Звездная Золушка
— Какого черта?! — рявкнул он. — Ты что, права купила?! Ненормальная!
— Простите, пожалуйста. — Я говорила тихо, всем своим видом выражая, насколько мне стыдно. — Я… я не справилась с управлением. Простите, я виновата. И, конечно, понесу наказание. Мы уже вызвали патрульную службу.
— А то, что я опаздываю, тебя не волнует?!
Неприятный тип. Хотя, может, мне так показалось из-за того, что он на меня орал. В общем-то заслуженно. Но все же неприятно. В любой ситуации можно сохранить вежливость, а дружелюбие решает проблемы, которые не может решить война.
— Извините еще раз. Сейчас прибудет патруль. И за ремонт вашей машины я тоже заплачу.
Откуда возьму деньги, конечно, вопрос хороший. Но об этом подумаю позже. Кредит, займ, продажа украшений или квартиры. Не важно, главное — обойтись без скандалов и угроз. Здоровье дороже. И если патруль не поторопится, на собеседование я опоздаю.
Украдкой я наблюдала за пилотом флаера. Он явно общался с пассажирами, но через темные тонированные стекла видно было плохо. При этом он, похоже, описывал нас, потому что изредка бросал в нашу сторону оценивающие взгляды. Не знаю уж, о чем шла речь, но в конце разговора пилот несколько раз уверенно кивнул и закричал:
— Эй, леди! Предлагаю решить все миром. Мой шеф торопится, ему совсем не хочется звать полицию. Отменяйте вызов, и обговорим детали.
Что-то во мне сопротивлялось этому предложению. Может, виной тому была нахмурившаяся Мари. Может, осознание того, что риск все равно велик (на этот счет много писали и всегда просили вызывать полицию), хоть при личном решении вопроса я и отделаюсь потерей значительной денежной суммы, зато сохраню права. Но какая-то неведомая сила, именуемая то ли роком, то ли судьбой, заставила меня в то злополучное утро нажать кнопку отмены и бросить в монетоприемник оплату штрафа за ложный вызов.
— Ты что делаешь? — зашипела Мари.
— Отстань. Я не хочу лишаться прав! И хочу успеть на собеседование, мне еще платить за его разбитую машину!
— Что ж, рад, что вы пришли к такому решению! — Пилот одобрительно кивнул. — Теперь давайте спустимся на парковку и обговорим детали. Больше десяти минут это не займет. Также мы хотим узнать, что же у вас все-таки произошло.
К счастью, флаер меня слушался, и посадка прошла без приключений. Побледневшая Мари сидела молча, изредка поглядывая в сторону чужого флаера, который тоже осторожно садился. Во время столкновения мы пролетали над промзоной, и дороги там не было. Пилот разбитой машины первым нашел участок, где можно сесть, и посигналил мне.
— Успокойся, — сказала я Мари и отстегнула ремень. — Он торопится, мы тоже. Платить и так и так придется, даже со страховкой.
Подруга не ответила, но одну меня не отпустила. Выскочила следом.
Незнакомец отошел от своего флаера. Он выглядел уже не таким злым. Я невольно этому обрадовалась: грубость в его словах заставила меня понервничать. Видимо, сейчас, когда у него прошел шок, он уже не был намерен меня оскорблять.
— Вы в порядке? Что с вами случилось?
— Да, все хорошо, — ответила я. — Не справилась с управлением.
— Недавно за рулем? Не чувствуете габаритов? — понимающе хмыкнул пилот.
Я не стала его разубеждать, хотя за рулем без малого пять лет и даже по закону новичком не считаюсь. Впрочем, отсутствие предупреждающего знака на заднем стекле должно было об этом намекнуть.
— Что ж, мой шеф не станет предъявлять претензий и заставлять вас платить, он просто хочет с вами поговорить. Достаточно будет извинений.
Смутное беспокойство испортило радость от внезапной удачи. Я успею на работу, не стану платить бешеных денег за ремонт чужого флаера и не лишусь прав. Прямо сказка для Золушки, не иначе. И что в ней не так?
— Что ж, конечно, я извинюсь. Он выйдет из машины?
— Разумеется, — кивнул пилот и открыл дверцу.
Вышедший из флаера грузный мужчина оказался прямо перед моим носом. У него оказался спокойный и хорошо поставленный голос:
— Вы здоровы? Не ушиблись?
