Перекрестки дорог (СИ)

– Чех, пойдем, побренчим, – позвал он своего друга-гитариста, направляясь к дивану, где лежали обе гитары.
– Алексей, а ты чего не ушел? – равнодушно поинтересовался он у меня, пока перебирал струны, обдумывая, видимо, что сыграть.
– Да, знаешь, я с другом квартиру снимаю, ну и предупредил его, что на гулянку иду. Он обрадовался, сказал, что тогда девушку приведет, и чтобы я не вздумал рано возвращаться, – врал я, имея отдельную однокомнатную квартиру без всяких там соседей-сожителей.
– А, ну тогда можешь у меня переночевать. Как видишь, места здесь хватает: родичи на даче, – спокойно предложил мне парень, тут же еще больше обнадежив:
– Чех с Зимой рядом живут. Мы с ними в одной школе учились с пятого класса.
Между тем ребята что-то обсудили тихими голосами, и Чех повернулся в нашу сторону:
– А может, в клуб ночной рванем? Время-то еще детское.
– Нет, я кураж потерял, никуда не хочу, – отказался Роман. «Какие он слова-то знает», – подумалось тогда мне.
– Ради тебя стараемся, – поддержал друга Зима. Интересно, почему у него такое прозвище? – Между прочим, там девок навалом, – вроде он еще что-то хотел сказать, но замолчал.
– Не хочу, сказал же! – повысил голос Роман и начал напевать что-то неизвестное мне. Чех ввел в льющийся печальный мотив свою партию, придав звучащей музыке некоторую надрывность. Я закрыл глаза, слушая незнакомую песню, от которой становилось грустно на душе. Уж очень проникновенно получалось у ребят. И в тему.
Как только прозвучали последние аккорды, я поторопился принести всем по рюмке водки. Мысль подпоить Романа посильнее уже давно болталась в моей голове, но дальше в этом направлении я запретил себе думать, чтобы не сглазить – уж слишком все удачно для меня складывалось сегодня. Я ждал облома в любой момент. Парни опрокинули очередную порцию алкоголя, я же поднес им от стола тарелку с колбасой в качестве незамысловатой закуски. Благодарно кивнув, прожевывая закуску, гитаристы начали наигрывать какую-то сложную композицию без слов. Это звучало великолепно! Я взял стул и сел напротив их двоих – ну прямо стереозвучание! Моему примеру последовал и Зима. Так, выпив еще несколько рюмочек под звучание гитар, ребята пришли к нужной мне кондиции, когда пора по домам. Чего я, собственно, ненавязчиво и добивался – мне просто не терпелось остаться наедине с Ромкой. Сам же благоразумно почти и не пил, а то точно по пьяни все испорчу.
– Может, приляжешь? – неискренне предложил я Зиме, одновременно опасаясь, что вот сейчас мои планы рухнут, стоит только кому-то из Ромкиных друзей остаться тут ночевать – места действительно было многовато.
– Да, пожалуй, прилягу, – пьяно отозвался парень, и сердце мое упало куда-то в желудок. А я так надеялся, что тот откажется и пойдет все же домой.
– Эй! Не спи, замерзнешь! – расхожая фраза бальзамом пролилась мне в душу. Чех отложил гитару и стал поднимать прилегшего уже друга. Я с готовностью помог ему.
– Да, сейчас на свежий воздух надо – сразу лучше станет, – уж толще намека я сделать не мог. Я говорил это, одновременно поддерживая разомлевшего парня по дороге к прихожей. Роман же отрешенно смотрел на наши передвижения, как зависший от перегрузок компьютер, бездумно перебирая струны. Я помог одеться обоим пьяненьким парням и с облегчением закрыл за ними дверь, как только более трезвый Чех крикнул Роману «Мы ушли!» и шагнул за порог, поддерживая шатающегося Зиму. Наконец-то я наедине с ним! Некто в моей душе радостно потирал лапками, предвкушая следующий этап – соблазнение.
Роман все так и сидел, не реагируя на уход ребят и перебирая струны, словно спал с открытыми глазами. Я заволновался, что слишком много он выпил, и поторопился провести ряд мер: открыл окно, впустив свежий осенний воздух в комнату, затем осторожно вынул гитару из вмиг опустившихся рук Романа, и повел его в ванную, где заставил намочить всю голову. Отфыркиваясь от воды, он ожил и попытался самостоятельно закончить своеобразное умывание. Я, якобы ненароком, намочил его рубашку, а с мокрых волос еще набежало воды.
– О, черт! – с досадой произнес я. – Давай, помогу снять, ты слишком пьян.
Раздевать я его начал, намеренно касаясь тела в разных местах, стараясь разбудить в нем приятные ощущения от своих прикосновений: то чуть коснулся пальцами шеи, то, расстегивая пуговицы на груди, задел сосок – сперва один, потом другой. Спуская рубашку с плеч, я медленно провел ладонями по рукам. Роман, покачиваясь и пьяно улыбаясь, попытался расстегнуть манжеты.
– У тебя пальцы сейчас неловкие, позволь мне, – вожусь с пуговицами, одновременно охватываю всю кисть его руки и поглаживаю большим пальцем его ладонь. Не отдергивает. Хорошо. Окончательно снимая с него рубашку, я ненароком провожу рукой по позвоночнику сверху вниз. Парень начинает учащенно дышать. И молчит. Все время молчит. Словно боится чего-то.
– Давай я тебе голову вытру, а то смотри, капли по телу стекают, – стараюсь говорить бесстрастно, словно ничего особенного не происходит, и растираю ладонью мокрые дорожки, что накапали с волос Романа на грудь и плечи. Он закрывает глаза, продолжая улыбаться уже не столько пьяно, сколько растерянно. И вот тут я не выдержал: губы его были так близко. В первый момент он ответил, но тут же, видимо осознав, что происходит, попробовал оттолкнуть меня, но я не позволил и сделал поцелуй более глубоким и страстным. Сопротивление было довольно слабым, что давало мне надежду на достижение своих замыслов. Я пробежался пальцами по всем доступным сейчас местам возможных эрогенных зон парня. Он дышал уже довольно бурно: что значит юность со смесью алкоголя и утраченной возможностью заняться сексом – наверняка Роман рассчитывал провести остаток ночи со своей девушкой. Мои руки привычно расстегнули молнию на джинсах парня, давая свободу напрягшейся плоти, пока губы и язык гуляли по груди и затвердевшим соскам. Стон. Я вскинул глаза: Роман, покрасневший, закусил губу и зажмурил глаза, словно боясь, что те сейчас сами распахнутся и увидят то, что видеть не должны. Сейчас он был в моей власти, понял я, начиная ласкать губами и языком самое чувствительное место у мужчин, чувствуя, как пальцы его вцепились в мои волосы, задавая ритм движения. Ну, минет я делать умел! И неудивительно, что Ромка быстро достиг оргазма. Но я-то хотел большего! И теперь надо было приложить немало усилий, чтобы продолжить начатое в более комфортных условиях, нежели типовая ванная в типовой трехкомнатной квартире. И я увлек его в комнату, пока он все еще находился в алкогольно-растерянном состоянии.
– Все нормально, все замечательно. Бояться глупо, ведь тебе сейчас хорошо и приятно, – шептал я всякие нежные слова, успокаивая и возбуждая одновременно, умело лаская Ромку, который только прерывисто дышал, то пытаясь оттолкнуть меня, то, наоборот, отвечая на мои ласки – он явно не знал, как же поступить в такой ситуации.
Уложив парня на диван в комнате, стащил с него джинсы и быстро разделся сам, все время опасаясь, что вот сейчас тот начнет активно сопротивляться, а мне не хотелось оставлять неприятные воспоминания у такого милого открытого человека. Я бы отступился. Но он, все также молча, закусив губу, дрожа всем телом, и снова закрыв глаза, тихо лежал передо мной, судорожно водя руками по своему обнаженному телу. И я, с усилием контролируя свои действия – алкоголь-то не только на Ромку влиял, – продолжил задуманное совращение парня, прилагая все мои умения.
Я очень хотел доставить ему массу удовольствия, чтобы Роман помнил меня всю оставшуюся жизнь. И, полагаю, это мне удалось, потому что он, проснувшись на следующий день от звонка по телефону и коротко переговорив с кем-то, вернулся в свою кровать и прижался ко мне, где мы, оба довольные, уснули не так уж давно. Смущенно улыбаясь, не глядя в мои бесстыжие глаза, он спросил:
– Ведь один раз – это ничего страшного, мы же просто по пьяни? К тому же Ольга все равно мне бы так не дала. Тем более армия на два года ограничит меня в сексе. Поначалу так вообще, наверно, о девушках можно будет только мечтать, да?