Карты, деньги, две стрелы

— Светлые боги!
— Кажется, они забыли про нас обоих, — с невеселой улыбкой обронила девушка. И склонила голову набок: — Так что, капрал? Поможем друг другу?
Нет, я сейчас с ума сойду. Дочки правителя кнесата мне здесь только не хватало! Да чем я могу ей помочь? Мне бы кто помог, честное слово!
— Возьмите меня с собой, — попросила девушка, глядя на меня снизу вверх.
— С собой? — тупо повторил я. — В Мертвый Эгес? На межграничье? Я, если что, не на пикник собираюсь, госпожа де Шасвар! Кроме того, меня ищут.
— Это не важно. — Ее голос предательски дрогнул. — Я не навязываюсь в попутчики, просто… раз вы все равно собираетесь перейти границу… Я… я не могу здесь оставаться! Прошу вас, капрал!
Боги, она что, плачет? Нет, ну это уже перебор.
— Возьмите меня с собой! Пожалуйста! Я была не права тогда в таверне, но… если у вас есть сердце…
Ну вот и что на это можно ответить? Что сердца у меня нет? Увы, оно есть и всегда было.
В отличие от мозгов.
  
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
 
Матильда
Мама говорила, что я должна уметь ездить и в мужском седле, и в дамском, и даже по-лаумейски, без седла. Как сейчас помню ее красивое лицо, черные волосы, заплетенные по последней столичной моде в две толстые, с руку, косы, изящные запястья, серебристое платье с воротником-стойкой, прямой взгляд темных глаз с неимоверно большими зрачками, занимающими практически всю радужку… Прошло уже больше десяти лет с тех пор, как я видела кнесицу де Шасвар в последний раз, а воспоминания настолько свежи, словно это было лишь вчера. Впрочем, я отвлеклась.
Мама говорила, что я должна уметь ездить по-разному. Отец утверждал, что приличным девицам не подобает громоздиться в мужском седле, раскорячившись, подобно беременному таракану. Только в дамском!
В итоге, оказавшись на улице, я замерла перед Ветерком, не зная, что же делать дальше.
— Так и будете стоять? — громыхнул за спиной уже знакомый голос.
Я оглянулась и судорожно попыталась подобрать слова:
— Понимаете, капрал, я не умею. Он не под тем седлом и…
Милез сердито сверкнул глазами, обогнул меня и одним прыжком оказался на коне. Кажется, даже стремян не коснулся. Я и пискнуть не успела, как он, чуть склонившись, подхватил меня и усадил впереди себя. Мать Рассвета, как же тут неудобно!
— Держитесь, госпожа де Шасвар, — горячо шепнули на ухо. А в следующий миг мой спутник пришпорил коня.
Копыта выстукивали звонкую дробь по булыжной мостовой, ветер, бьющий в лицо, выбивал слезы, а я… Обеими руками вцепившись в гриву, я пыталась собраться с мыслями.
Только этим, а также тем, что мне слишком сильно дали по голове — недаром она так болела, — можно объяснить тот факт, что я не сразу поняла, в какую сторону мы движемся. Осознание масштаба неприятностей, в которые я влипла, пришло, когда мы уже выехали на улицу Зеленой ночи.
— Капрал, вы действительно решили ехать в Мертвый Эгес?
— Вы очень догадливы, госпожа.
— Но это же самоубийство!
Он только хмыкнул:
— Вы предпочитаете чуть менее надежные способы?
Я даже не нашла, что ответить на такую наглость.
Ворота на Третьей заставе, несмотря на обещания этого…
Блэйра, оказались закрыты. Кто бы сомневался. Желающих совершить суицид здесь всего двое — я и, как выяснилось, капрал Иассир. А на воротах, ведущих к Мертвому Эгесу, самоубийц никогда не держали. Это, знаете ли, чревато.
Мой спутник тихо ругнулся сквозь зубы и рявкнул в полную мощь:
— Заснули там, что ли? Открыть ворота!
— Иду-иду! — лениво откликнулся хрипатый голос из сторожки.
Через несколько минут по ступенькам спустились двое: субтильный мальчишка в гражданском платье и обрюзгший мужчина лет сорока в мундире с погонами фендрика.
Неужто это вся стража? Да еще и на тех воротах, что выходят в сторону пограничья… Пусть за стенами Мертвый Эгес и по доброй воле через него никто не пойдет, но нельзя же так!
