Клятва (ЛП)

— Думаю, будет лучше, если я просто пойду домой, — сказала я, меняя тему разговора.
— Мой отец серьезно зол на меня.
Но Брук была настроена решительно.
— Ещё рано, и потом, сегодня ты можешь заночевать у меня.
Так он не узнает, что ты куда-то ходила.
И ещё, это даст ему шанс остыть.
Глядя на меня, она широко распахнула глаза. Подобный фокус Брук проделывала с сотнями мужчин.
— Мы побудем там какое-то время и, если ты не захочешь оставаться, сразу же уйдем.
Я бросила свое занятие и, положив руки на бедра, практически вынудила её посмотреть мне в глаза и так нагло соврать.
— Так я тебе и поверила.
— Мы сразу же уйдем. Клянусь тебе.
Я сжала губы, хоть уже и чувствовала, что уступлю и спросила:
- А как насчет Арона? Он идет? — и, конечно же, ответ тоже уже знала.
Бруклинн никогда не звала Арона с нами.
Она тут же закатила глаза, будто я спросила какую-то глупость.
— Знаешь, Чарли, в клубах и без него полно парней.
Кроме того, Коротышка там становится каким-то дерганым и всё время норовит защитить нас от кого бы то ни было.
Пока мы убирались, дверь между кухней и обеденным залом была открыта.
В дверном проеме появился отец и я поймала на себе его тяжелый взгляд.
Он как-будто прижимал меня к земле, напоминая одним только взглядом, что я облажалась.
Когда он опять вышел, исчезая в глубине кухни, я посмотрела на Брук.
— Ладно, — проворчала я, решив, что может Брук и права и отцу действительно нужно время чтоб остыть.
— Я пойду.
  
