Особо одарённая особа. Дилогия.

И снова, как недавно во дворе у князя, меня обуял ужас и мерзенькая слабость. Я вывернула шею до хруста, чтобы разглядеть спасителя, и тут же кто-то чужой и властный прямо у меня в голове приказал: «Спи», и я уснула, успев лишь разглядеть забавный амулет — прищуренный драконий глаз на золотой цепочке.
А на следующее утро меня вручили Кузьмичу, и мы без помпы отбыли из Белых Столбов в Веж.
Выходит, обиделся-таки Милослав Ясеневич. Я еще раз взглянула за ограду Школы, и мне захотелось позвать мамочку. А что, в таком месте, может быть, и услышит.
— Мамочка, милая, роди меня обратно, пожалуйста. Или не дай схарчить этим упырям. Аминь.
Метелка, также разглядев, кто радостно встречает нас с той стороны ограды, нервно попятилась назад. Но, оглянувшись, вспомнила про свой забег по рыбьим спинам и затряслась всем телом, не зная, как ей быть и где найти путь к бегству.
— Тпру, милая, — потянул вожжи Кузьмич. Но чуявшая нечисть кобыла уже практически и не была на этом свете и точно б понесла, разбив и нас, и сама убившись о деревья, не расступись толпа, не выйди к нам навстречу некто в черном.
— Стоять, — велел он взбесившейся Метелке. И кляча остановилась, правда, как-то по-ненормальному, словно одеревенела.
Я, перестав подпрыгивать на телеге, уставилась на подошедшего. — Феофилакт Транквиллинович, — представился дядечка, сперва показавшийся мне вполне человекообразным. — Директор Школы Архона.
— А мы этось, вот… — Трясущимися руками Кузьмич подал пожеванный и мокрый документ, который пыхнул паром и просох в руках директора.
— Ну что ж, добро пожаловать, госпожа Верея. Я видел, как вы любовались нашим зданием с той стороны, поверьте, его внешний вид соответствует и духу заведения. Пусть поначалу будет непривычно, но что-то говорит мне — вам понравится у нас. — И, резко развернувшись, он ткнул пальцем в приветственные плакаты на воротцах.
— А тот, кто так безграмотно пишет всякую… ерунду… — Любопытствующую нечисть как ветром сдуло, и остался только черноволосый красавец в ученической мантии, рассеянно оглядывающийся по сторонам.
— П-прастите, а вы у-у, черт, уверены… — начала было я.
— Что вам место в Школе Архона? — вновь обернулся ко мне директор.
— Да! Нет… Да я вообще не нечисть!
Феофилакт Транквиллинович задумчиво потер подбородок, после чего, развернув папир, зачитал:
— Помимо последнего «подвига», заключавшегося в трясении земли и разрушении двух башен княжьего кремля в Белых Столбах, смыв мельничной плотины в Лужицах, буря и сильные ветры в Малых Серпах, огненный и лягушачий дожди в Белполе, там же куриный мор и коровье безумие.
— Мы всего-то одну корову научили танцевать, — чуть не задохнулась я от возмущения. — И ей это нравилось!
— Зато не нравилось ее хозяевам, — улыбнулся директор Школы Архона. — К тому же, помимо любительницы танцев, тут еще сорок три пункта, включая дерзостность характера. Впрочем, — директор спрятал мои бумаги в рукав, — если вы слышите «голоса», испытываете желание летать под полною луной и у вас есть маленький прелестный хвостик, то Школа Ведьм и Чаровниц примет вас не менее радушно.
Я затрясла головой, развеселив главу Школы.
— В таком случае позволь представить тебе старосту факультета общих дисциплин, Анжело.
Красавец с угольно-черными перистыми крыльями засмущался и сначала сделал мне ручкой. Увидев, как я вытаращилась на его черные звериные когти, спрятал руки за спину. Улыбнулся и тут же захлопнул рот, вовремя сообразив, что в нем не меньше сотни по-щучьи загнутых внутрь остреньких зубов. После чего смущенно, как простой мальчишка, пожал плечами — «Извини подруга, не хотел пугать».
— Факультет общих дисциплин включает в себя целый курс небезынтересных лекций по демонографии, культурологии и истории, — вещал тем временем Феофилакт Транквиллинович, осторожно снимая меня с телеги и увлекая за собой в глубь сада прочь от Метелки, деда Кузьмича и осточертевшей, но такой привычной приютской жизни.
Метелка, уже справившаяся и с заморозкой, и с испугом, грустно смотрела мне вслед, понимая, что еще одна подруга навсегда уходит в большой мир. А над осенним парком бодрое эхо разносило уверенную речь директора, множа и усиливая ее, как заправский глашатай кряхтенье городского головы на городском вече.
— … в вашем возрасте не могут не вызывать интерес также курсы личностного и духовного роста. А новые знакомства? А красота, а гармония и покой этих мест, даже архитектура, так поразившая вас вначале, неужто не заставят чуть подзадержаться в наших стенах столь перспективную, как вы, особу?
Слова обволакивали меня, словно пар в пар ной, и мне с каждой минутой делалось приятней и нестрашней, пока до меня вдруг не дошло, что я уже давно как идиотка улыбаюсь и киваю директору головой, что мне давно все здесь нравится, что хочется сорваться с места, чтобы все осмотреть, влюбиться в Школу и понять, что я никогда к ней не привыкну, все время буду открывать тут что-то новое и новое раз за разом.
Как выяснилось позже, я почти не ошибалась.
После полугода учебы к этому всему привыкаешь, так как жизнь в стенах заведения настолько насыщена событиями и интересна, что отвлекаться на изыски архитектуры и романтические гуляния по темным аллеям просто некогда. Главным достоянием, красой и гордостью, неразменным капиталом и золотой казной Великой Школы Архона (во какое название, да еще и с намеком, что где-то есть и невеликое учебное заведение имени того же змея-ящера) являются люди и нелюди.
Люди здесь сплошь загадка и тайна. Они периодически исчезают и появляются то замотанные с ног до головы в зловещие плащи, то разодетые как на бал или маскарад. Крадутся вдоль стен или гордо маршируют, бряцая железом и шурша шелками. Конечно, хватает и простых сумасшедших, которые, по словам Анжело, беснуются лишь оттого, что в уши дует ветер с севера. Не знаю, что это означает, но у юного демона почти все речи темны и непонятны, хотя сам он прекрасный парень, жаль, мы видимся только на уроках, в Школе его племя не живет, а на вопрос, куда он с братьями исчезает сразу после звонка, сей загадочный юноша продекламировал мне стишок:
 
