В плену мое сердце

Ее сердце снова учащенно забилось, но уже не от страха. Эми не могла бы объяснить свои новые ощущения. Неуловимые, как дуновение весеннего ветерка, они не поддавались определению из-за какого-то высокого барьера, выросшего в ее сознании. Она знала только то, что впервые, с тех пор как Лоуренс Кинг вошел в ее жизнь четыре года назад, она не испытывала неловкости от его присутствия. Наоборот, ей нравилась мысль, что она знает так много о прошлом этого человека, а он ничего не помнит о ней.
Эми подняла глаза от блокнота и спокойно встретила его испытующий взгляд, впервые после пережитого ею шока, когда она узнала в новом резиденте корпорации Лоуренса Кинга.
– Ваш почерк не так уж трудно прочесть, мистер Кейн. Если нужно, я могу перепечатать написанный вами текст.
– Просто прочтите пару предложений, – ответил он. – Этого будет достаточно, мисс Флетчер.
– «Общепризнано, что значительные организационные изменения являются важной составляющей в стратегии корпорации. Однако, подобно многим другим кардинальным решениям, принятые меры на практике нередко оказываются за рамками формального планирования».
Он несколькими широкими шагами пересек комнату, лицо его выражало полное удовлетворение.
– Фантастика, мисс Флетчер! Вы только что увеличили на двадцать пять процентов количество людей, способных разобрать мой почерк! Если все зависит от меня, то считайте, что вы приняты на это место. Надеюсь, что вы согласны на мои условия. – Он одарил ее еще одной из своих мимолетных и обаятельных улыбок. – Уверяю вас, что я пишу не только такую помпезную чушь, как эта.
Эми опустила глаза на скошенные, неровные строчки в блокноте. «Почерк выдает его с головой, – подумала она. – Его улыбки предназначаются для поверхностного потребления, и всякий, кто примет их всерьез, потом жестоко поплатится». Правда о его характере вот здесь, на листке блокнота – Лайам Кейн жесткий, беспощадный, властный. Но и у него есть уязвимые точки, раз он не узнал ее. Эми его злейший враг, а он пригласил ее прямо в сердце своего лагеря.
Она подняла глаза от его каракулей. И вдруг поняла, как ей необходимо – совершенно необходимо! – получить эту работу. И тут же спохватилась, что не стоит показывать ему этого.
– Мы еще не коснулись вопроса оплаты, мистер Кейн. Я буду получать больше, чем на прежнем месте? – ровным голосом поинтересовалась она.
– Разумеется. Я думал, что мистер Губерт сказал вам об этом: я готов удвоить ваше текущее жалованье. Это, впрочем, не так уж и щедро, как может поначалу показаться, поскольку вам придется работать втрое больше, а денег увеличится лишь вдвое.
– Я не боюсь переработать.
Эми почти не слушала то, что он говорил. Ее руки перестали дрожать, она позволила пальцам, сжимавшим желтый блокнот, чуть ослабить хватку. Странное, новое ощущение, пронзившее все ее тело, становилось все сильней с каждой минутой, хотя по-прежнему не поддавалось ясному определению. Она решила пока что больше не пытаться понять, почему ей так захотелось работать у Лайама Кейна. Достаточно уже того, что ее берут.
– Буду ждать с нетерпением начала новой работы, – заявила Эми и улыбнулась впервые с тех пор, как переступила порог кабинета своего нового шефа.
 
2
Тем вечером Эми совершенно выдохлась к тому времени, когда добралась до своей маленькой квартирки в Ивенстоне. Она сидела за кухонным столом и пыталась проглотить хотя бы ложку супа, но это ей никак не удавалось – мешал комок в горле. Сейчас, в тишине своей квартиры, она не могла поверить в случившееся. Неужели она и впрямь настолько сошла с ума, что согласилась стать личной секретаршей Лайама Кейна? Вероятно, шок от одного его вида оказался настолько сильным, что лишил ее разума. В конце концов, временное помрачение рассудка встречается достаточно часто. Многие нарушители закона именно этим объясняют свое поведение в момент совершения преступления.
Эми порывисто встала и вылила остатки супа в раковину. Нет смысла делать вид, что она ест. Кого она хочет этим обмануть? И что же ей теперь делать? Как выпутаться из нелепой ситуации? Ведь она не может работать бок о бок с Лайамом Кейном. Не сможет терпеть общество человека, напоминавшего ей о прошлом своими резкими жестами, насмешливым голосом. Как это несправедливо! Все четыре года она работала не покладая рук, старалась изгнать из собственного сознания чувство вины. И вот такая жестокая шутка судьбы, вновь поставившей на ее пути Лайама Кейна, и это тогда, когда она начала думать, что заслужила право забыть прошлое.
