Лесовик-2 (СИ)

— Не понял, какую сумму мне перевели? И можно поподробнее насчет аукциона?
— Молодой человек, — насупился адвокат, и даже остановился в своем возмущении, техник также остановил мое кресло, — Я, конечно, понимаю, что юриспруденцию изучать для вас пока рановато, но нельзя же настолько не интересоваться законами своей страны.
— А можно всё же ближе к делу?
— Ближе к делу? Пожалуйста! — мы опять тронулись в путь, адвокат на ходу застегнул свой портфель и пристроил его в какое?то отделение за спинкой моего кресла, зато извлек откуда?то свой широченный платок и, сложив его в несколько раз, протер свою вспотевшую лысину, — Всего десять лет назад была запущена программа частных виртуальных тюрем. Государство начало проводить аукцион на преступников для этих организаций. Таким образом, преступника получает та организация, которая больше заплатит за преступника. В свою очередь она получает прибыль с того, что он зарабатывает для неё. Она также обязуется организовать для преступника достойные условия содержания. Так вот за вас заплатили четыреста двадцать тысяч рублей.
— Шесть тысяч евро? Постойте, мне перечислили шесть тысяч?
— Нет, это общая сумма, которую за вас заплатил победитель аукциона — ЗАО "СИТК", а вам на счет перевели что?то вроде сто пятнадцать евро, если вам удобно считать в данной валюте.
— Мда, дешево нынче стоит рабская сила в нашем государстве. Около пяти с половиной евро в день. Это не просто мало, это ничтожно мало. Да я за десять дней свободной игры больше денег получил.
— Ну, а что вы хотели? Чтобы за вас платили миллионы? Чего ради? — платок из его рук уже куда?то испарился, прямо фокусник какой?то, вроде не спускал с него глаз, а, поди ж ты, платка уже нет.
— Но почему так мало? Это ведь сущие копейки.
— Ну, если вас это успокоит, то, начиная с восемнадцатилетнего возраста преступника, сумма обычно вырастает в полтора — два раза.
— Откровенно говоря, меня это вообще не утешило.
— С другой стороны, раньше вообще государству приходилось содержать заключенных, а теперь хоть какую?то копейку получает.
— А почему заключенные работают на какие?то частные организации, а не на само государство?
— А как вы себе это представляете? Игра принадлежит государству, и она настроена на оптимальный баланс. И что государство должно добывать ресурсы у самого себя? Где выгода? А в данном случае государство получает неплохую прибыль. По — моему, тот, кто провел в жизнь эту реформу, был гением. Давайте посчитаем примерно выгоду государства. Первое: пассивные выгоды — государству больше не приходится заботиться о содержании, питании и охране заключенных. Второе: выгода от аукциона. Третье: оплата аккаунтов заключенных. Четвертое: разница курсов на выводе денег в реальный мир. Ну и пятое: дополнительная раскрутка государственной игры, благодаря повышенному онлайну и дополнительной добыче ресурсов. И это только то, что мне приходит на ум с первого взгляда, на самом деле наверняка есть еще дополнительные положительные моменты, которые я не смог учесть в силу своей ограниченной компетентности в данном вопросе.
— А много этих самых участников аукциона?
— На самом деле не очень, обычно зависит от населенности региона. Так, например, в центральных регионах их очень много, а у нас в далекой тайге всего два игрока: ЗАО "СИТК" и ЗАО "ЯОИ".
— А в народе наших конкурентов называют гомосеками, — подал голос техник, везущий мое кресло, — Нас, правда, ситхами называют, но это даже прикольно.
— Почему?
— Есть такой жанр в литературе, где описывается всяческая гомосятина, так вот он называется "Яой".
— А зачем же они выбрали себе такое название?
— Это аббревиатура: Якутская организация исправления. А у нас — Сибирская исправительно — трудовая компания.
— Ясно.
— Ну что ж, Евгений Георгиевич, раз мы прояснили все вопросы с вашим освобождением, пора выполнять и вашу часть сделки.
— Вы вроде хотели знать о взломе капсулы?
