но она остановила его. Длинные ногти впились в плечо.
— Старая стерва Вуду сказала тебе, что Ашерон помогал людям в Новом Орлеане после урагана, но она не поведала тебе, кто его мать?
Ник замер.
— У Эша есть мать? Живая?
Сатара улыбнулась.
— О-о, еще один секрет, в который он тебя не посвятил, да? Такой вот он лучший друг. Разве тебе не интересно, что еще он тебе не сказал?
Да, Нику было интересно. Он вырвал руку из ее захвата.
— Кто его мать?
— Атланская богиня. Аполлими. Но среди бессмертных она более известна, как Великая Разрушительница.
— Разрушительница?
— Да. Она веками насылала опустошающие ураганы на цивилизации просто из-за того, что у нее случались проблемы с прической, а в тот день, когда Десидериус начал сеять панику в Новом Орлеане, она была в высшей мере рассержена.
У Ника перехватило дыхание, когда он вспомнил ту ночь. Десидериус был агентом Страйкера, и именно он убил его мать.
Сатара наклонилась к нему, чтобы прошептать вновь:
— Она также мать моего брата Страйкера. Ты же знаешь его. Он глава Даймонов Спати. Кто по твоему мнению держит на поводке моего брата? Кто контролирует армию Страйкера?
Ник ощутил, как при мысли о всех тех секретах, что Эш утаил от него и остальных, внутри него поднимается ярость.
— Мать Эша — лидер Даймонов?
— Да. Теперь ты знаешь, почему Эш так мало рассказывает о себе. Что вы все подумаете, когда узнаете, что его возлюбленная мать стоит во главе ваших врагов? Вот почему он никому из вас не рассказывал о таких Даймонах Спати, как Десидериус. Почему Эш старается держаться подальше от таких конфликтов? Потому что это не он большой и страшный, а его мать. Признай это. Эш лгал всем вам с самого начала. Артемида не контролирует его. Это он управляет ею. Она живет в постоянном страхе перед ним.
Ник припомнил ночь, когда совершил самоубийство на глазах Артемиды. Сатара была права. Богиня была в ужасе от Ашерона и его реакции на смерть Ника. Только из-за этого она согласилась вернуть его, даже нарушив правила.
И все же, слова Меньяры не шли у него из головы.
— Меньяра никогда не ошибалась насчет людей.
— Меньяра никогда не встречала бога, способного влиять на мысли и восприятие. Подумай об этом, Ник. Сколько раз Охотники-Оборотни играли с разумом других, заставляя их забыть, что они видели нечто сверхъестественное.
Больше, чем он мог сосчитать.
— Но Эш всегда воздерживался от этого.
— Он так говорит. Но как часто люди твердят одно, а делают прямо противоположное?
И снова, она была права.
Девушка прижалась к нему и погладила его бицепс.
— Тебе подарили правду. В мире Темных Охотников все не такое, каким кажется. Эш одурачил всех…кроме тебя. Вопрос в том, собираешься ли ты позволить ему избежать наказания за страдания людей, за смерть твоей матери или остановишь его? Сколько еще людей должно умереть из-за того, что Ашерон оказался жестоким садистским ублюдком? Либо он, либо мы, Ник. На чьей ты стороне?