Нелюбимый мной, нелюбящий меня (СИ)

— Нужны надежные воины и быстрые лошади. Срочно! — как я умудрилась говорить таким неправдоподобно спокойным голосом?
— Зачем Вам? — он снисходительно улыбнулся. Видимо, подумал, что это какая-то девичья блажь.
— Мои кузены хотят убить Нэймара.
— Что? — переспросил лорд.
— Мои кузены хотят убить Нэймара, — совершенно спокойно повторила я.
Келиар сверлил меня взглядом несколько долгих мгновений. Потом вскочил из-за стола, бросил мне "Ждите тут" и выбежал из комнаты.
Я села на стул и стала ждать. Я была совершенно разбита, словно земля ушла из-под ног, оставив висеть во тьме, лишив даже надежды на опору. Как они посмели? Их целью было убийством разрушить мой брак. Не то чтобы я за него цеплялась, но этот брак был благословлен Эреей, а, значит, свят. Они знали о благословении, я писала об этом. Они же могут навлечь на себя проклятие! Если бы только эльфийское вкупе с изгнанием. Но нет, страшнее было проклятие Эреи. Да, она милостива, добра, справедлива. Но она женщина. Она трепетно относится к своим творениям, и не любит, когда их разрушают. Тогда она бывает очень мстительна. Прецеденты были. Выжженные дотла руины — вот, что осталось от владений преступников. А то, что случалось с ними самими, можно воспринимать только небольшими частями. Это были длинные кровавые эпопеи, полные страданий, потому что своих обидчиков Эреа хранила. Долго не давала умереть… Зачем все это? О чем они только думали? Как осмелились пойти на такое?
За окном послышался цокот копыт, оклики. Я и не знала, что комната выходит во двор.
— Леньор, — послышался голос Келиара. О, небо, пусть мне никогда больше не доведется услышать столько боли в голосе. Я подбежала к окну. Седой эльф что-то тихо ответил Келиару, но слов я отсюда не слышала. Хвала Великой, Леньор наплевал на традицию, — из ворот выезжали, по меньшей мере, полтора десятка воинов. Я все еще провожала их взглядом, когда в кабинет вернулся Келиар. Он подошел ко мне, остановился всего в полушаге. Таким злым я его еще не видела.
— И давно Вы знали? — голос сочился ядом, ненавистью.
— Что? — я была удивлена и оскорблена предположением.
— Не отпирайтесь! — взревел лорд. — Понятно, что Вы знали давно! Почему решили сказать?!
— Я не знала! — закричала я в ответ.
— Дрянь! — это оскорбление было больней пощечины, я отшатнулась от полыхающего гневом лорда.
— Я не знала.
— Лживая гадина!
Я сделала еще шаг назад, зацепилась за что-то и упала, ударившись головой об стул. Мир перед глазами поплыл, замерцали звездочки. Наверное, умная женщина заплакала бы или потеряла сознание. Но к умным я никогда не относилась. Приподнявшись на локте, подняла звенящую голову. Келиар присел на корточки и нависал надо мной. Да любой демон позавидовал бы такой злобе и ярости, что исходили от него. Казалось, еще немного, и он придушит меня собственными руками.
— Это ничего не даст, — пыталась говорить спокойно. — Я действительно ничего не знала. Должна была догадываться, но не видела очевидного. Если бы поняла раньше, остановила бы этих сумасшедших.
— Почему ты сказала мне? — процедил мужчина.
— Я… — голос задрожал, на глаза навернулись слезы. — Я не хочу, что бы кто-нибудь пострадал. Я… я всего лишь хочу, чтобы он вернулся живым!
Он потянулся ко мне, я поспешно отвернулась и загородила лицо рукой:
— Не надо…
Он пренебрежительно фыркнул и, продолжив свое движение, выдернул из-под моего локтя листок.
— "Не отчаивайся, Мирэль. Может статься, твой брак будет недолгим. Людской век так короток", — прочитал он вслух. — Что, никаких дат и обещаний скорейшего вдовства?
Голос лорда был презрительным. Я промолчала. Лицо горело, по щекам градом катились слезы, голова просто раскалывалась, в горле застрял саднящий комок. Вот и лопнула иллюзия благополучия. Теперь все стало на свои места.
— Переписка отныне только через меня, — сказал Келиар.
— Как пожелаете, — прошептала я.
Он схватил меня за запястья, рывком поднял с пола.