— Вы абсолютно правы, Евгений Георгиевич, я вас внимательно слушаю, позвольте также включить мой диктофон на запись, для более продуктивного получения данных, — попросил адвокат, вынимая из одного кармана пиджака диктофон, а из другого свой многострадальный платок, чтобы вытереть свою опять вспотевшую голову. И чего она у него так потеет? Мне вот совсем не жарко.
— Разумеется, — милостиво разрешил я, — Мне не жалко.
— Продолжайте, — адвокат включил запись.
— Не было никакого взлома.
— То есть как, не было? — адвокат даже чуть не уронил диктофон, — Простите, но вы ведь играете на стопроцентной чувствительности.
— Ну да, на стопроцентной, но система мне сама предложила его, когда предлагала зайти в игру.
— Подождите, то есть, при заходе в игру система вам сама предложила данного персонажа?
— Да.
— Хм, выходит какая?то системная ошибка в настройках, либо явная неучтенка. Ох, уж эти программисты, вечно торопятся, а потом заплатки ставят кривые. Дмитрий Олегович, не могли бы вы отправить капсулу Евгения Георгиевича на экспертизу, и чтобы обязательно провели диагностику и проверку логов капсулы?
А адвокат?то, похоже, что?то понимает в технике. Похоже, не шибко простого дядьку мне в адвокаты?то прислали. Да и вообще, есть ли в этой корпорации кто?то простой?
— Конечно, Бронислав Яковлевич, — тут же подтвердил указания техник.
— Причем все результаты по данной капсуле должны быть немедленно перенаправлены в центральный офис.
— Разумеется, Бронислав Яковлевич.
— Что?то странное происходит вокруг вас, Евгений Георгиевич. Где бы вы ни оказались, происходит что?то из ряда вон. Почему так? — он даже не представляет, как он в этот момент мне напомнил Главного инспектора, — Впрочем, не думаю, что вы сможете ответить мне на этот вопрос. Так что пора двигаться к нашим корпоративным менеджерам, для решения второго вопроса.
Мы уже подходили к выходу, как вдруг у адвоката что?то пиликнуло.
— Молодой человек, — на этот раз он обращался не ко мне, а к технику, — нет ли у вас неподалеку свободной капсулы? Мне пришло сообщение от одного из клиентов в игре, надо срочно проверить почту, а у меня как назло мой переносной коммуникатор вирта сломался. Всё никак нет времени его починить.
Хм, а мне он адрес своей почты не давал. Хотя толку?то? Почтой я всё равно пользоваться не мог.
— Найдём для такого?то дела. Пойдемте, — и повернул мою коляску налево в очередной тоннель из саркофагов.
— Скажите, а разве не у всех заключенных почта заблокирована? — задал я интересующий меня вопрос.
— Разумеется, у всех, — тут же отозвался юрист, — Но отправить письмо своему адвокату всегда есть возможность, достаточно подойти к начальнику лагеря и произнести кодовую фразу "письмо адвокату".
"А почему вы сообщаете об этом мне только сейчас?" — едва не вырвалось у меня, но, сумев сдержаться, поинтересовался невинным тоном:
— Может вы мне еще что?то важное забыли сообщить?
— О чём вы? Я всегда сообщал вам всё необходимое. Или вы хотели вести со мной оживленную переписку? — он немного пожевал губами, и продолжил, — И не надо делать такое обиженное лицо, в вашем незнании виноваты только вы сами. Ведь у вас должно было высветиться сообщение о доступе к разделу библиотеки о каторжных работах. Так почему вы не прочитали эту полезную информацию?
— Но я читал! Там была только информация об общем устройстве каторги, её уровнях и всё.
— Странно, весьма странно, неужели у вас не было подраздела "Сервис"?
— Не было, — несколько растерялся я.
— Странно, очень странно, ладно разберемся с этим позже. Молодой человек долго нам еще идти?
— Нет, мы собственно уже пришли.
Мы остановились, и техник принялся делать какие?то манипуляции у стойки с саркофагами. Результатом его действий был опустившийся на пол второй кокон из стойки. Адвокат тут же туда забрался. Техник еще немного покопался в настройках кокона, после чего кокон, закрывшись, уехал на свое место.