3 
 
Бруклин должно быть знала, что я сомневалась, сильно сомневалась.
Я огляделась вокруг.
Что-то было не так.
Большинство клубов располагались на окраине города, спрятанные в промышленной зоне, но, так или иначе, этот был более темным и более грязным, чем любое из мест, в котором мы когда-либо бывали прежде.
С улиц позади нас доносилось слабое потрескивание громкоговорителя.
Сообщения звучали столь приглушенно и резко, что, если бы я не помнила слов, то была бы не в состоянии разобрать их: “ПАСПОРТА НУЖНО ВСЕГДА ИМЕТЬ ПРИ СЕБЕ”.
Было ощущение, что даже королева плюнула на эту часть города.
— Серьезно, Чарли, прекрати волноваться.
— Это то самое место.
Кирпичные здания были изуродованы слоями выцветающего граффити.
Окна, которые не были разбиты или заколочены досками, были покрыты грязью.
Повсюду был разбросаны окурки, валявшиеся посреди гниющего мусора.
И без того сильный запах разлагающейся еды становился ещё ощутимее, смешиваясь с вонью людских нечистот, вызывая позывы рвоты.
Еще более подозрительным казалось отсутствие новых бездомных из класса Обслуги, которые, наводнив город, спали на улицах и тротуарах, рылись в мусоре, оставленном у домов и на аллеях, выпрашивали объедки и мелочь.
Скоро я услышала — и почувствовала — отдаленное дрожание музыки, вырывающееся из одного из складских помещений впереди нас.
Бруклин остановилась, указывая на что-то красное, резко выделяющиеся на фоне всего остального, в конце переулка.
— Я же говорила тебе! Это здесь.
Я не стала спорить, потому что это была единственная здесь свежевыкрашенная дверь.
Возможно, единственная за долгие годы.
А может быть даже и за десятки лет.
Бруклинн почти вприпрыжку устремилась вниз по переулку, хотя каблуки на её туфлях были до безумия высокими. Эти туфли когда-то принадлежали её матери.
Я взглянула вниз на мои ничем не примечательные сандалии из коричневой кожи с ремешками, обвязанными вокруг лодыжек.
Потянувшись, она постучала в массивную дверь, тарабаня костяшками о красную сталь.
Звук был поглощен басами, резонирующими изнутри.
Она попыталась еще раз, ударяя ребром свернутой в кулак ладони, со всей силы сотрясая дверь.
По-прежнему, ничего.
Я оттолкнула её в сторону.
— Думаю, мы просто войдем.
Схватившись металлическую ручку двери, я с усилием потянула её на себя.
Когда дверь открылась, звук, скрывавшийся за ней, проник внутрь меня, казалось, сотрясая кости.
Маня и увлекая меня.
Подпрыгнув от удовольствия, Брук захлопала в ладоши и вихрем пронеслась мимо меня.
Я поспешила за ней, не желая быть оставленной в одиночестве.
Внутри у двери стоял внушительных размеров мужчина. Он поднял руку, такую большую, что, наверное, ею можно было бы обхватить меня посредине, и потянулся за Паспортом Брук.
Я была уверенна, что его молчание было умышеленым, с целью устрашения. И, надо отдать должное, это у него не плохо получалось — со всеми его мускулами и угрожающей нахмуренностью — но, в то же время, он был всего лишь очередным вышибалой в обычном клубе.
Все шло как обычно, пока его взгляд не упал на Брук — на неё саму, не её паспорт — и тут у меня перехватило в горле.
Вот эту часть я просто ненавидела.
Он знал, что мы несовершеннолетние, мы понимали, что он знает, а значит, делает нам одолжение, разрешая зайти.
Он позволит, но сначала потребует чего-нибудь взамен.
Теперь он изучал её, пожирая глазами, оценивая с ног до головы.
Бруклинн не возражала.
Она расплылась в улыбке, изо всех сил стараясь выглядеть соблазнительно, и, должна признать, это было довольно убедительно.
Более чем.
Стоит ли удивляться, что она привлекала внимание стольких военных по всему городу.
В желудке у меня все переворачивалось от того, как он шарил по её телу полуприкрытыми глазами.
Его взгляд задерживался на тех местах, где кожа её не была прикрыта: на шее, плечах, руках.
Закончив, громила кивнул девушке, стоящей с ним рядом и практически незаметной в тени его огромной фигуры.
Её чернильно-черные волосы были подняты вверх и собраны в хвост, короткие черные пряди слегка касались лица, придавая ей юный вид.
Слишком юна, чтобы находится в клубе.
Прямо как мы с Брук.
Девушка метнулась вперед, схватила руку Брук и поставила на неё печать, чернила которой не были различимы при таком освещении.
Теперь настал мой черед.
Я вложила свой Паспорт в необъятную лапищу, надеясь избежать такого же тщательного осмотра, но он все равно уставился.
Было просто невозможно не почувствовать себя оскорбленной.
Я старалась изо всех сил мысленно отгородиться от него, но по коже все равно бежали мурашки, пока его глаза блуждали по мне.
Почувствовав взгляд на своем лице, я посмотрела на него. Наши глаза встретились.
Я почувствовала, как напряглись плечи, но отказывалась отвести взгляд.
Его позабавило мое вызывающее поведение. Он усмехнулся, при свете красных ламп над нами зубы сверкнули алым, губы вокруг них вытянулись в узкую линию.
Этот человек не относился ни к одному из классов — по крайней мере, уже не относился.
В этом я была абсолютно уверенна.
Все в нем говорила об обратном.
Хотела бы я знать, какой класс отказался от него. А может, он был уже рожден в семье изгоев, невинно обреченный на жизнь, в которой ему никогда не будет позволено говорить в присутствии других.
.
.
Даже на Англайском.
Я старалась не стать первой, кто моргнет, но в этой игре он был лучше, и в очень скором времени я отвернулась, устремив глаза к полу.
Его смех загрохотал громче музыки, и угловым зрением я заметила, как он вновь кивнул.
Хрупкая девушка с хвостом подскочила, схватила мою руку и, поставив на ней отметку, вновь исчезла за вышибалой.
Как обычно, кожа под печатью начала слегка пощипывать от маленькой дозы чего-то, что они добавляли в чернила чтоб расслабить клиентов.
В основном женского пола.
Особенно не достигших совершеннолетия.
Мы рассматривали это как расплату за разрешение быть в клубе.
Сканируя Паспорта перед тем как вернуть их нам, он проигнорировал тот факт, что ни одна из нас могла находиться здесь легально.
Я не имела ни малейшего представления куда поступает информация со сканера, но была уверенна, что это точно не военные проверяют нас, так как клубы не считались абсолютно законными.