Прикосновение холода (ЛП)

– Как договаривались, – сказала я. – Твоя очередь.
– Спасибо, Гвен.
Он положил сто долларовую купюру, вторую часть моего гонорара, на стол. Я взяла деньги и убрала в карман штанов.
Я принципиально игнорировала всех учеников в школе мифов, а они игнорировали меня, по крайней мере, до тех пор, пока им не надо было найти что-то. Тоже самое происходило и в моей прежней школе, всегда, когда я немного нуждалась в деньгах.
За определенную сумму я находила вещи, которые были украдены, пропали или исчезли другим способом. Ключи, кошельки, мобильники, домашние животные, бесхозные лифчики и боксерские мужские трусы.
На уроке математики я заметила, как Амазонка жаловалась, что она потеряла мобильный телефон, и я предложила найти его за маленькое вознаграждение.
Она считала меня сумасшедшей, пока я не вытащила ее мобильный телефон из глубины ее шкафа. Дело в том, что она забыла его в другой сумке. После этого мой талант обсуждали все вокруг.
До сих пор дело не имело особого успеха, но у меня был свой доход.
Так как мой дар-цыганки состоял в том, что касаясь к предмету, я узнавала сразу всю историю, видела и чувствовала, это не доставляло мне труда находить вещи и открывать завесы.
Конечно, если вещь была утеряна, то я не могла к ней прикоснуться, по-другому их невозможно потерять. Но люди повсюду оставляли следы.
Что они ели во время обеда, какой фильм хотели смотреть вечером, что считали о своих так называемых лучших друзьях.
Обычно было достаточно скользнуть кончиками пальцев по письменному столу парня или покопаться в сумке девушки, чтобы получить довольно хорошее представление о том, где он оставил кошелек или где она посеяла свой мобильник.
И если я с первого раза не определяла местоположение потерянного предмета, то просто продолжала прикасаться к вещам, пока не находила его, или пока образ того, кто возможно украл эту вещь не появлялся перед моим внутренним взором.
Как например, изображение Дафны Круз, которая забрала браслет с письменного стола Карсона. Иногда я чувствовала себя как Калле Бломкист или скорее как Гретель, которая шла по следу из хлебных крошек, до тех пор пока не находила то, что искала.
Существовало даже название для того, что я умела -– психометрия. Элегантное, псевдонаучное наименование того, что в моей голове появлялись образы и отражались чувства других людей, хотела я того или нет.
Тем не менее, часть меня хотела знать тайны других: все эти большие и маленькие секреты, которые они прятали от других, а иногда и от самих себя.
Это придавало мне чувство, что я была умна, сильна и могущественна, и пробуждало во мне глубокую решимость не совершать глупостей, как например: фотографироваться в нижнем белье для парня.
Конечно, находить потерянные мобильники не самая гламурная работа в мире, но это было лучше чем поджаривать картошку в Макдональдсе.
А здесь на мифах я зарабатывала немного лучше, чем в своей старой школе. Там я была бы счастлива, получив всего двадцать долларов за находку браслета, вместо двух сотен, которые дал мне Карсон. Дополнительные деньги были одной из немногих вещей, которые я любила в этой придурковатой Академии.
– Где он был? – спросил Карсон. – Браслет, я имею в виду. – в какой-то момент я хотела выдать Дафну и рассказать Карсону о ее чувствах к нему. Но после того, как Валькирия не очень дружелюбно пообщалась со мной и совсем чуть-чуть угрожала мне, я решила, что лучше сберегу эту информацию для более плохих времен.
Так как у меня не было денег, отсутствовала сила, а также незначительный уровень магии, по сравнению с остальными учениками Академии, информация была моей единственной защитой. Я не видела никакой причины, почему я не должна была собирать её на все случаи жизни.
– О, я нашла его за твоим письменным столом в общежитии, – ну, по крайней мере, подвеску розы. Она застряла между письменным столом и стеной.
Карсон нахмурил лоб.
– Но я же искал там. Я знаю, потому что обыскал всё.