— С нами все в порядке, спасибо. Извините меня, я не справилась с управлением по собственной глупости. И готова…
Он прервал меня взмахом руки и кивнул:
— Именно это я и хотел услышать. Не волнуйтесь, на флаере всего лишь вмятина. Это не те повреждения, которые я не смогу устранить за свой счет.
Он усмехнулся, будто радуясь какой-то шутке.
— Что ж… значит, мы можем быть свободны?
— Ваше имя?
— Зара.
— Чудненько, Зара. Но, боюсь, вам и вашей подружке придется проехать с нами.
Я отступила на пару шагов, но мужчина с неожиданной для него ловкостью перехватил меня, больно вцепившись в руку, прижал к машине, и в следующий миг шеей я ощутила укол. Накатила слабость, мир виделся теперь словно в тумане. Последним усилием, оседая на землю, я попыталась найти взглядом Мари, но не успела — отключилась.
Сон прервался внезапно, и сознание вернулось. Но открывать глаза и вскакивать я не спешила. И вовсе не из-за осторожности или страха. Просто смертельно хотелось еще немного поспать. Дико болела голова. Противная пульсирующая боль. Она заглушала, казалось, даже мои мысли, которые метались от воспоминаний о столкновении к размышлениям о том, где я и почему сплю.
Вопреки расхожему мнению, провала в памяти у меня не было. Я сразу вспомнила все, что случилось, и теперь лихорадочно пыталась сообразить, как лучше поступить.
— Мозговая активность усилилась, — раздался суховатый женский голос. — Скоро она проснется.
— Хорошо. — А этот голос был мужским. — Что о ней известно?
— Ее зовут…
— Мне плевать. Расскажите, подходит она или нет.
— Девушка детородного возраста. Телосложение обычное. Коренная жительница Земли. Двадцать четыре года. Небольшая гемангиома в печени, на здоровье не влияет и не будет, мы провели все анализы. Репродуктивные функции в норме, психическое здоровье — тоже. Травм, депрессий, анорексии, булимии и других нежелательных заболеваний не было. В данный момент абсолютно здорова, за исключением зрения, она почти не видит, даже лазерной коррекцией это не поправить. Впрочем, никакого существенного влияния на организм в целом это не оказывает.
— А роды? Она ведь не сможет рожать сама с таким минусом?
— Сможет. Медицина империи ушла намного дальше земной, я изучила все требования к кандидаткам. Эта подходит по всем параметрам.
— Внешне?
— По шкале Ирлица ее красота оценивается на восемьдесят пять баллов из ста. Проблемные зоны: грудь меньшего размера, наличие очков.
— Хм… хорошо. Психологическую реакцию проанализировали?
— Никаких отклонений. Коэффициент интеллекта двести семь, что выше среднего на восемь баллов. В наличии высшее образование и сертификат технического переводчика.
— Подходит, — заключил голос. — Разбуди ее, я с ней поговорю.
— Уже скоро. Она просыпается. Мне приготовить успокоительное?
— Не нужно. Она разумная девушка. Что с ее подругой?
Я затаила дыхание и постаралась не выдать того, что все слышу.
— Не подходит. Лишний вес, недостаточный коэффициент интеллекта, крашеные волосы, поликомпонентное происхождение.
— Ликвидировали?
— Ей введен препарат, блокирующий воспоминания. Девушку вернули родителям, сейчас она в клинике на лечении.
— Есть шанс, что ей восстановят память?
— Нет. Это не наши технологии, и психиатры ничего не сделают. Профессор, она просыпается. Думаю, стоит прекратить разговоры.
— Разумеется. Как только она очнется, оставьте нас. Уже завтра мы должны быть на станции, у нее нет времени на работу с психологом и другими специалистами. Придется думать головой.
Я почувствовала, как из вены вынимают капельницу. Потом запикал какой-то прибор. И мне под нос сунули ватку, смоченную в нашатыре.
— Просыпайтесь. Вот так, осторожно…
Пришлось открыть глаза.
Надо мной склонилась седовласая женщина в медицинском костюме. Она посветила фонариком мне в глаза, сверилась с монитором, зачем-то ощупала мои лимфоузлы на шее и удовлетворенно кивнула.