Откуда-то с высоты раздался громкий кашель. Я вскинула голову и разглядела, что на стене стоят еще шестеро солдат, с любопытством наблюдающих за нами. Это уже радует, ворота не брошены на произвол судьбы.
Матильда, о чем ты вообще думаешь? Тебе надо быстрее уйти из города, раз уж пасть смертью храбрых не получилось, а ты размышляешь об обороноспособности Эгеса!
— Капрал Иассир! — ухмыльнулся взрослый обер-офицер. — А мы вас уже заждались, думали, вы на другую заставу пошли.
— Открывай ворота, — отрывисто скомандовал милез, разом забыв о субординации.
— Никак нет, господин капрал! — вытянулся во фрунт мальчишка. — Не положено! — И прежде, чем капрал успел хоть слово сказать, продолжил: — По приказу командования. В Мертвом Эгесе третью ночь болотные огоньки блуждают, ворота запрещено открывать. Только через калитку.
— Она тут рядышком, — чуть насмешливо уточнил фендрик. — Спешиться только надо. Да вы и сами знаете.
Калитка была всего на вершок выше головы коня, всадник проехать через нее не мог, так что действительно пришлось спуститься на землю. И если у капрала не возникло с этим никаких проблем, то я не смогла обойтись без его помощи.
Мальчишка в гражданском услужливо загромыхал замком. Капрал потянул коня за повод. Выйдя за пределы города, вскочил в седло и вновь склонился, чтобы усадить меня перед собой.
— Удачи на новом поприще, капрал! — крикнул нам вслед фендрик.
Со стены раздались смешки.
Ладони милеза замерли на моей талии:
— В смысле?
— Мальчик смазливый! — хихикнул толстяк, поспешно закрывая калитку. — А вы его так деликатно за пояс держите.
Честно говоря, я ничего не поняла. В отличие от господина Иассира, смуглое лицо которого мгновенно покрылось багровыми пятнами гнева.
— Мерзавец! — прошипел он и, оставив меня на земле, развернул коня.
Но с той стороны уже громыхали засовы.
Впрочем, «Хочешь умереть…» — ну и дальше по тексту. Уже через несколько секунд капрал, одной рукой придерживая клеймор, кулаком другой вовсю барабанил в ворота:
— Открывай, скотина! — Кажется, он мгновенно забыл о всяческом уважении к старшим по званию. Даже на «ты» перешел, как будто к крестьянину какому-то обращался. — Я ж тебя под землей найду! — А еще он подзабыл о том, что нам надо ехать. И как можно быстрее!
К тому же этот фендрик не сказал ничего такого. По крайней мере, я ничего обидного в его словах не услышала. В самом деле, то, что капрал держит меня за талию, когда подсаживает, и то, что я еду рядом с мужчиной — малознакомым, надо отметить, — не совсем пристойно, но с другой стороны, я же сейчас в мужском платье. Разве кто-то что-то заподозрит? О том, что было, пока я находилась без сознания, и думать не хочу.
Милез меж тем разошелся вовсю:
— Хидеж, мерзавец! Открой ворота! Я тебя…
— Капрал, — осторожно кашлянула я, — вам не кажется, что нам надо ехать?
Из Иассира как будто стержень какой-то выдернули. Он замер, бросил несчастный взор на все еще запертые ворота, обреченно процедил:
— Негодяй, — и вздохнул: — Поехали.
Из-за стены послышался взрыв издевательского хохота, а вслед за тем все стихло. И мы остались наедине с Мертвым Эгесом…
Унгария постоянно воевала с Фирбоуэном. В основном, конечно, с фениями: жившие на территории союзного государства мисы больше интересовались торговлей, лаумы — наукой, а агуане — собой… Пограничные стычки переходили в затяжные битвы, те в свою очередь затихали, на короткий период устанавливался мир, а потом все вспыхивало вновь. Провокации были и с той, и с той стороны, но суть не в этом. Пару веков назад было решено поставить границу. Разумеется, обычная межа между государствами существовала всегда, но тогда, дабы пресечь войны с нелюдями, наши маги на границе с Фирбоуэном поставили невидимую и практически непроницаемую стену. Лишь в некоторых местах оставили врата, через которые можно проходить с территории одной страны на территорию другой. Говорят, правда, есть еще контрабандные тропки, но речь сейчас не об этом.