— Иди к себе и носа не высовывай до приезда сына. Понятно?
Я кивнула. Он отконвоировал меня к двери и захлопнул ее за моей спиной.
Следующие дни прошли как в тумане. Я была сама не своя от ужаса, не могла ни спать, ни есть. Думать тоже толком не могла… Днями и ночами молила Эрею, чтобы она пощадила жизни Нэймара и моих неразумных кузенов.
После "беседы" с Келиаром я ушла в свои комнаты, и весь первый день ко мне вообще никто не заходил. Бейрит и Граза появились только на следующее утро, но со мной разговаривать не собирались. Просто оставили подносы с завтраком и ушли. Видимо, тоже винили в возможной трагедии. Что ж, я виновата, очень виновата, хоть и значительно меньше, чем они считают.
О, Эреа, о чем думали эти ненормальные? О чем? Если они убьют Нэймара, что станет со мной? Что сделает с ними и с дядей Владыка? Об этом они подумали?
Днем я сидела на широком подоконнике в спальне и невидящим взглядом смотрела на сад. Все слезы, кажется, были уже выплаканы, все немногочисленные мысли передуманы раз по сорок. Я была в полной прострации. Граза зашла ко мне, остановилась в дверях.
— Вы ничего не ели, госпожа? — голос как у няньки, уставшей от противного капризного ребенка.
— Не хочу, спасибо.
Она присмотрелась, наклонила голову на бок и, медленно подойдя ко мне, стала рассматривать.
— Что случилось? — устало поинтересовалась я.
— Госпожа, что с Вашими руками? — выдохнула Граза.
Руки… Посмотреть было на что — запястья украшали браслеты из фиолетово-синих кровоподтеков. Странно, как я не заметила? Ну и демоны с ними. Это неважно.
— Ничего.
— Хорошенькое ничего…
— Оставь меня, прошу.
— Конечно, — кивнула Граза и чуть ли не выбежала из комнаты. Через несколько минут она вернулась с Бейрит.
— О, небо, — всплеснула руками Бейрит.
— Пожалуйста, уйдите, — попросила я. Мне было не до них.
— Конечно-конечно, — приговаривала Граза, заставляя меня встать.
— Вы не переживайте, госпожа, не переживайте.
Они обращались со мной так, словно я дитя малое. Причитали, уговаривали, только что не сюсюкали, расставляя на подоконнике какие-то пузырьки, намазывая и перебинтовывая мне руки.
— Не знаете, есть какие-нибудь новости? — на ответ я особенно не рассчитывала. Слишком мало времени прошло. Я надеялась, что Келиар послал сыну тоты с посланием. Но даже если тоты успел долететь до Нэймара, то обратно будет только к вечеру. Возможно… В который раз подумала о худшем, закусила губу, чтобы не расплакаться.
— Нет, нету, — ответила Бейрит.
— Глядите, госпожа, вот и готово! — нарочито бодро сказала Граза, предлагая мне полюбоваться результатом их труда. Словно это имело хоть какое-то значение.
Я посмотрела на повязки. А что если я опоздала с предупреждением? Если Леньор спешит на помощь зря? Перед глазами мелькали картины: раненый, истекающий кровью Нэймар. Но рядом с ним никого. Некому помочь, перевязать раны… Трупы на обочине, Седой эльф, склонившийся над убитым Нэймаром… По щекам потекли слезы, дыхание перехватило.
— Не расстраивайтесь, госпожа, — попробовала утешить Бейрит. — Заживет мигом, вот увидите.
— Что если он ранен? Если уже слишком поздно? — пробормотала я сквозь слезы.
О, Эреа, лишь бы не это! Молю, не допусти!
Я обессилено рухнула на диванчик, закрыла лицо руками и разрыдалась. Кто-то сел рядом, осторожно обнял меня, но утешать не стал, просто привлек к себе. Мало-помалу успокоилась. А потом запоздало сообразила, что обнимает меня мужчина. Вывернулась из объятий и вскочила. На диване сидел Келиар. Ошеломленно глядя на него, спросила:
— Что Вы здесь делаете?
— Я пришел попросить прощения, — повинился лорд. — Мне очень жаль, Мирэль, что… Поверьте, я всем сердцем раскаиваюсь. Я не имел права позволять себе такое…
— И все же позволили…
— Я осел! Знаю, — Келиар действительно казался виноватым и подавленным. — Простите меня, пожалуйста.