– Я понимаю, но, возможно, ты искал не достаточно хорошо, – ответила я невозмутимо, прежде чем достать книгу по истории мифов из сумки.
Карсон открыл рот, чтобы задать следующий вопрос, но в этот момент профессор Метис постучала по столу старинным серебряным скипетром, который она использовала как указку.
У Метис было греческое происхождение как у многих профессоров и учеников академии.
Она была маленькой, коренастой женщиной с кожей цвета бронзы и черными волосами, которые она всегда собирала в пучок на голове.
На ней был зеленый брючный костюм, а на носу сидели серебряные очки.
Она производила впечатление строгой и серьезной, но Метис была одной из лучших преподавателей в Мифической Академии. По крайней мере, она пыталась сделать историю мифов интереснее, когда во время урока нам приходилось решать загадки, мы могли играть в игры, вместо того чтобы просто заучивать факты наизусть.
– Откройте ваши книги на странице тридцать девять, – сказала профессор Метис, пока ее мягкие, зеленые глаза перемещались от одного ученика к другому. – Сегодня мы еще немного поговорим о Пантеоне, воины которого боролись, чтобы победить Локи и его жнецов хаоса.
Видимо, сегодня был не один из занимательных дней. Я закатила глаза и последовала ее указаниям.
В дополнение к тому, что я ходила в школу со всеми этими мифологическими детьми-
воинами, мне приходилось еще учить их глупую историю. И, конечно, существовала группка хороших магов, которые объединились под именем Пантеон, чтобы бороться против группы злых магов, которых назвали жнецами и которые хотели высвободить хаос.
До сих пор профессор Метис говорила довольно неопределенно о том, чем именно был Хаос, и я мало внимания уделяла этому магическому фокусу-покусу.
Мое мнение – это обозначало смерть, разрушение и бла-бла-бла. Мне больше нравилось читать комиксы, которые я носила в своей сумке через плечо.
По меньшей мере, частично они были связаны с реальностью. Ведь генетические мутации действительно существовали.
Но дерущиеся друг с другом боги и богини, которые порождали магических вундеркиндов, чтобы довести до конца античные войны в современном мире?
С мифическими монстрами, которые участвовали в этом ради удовольствия? Я, действительно, не была уверена, верю ли я во все это. Но здесь все верили.
Для них мифы были не просто сказками, они были историей, даже фактом, и все было абсолютно реальным.
Пока профессор Метис рассказывала о том, какими злыми были жнецы, я пристально смотрела в окно и всматривалась в свое отражение.
Кудрявые коричневые волосы, несколько веснушек на моей по-осеннему бледной коже и глаза странного пурпурного цвета, который усиливался от цвета моего капюшона.
"Пурпурные глаза – улыбающиеся глаза," – всегда говорила моя мама.
У нее были глаза того же цвета, но мне всегда казалось, что у нее они выглядели удивительно красиво, в то время как меня они только уродовали.
Глухая боль охватила мое сердце. Не впервые мне хотелось вернуть время назад и позаботиться о том, чтобы все встало на свои места, как это было раньше, до того как я пришла в Мифическую Академию.
Шесть месяцев назад я была обычным подростком. Ну, настолько обычной, насколько могла быть девушка со странным даром.
Но цыганский дар передавался в моей семье по наследству. Моя бабушка, Геральдина, могла смотреть в будущее.
Моя мама, Грейс, могла определить на слух, врут люди или говорят правду. Я же могла видеть вещи, знать и чувствовать их, когда прикасалась к человеку или предмету.
Но наши цыганские дары были просто способностями, немного сенсационными навыками, и я не особенно размышляла над этим. Ни о том, откуда они взялись, ни о том, обладали ли другие люди похожей магией.
До того дня, пока я не коснулась расчески Пейдж Форрест после занятий спортом.
Мы были в раздевалке после баскетбола и переодевались. Я ненавидела баскетбол, потому что была совершенно бездарной. Действительно, я была просто ужасна.