Она прошла в гостиную, включила телевизор и тупо уставилась на мелькание кадров на экране. Завтра утром она пойдет к мистеру Губерту и сообщит ему, что не сможет работать личным секретарем Лайама Кейна. Возможно, она даже приоткроет ему часть правды. Объяснит, что его предшественник был старым другом их семьи, он дал ей работу, не спрашивая рекомендаций. Она скажет… Сумбурные мысли внезапно иссякли. Так что же она скажет? «Извините меня, мистер Губерт, но я не могу работать с Лайамом Кейном, а то он рано или поздно вспомнит, что я аферистка?» Можно себе представить, как воспримет это известие добрый, но старомодный мистер Губерт.
Но ведь на самом деле она не аферистка. Это только Лайам Кейн обвинил тогда ее в мошенничестве. Она невиновна: это подтвердил и суд присяжных. Невиновна, но что это меняет?
Эми поспешила прогнать неприятные мысли, но ее по-прежнему бросало то в жар, то в холод, то в гнев, то в отчаяние. Проклятый Лайам Кейн! Один раз он уже приложил все свои силы, чтобы испортить ей жизнь. И теперь, кажется, намерен сделать это еще раз. С внезапным озарением, нахлынувшим на нее вместе с гневом, она поняла, насколько ненавидит его. И его обаятельную улыбку, и расчетливые золотисто-карие глаза, умевшие заглянуть в душу и прочесть ее мысли с такой же легкостью, словно он пользуется каким-то неведомым прибором.
Эми вскочила с кресла и принялась расхаживать по комнате, пытаясь снять напряжение, сковавшее е тело. Она жаждала мести. Ей была невыносима сама мысль о том, что человек, преследовавший ее все эти годы в кошмарных снах, даже не помнит ее. Неужели все случившееся было для него столь незначительным эпизодом? Эми захотелось оскорбить Лайама Кейна, да так, чтобы он на этот раз запомнил ее на всю жизнь.
«Он стал причиной незаслуженной обиды, мучившей меня долгих четыре года, – с горечью подумала она, – и теперь пора нам поменяться местами». Она никогда не была виновной в преступлениях, в которых он ее обвинял. Ее вина состояла лишь в том, что она была слишком юной, слишком доверчивой и влюбленной. И теперь не так уж и неразумно Желание испытать сладость возмездия. Если же она станет его личным секретарем, ей будет совсем нетрудно найти способ сокрушить его на первый взгляд мощную оборону.
У нее вдруг невыносимо заболела голова, и Эми прижалась лбом к холодному стеклу. Лихорадочно разгоряченная кожа ощутила желанную прохладу. Нет смысла вспоминать то, что давно осталось позади. Однако перед глазами у нее все время стояло жесткое лицо Лайама Кейна, напоминая о том, что как раз сегодня прошлое и будущее сплелись в неразрывное целое.
Образ Лайама Кейна стал словно ключом, открывшим дверь в прошлое, и откуда на нее внезапно хлынул поток воспоминаний, которые метались в ее сознании, требуя освобождения.
На темные улицы падал тихий дождь, фонари превратились в расплывчатые золотистые пятна, вокруг Эми тоже все стало неясным и туманным, и вот она уже находится не в своей квартире, а перенеслась назад, в то время, когда жизнь ее была наполнена радостью и счастьем. И еще в этой жизни был Джефф.
Пять лет назад Эми одной из лучших закончила компьютерный класс колледжа. Математика всегда давалась ей без труда, и она легко освоила компьютерную технологию. Это оказалось весьма кстати, поскольку ряд других обязательных дисциплин представлял для нее гораздо большие трудности, и над ними ей пришлось изрядно потрудиться, чтобы хорошо закончить колледж. Порой Эми жалела: что у нее остается совсем немного времени на развлечения и вечеринки, но это бывало не слишком часто, так что в итоге она проводила много часов над учебниками. Ее отец был владельцем скобяной лавки в Риверсайде, маленьком фермерском городке на юге Иллинойса. Родителям было нелегко наскрести деньги на ее учебу, хотя она и была их единственным ребенком. И своей успешной учебой Эми хотела отплатить им за годы суровой экономии. Родители матери не умели ни читать, ни писать, когда прибыли на пароходе из Европы, а отцовские родители потеряли свое маленькое дело во время великой депрессии. И Эми знала, что ею гордится вся семья, ведь она единственная из всех закончила колледж.