 
Я часто вижу сон, как я сражаюсь на Радужном Мосту,
 
а дети Сурта
 
Лавиной темною из бездны напирают…
 
Но рухнет мост, и я усну под утро.
 
Чтобы проснуться в городе, где чад,
 
Где музыка орет и шестерни стучат.
 
Я за день утомлюсь, прилягу на диван,
 
Неровный желтый свет мигнет мне на прощанье, и я усну…
 
И, затаив дыханье, увижу яростный безбрежный океан
 
Огня.
 
Задумаюсь — а может, демон я?
 
 
После чего предложил сходить к кладовщику и взять ученическую мантию.
— Ты не представляешь, сколько скоро понаедет богатой дряни, и первое, что они сделают, — прицепятся к твоей приютской робе. А поэтому до торжественной клятвы и получения собственного знака архона запомни еще пару правил.
Этими бесконечными и все множащимися правилами Анжело меня просто бесил. И его здорово забавляло, когда я в притворной злобе начинала яростно шипеть.
— Дуреха, радуйся, что я на нашем курсе староста, а не Серикиил, сын Ушиса из рода Сатанов.
— Это почему же?
— Потому что не все демоны одинаково дружелюбны. Многие из них гораздо, гораздо дружелюбнее меня. Пока все двести пять правил не вдолбят новичку, не отстанут. А учитывая, что спать и есть моим братьям необязательно, то ты из одной только благодарности должна мне копыта мыть и воду с них пить.
Я «из благодарности» обычно запускала в него классным инвентарем, но ни разу не попала, потому что обычно в этот миг Анжело уже стоял у меня за левым плечом, бубня: