Ставка на женщину

Алекс Меррелл привык к оживлению в своем казино, пусть даже искусственному. Кто-то приходил сюда пообщаться и пофлиртовать, кто-то – избавиться от лишних денег, кто-то – ощутить пьянящий азарт. Кто-то тешил себя надеждой на крупный выигрыш, кто-то рассчитывал завязать знакомство с одной из великолепных танцовщиц «Блестящего Вегаса». Точно было одно – здесь никто не скучал и не приходил сюда против своей воли. Одна лишь девушка в голубом словно призрак бродила по залам и не знала, куда себя деть.
После получасового наблюдения Алекс уже как следует изучил ее лицо и фигуру. На вид девушке было не больше двадцати лет, но он не торопился с выводами. Ей с равным успехом могло быть и пятнадцать, и тридцать. Искусные руки визажиста и нож пластического хирурга творят порой настоящие чудеса. У девушки были пышные волосы, безупречно гладкая кожа, пухлые чувственные губы и тонкий породистый нос. У нее была бы идеальная внешность куклы Барби, если бы не ее огромные выразительные глаза и изогнутые брови вразлет, которые делали ее похожей скорее на колдунью-прорицательницу, чем на пластиковую мечту всех американских девочек.
Фигура девушки заслуживала не кисти живописца, а резца скульптора. Вряд ли на холсте удалось бы изобразить немыслимое сочетание женственных форм и девичьего тонкого стана, удивительную комбинацию соблазнительности и хрупкости. У девушки была высокая грудь и крепкие, хорошо развитые бедра. Ножка, то и дело мелькавшая в разрезе платья, поражала своими идеальными пропорциями. Насколько мог судить Алекс, в незнакомке не было ни одного изъяна. Ему захотелось посмотреть на девушку вблизи, чтобы убедиться в правильности первого впечатления.
Но если внешность девушки была безупречна, то ее характер, видимо, оставлял желать лучшего. В ее выразительных глазах попеременно отражались презрение, скука, безразличие. Алекс недоумевал про себя все больше и больше. Незнакомке ничего не нравилось в «Блестящем Вегасе», однако она и не думала отсюда уходить…
Приближался рассвет, и в залах казино остались только самые азартные игроки. Здесь речь уже шла не о развлечениях, а о губительных страстях. Улыбок и легкомысленных шуток за игорными столами становилось все меньше, зато прибавилось дрожащих рук и испарины на лбу. Как хорошо Алекс знал эти признаки! Бледное лицо, затравленный взгляд, напряженно следящие за коварным шариком глаза. Или же стиснутые в пальцах карты и облака табачного дыма. Эти люди уже не развлекаются, они живут, обретают свое «я» только в стенах игорных залов.
Девушка в голубом по-прежнему ходила из помещения в помещение. Алекс набрал номер Мориса Гаскела, начальника службы безопасности «Блестящего Вегаса» и своего давнего друга. В кабинете Мориса тоже стояли мониторы, и если незнакомка существует на самом деле (а под утро Алекс стал в этом сомневаться), Гаскел должен был обратить на нее внимание.
– Привет, Морис, – без обиняков начал Алекс. – Посмотри покерный зал. Видишь девицу в голубом платье с длинными темными волосами?
– Да, – последовал неторопливый ответ Гаскела. Вопросов он не задавал, это было не принято.
Алекс перевел дух. Значит, ему не привиделась эта красавица.
– Ты случайно не знаешь, кто она? Наблюдаю за ней уже часа три и никак не могу понять…
– Впервые вижу, – отозвался Гаскел. – Но девочка что надо.
Алекс ухмыльнулся. В отличие от него Морис Гаскел был истинным поклонником женской красоты. Три раза женился на фотомоделях и бросал очередную жену, как только на горизонте появлялась очередная ослепительная красотка. В них, учитывая доходы Гаскела и специфику его работы, недостатка никогда не было.
– Руки прочь, – засмеялся Алекс. – Девушка занята.
– Как скажешь, шеф, – флегматично проговорил Гаскел. – Только с ней придется повозиться.
– В этом-то и есть вся прелесть, – хмыкнул Алекс и повесил трубку.
Алекс говорил сущую правду. Будучи охотником по натуре, он никогда не получал удовольствия, если женщина сдавалась чересчур быстро. Ему нравилось выслеживать дичь, расставлять силки, заманивать в ловушки и ждать, затаив дыхание. Стоит ли упоминать о том, что, как только цель была достигнута, наступало неизменное охлаждение? Любовь Алекса не интересовала. Даже секс был вторичен. Процесс охоты – вот что заставляло трепетать каждую жилку в теле Алекса Меррелла, независимо от того, о чем шла речь – о новой женщине или о новой фирме.
Проблема заключалась в том, что если в сфере бизнеса Алексу удавалось реализовать свои желания в полной мере, то охота на женщин не приносила ему желаемого удовлетворения. В отличие от большинства мужчин Алекс всерьез злился из-за того, что никогда не встречал отказа. Женщины находили его неотразимым и падали к его ногам еще до того, как он делал первый шаг.
Поначалу это возбуждало. На любой вечеринке Алексу стоило подмигнуть какой-нибудь красавице, и она сломя голову устремлялась за ним, даже если была не одна. Но легкие победы быстро приелись, и Алекс внезапно обнаружил, что он не охотится за женщинами, а скрывается от них. Создавалось впечатление, что мечта каждой женщины, попадавшей в его поле зрения, состоит в том, чтобы быть соблазненной Алексом Мерреллом. Это не льстило его самолюбию. Это раздражало.
Алекс с детства твердо знал, что он красив. Друзья родителей умилялись очаровательному черноглазому карапузу, а дамы непременно говорили его матери:
– Ах, какой из вашего сынка получится замечательный красавчик!
Они не упускали возможности потрепать юного Меррелла по щеке или протянуть ему конфетку. Алекс принимал эти знаки внимания с абсолютным равнодушием. Ему гораздо больше нравилось получать конфеты в награду за проделанную работу. У сладостей тогда был совсем другой вкус…
Когда Алекс подрос, конфеты и поцелуйчики в щечку сами собой сошли на «нет». Не одна подруга миссис Меррелл с ужасом признавалась себе, что при взгляде на тринадцатилетнего Алекса у нее что-то словно обрывается в груди. У вихрастого мальчишки были глаза и улыбка опытного мужчины. Причем потрясающе красивого мужчины.
В пятнадцать лет, когда мальчики обычно страдают из-за ломающегося голоса и прыщавой кожи, Алекс Меррелл нравился даже двадцатилетним студенткам, жившим по соседству. А подруги его матери, которые чересчур часто навещали ее, оставив мужей дома, в один голос предрекали Алексу славу донжуана.
Но Алекса больше интересовала власть над умами, а не над сердцами. И в пятнадцать, и в двадцать, и в тридцать, и в тридцать пять лет он скорее досадовал на свою неотразимую внешность, чем пользовался ее преимуществами. Хотя порой красота очень помогала ему. На заре его карьеры мужчины часто не воспринимали его как достойного соперника, считая Алекса изнеженным, ни на что не годным любимчиком женщин. Что ж, к собственному ужасу, они вскоре убеждались в обратном. Им противостоял не избалованный сердцеед, а опытный и коварный противник, стремительный и безжалостный.
Все же время от времени Алекс позволял себе расслабиться с какой-нибудь красоткой. Пожалуй, был определенный плюс в том, что ему достаточно было лишь руку протянуть, чтобы любая женщина пала в его объятия.
Как минимум экономия времени, а у Алекса Меррелла время было на вес золота.