... Сердце верит в чудеса (СИ)

- А говорил, что любишь, - хныкал Ромка, глядя, как на пол падают светлые патлы.
- Люблю, - орудие пытки угрожающе жужжало, касаясь кожи на затылке, - иначе не возился бы с тобой, горе луковое. И чтобы жрал хорошо, а то, видите ли, у него аппетита нет, Кощей Бессмертный. Будет аппетит, обещаю. Работа на свежем воздухе знаешь, как аппетит прибавляет? Хватит валяться как бревно, будешь дворником работать.
Рома икнул и дёрнулся.
- Я не создан для физического труда.
- Какие мы нежные, - ехидно проворковал Дениска и принялся за чёлку. – Ничего, помашешь лопатой, не переломишься.
- Я – интеллектуал и творец, - Ромео скорчил надменную мину.
- Да ради Бога, твори вечером после работы, никто ж не мешает. – Денис для верности прошёлся машинкой по всей голове и погладил ладонью лысую упрямую башкенцию. – А тебе идёт, между прочим.
Рома, горестно вздыхая, прошествовал в ванную. Там он придирчиво себя рассмотрел, стараясь держаться к зеркалу левой половиной лица, и признал, что да, вроде не так всё плохо.
- Завтра сходи в наше домоуправление, я узнавал, дворники нужны, - на пороге торчал Дениска, критически разглядывая плоды своих трудов.
- Ты меня развяжешь?
Парень кивнул головой и освободил Рому. Ромео размял руки и неожиданно врезал по довольной физиономии своего мучителя с непонятным для собственного понимания садистским наслаждением.
- Зря ты это сделал, - парень потёр скулу. – Между прочим, я уже мастер спорта.
Через секунду Ромео лежал на полу, придавленный жарким телом партнёра. Стало себя жалко до самой глубины несчастной души. Нахальный пацан превосходил его по всем физическим параметрам, а ещё он не был жертвой несчастного случая, и не сверкал бритой макушкой. Ромка от отчаяния не сдержался и заплакал.
- Я не хочу жить.
- Это мы уже проходили, - Денис встал и протянул молодому человеку руку. – Ром, ты ведь сильный. Я знаю. Просто прими себя.
Ромео поднялся и благодарно посмотрел юноше в глаза. Надо же! В него верят.
- Знаешь что? – Дениска прошёл на кухню и взял в руки машинку для стрижки. – А побрей меня. Тоже так хочу.
Ромео мстительно ухмыльнулся и замотал парня в простыню.
- А это зачем? – удивился Денис, когда поверх туловища легло полотенце, связывая его по рукам.
- Ну, ты ведь так же захотел. Теперь терпи. Обряд должен пройти по всем правилам, тобой же установленным.
Через десять минут бритый Дениска орал, чтобы Ромео его развязал. Интеллектуал и творец наблюдал за потугами партнёра, сердце его радовалось редкой по своей эстетике картине. Филологический ум поражался, сколько слов можно придумать и тут же воплотить их в жизнь. Да, богат и могуч русский язык.
- Всё. Я тебя развязываю. – Рома дёрнул за конец полотенца и быстро понёсся в комнату.
Дениска встал, закипая, и неторопливо отправился за Ромкой следом. Наивный Ромео! Он забыл, что в этой квартире всё держится на честном слове. Достаточно несколько раз долбануть в дверь, и она вылетит ко всем чертям собачьим. Не убежишь ты, Рома, от своего возмездия и счастья. Ой, не убежишь…
Через три дня Ромео приступил к работе. В кирзовых ботинках, куртке из сэкенд-хэнда и вязаной шапке, он махал лопатой, расчищая пешие подходы к подъездам.  Привыкшие к неподвижности мышцы первое время ломило и тянуло. От прилива крови щёки горели нездоровым румянцем и практически были одного цвета: пострадавшая щека не так бросалась в глаза. Рома, не забывая отворачиваться от любопытных прохожих, делал свою работу, а потом ждал Дениску, стараясь приготовить что-нибудь съедобное из продуктов, приносимых домой постоянным партнёром. Молодой человек вдруг вспомнил, что он вообще-то умеет готовить, и довольно неплохо. Сказывалась дядюшкина школа.
Через две недели, ковыряя макаронную запеканку с сыром, Рома заявил:
- Надоела лапша. Ну, сколько можно?
- Это самый дешёвый продукт, - Дениска быстро поглощал стряпню любимого. – У тебя снова проблема с аппетитом? Возьми ещё один участок. Кстати, я на следующей неделе уезжаю на соревнования.
- Надолго?
- Дня на три. Может, и больше.
Рома в молчании жевал макароны. Ну, вот. Он будет дома один, и не с кем будет поговорить.
- Ден, я же сдохну со скуки.
- Не сдохнешь, я кое-что придумал, - таинственно пообещал Денис.
На следующий день парень приволок клетку с волнистым попугайчиком.
- Ну и на фига? – Рома разглядывал жёлто-зелёное чудо.
- Между прочим, он разговаривать может. Вот, говори с ним. Приеду и проверю, чему ты его научил. Вот корм, водичку надо менять и клетку чистить. При хорошем уходе можно много чего достичь.
Ромка криво и недоверчиво усмехнулся. Что может сказать эта безмозглая птичка? Ладно, хоть заняться чем будет по вечерам.
Дениска скоро уехал, а Рома остался наедине с пернатым питомцем.
- Идиот, - приговаривал он, чистя клетку и меняя воду, - и что столько дерьма от тебя?
Птичка косила чёрным глазом и разевала загнутый клюв.
- Вот что ты молчишь? – вопрошал Ромка. – Ничего ты не умеешь, только глазами лупать.
Попугайчик молча соглашался, покачиваясь на жёрдочке. Ромео, почувствовав, что приобрёл благодарного слушателя, вывалил на маленькую головку все свои печали. Выговорившись, он пожелал птичке спокойной ночи и улёгся спать. Следующий день обещал быть тяжёлым. Шустрый дворник взял на обслуживание ещё один дом.
Конец февраля был тёплым, весна подбиралась весёлой шалуньей, выпинывая нетерпеливо старушку-зиму. Хватит пенсионерке людей морозить, пора и молодым дорогу дать.
Рома подчищал тяжёлый влажный снег, с удовольствием ловя тёплые солнечные лучи, как сытый кот. Он снял шапку, не давая взопреть обросшей коротким ёжиком голове. На взгляды прохожих дворник и эстет уже не обращал внимания, привыкнув к такому частому рассматриванию. Люди, видимо, тоже привыкли каждый день в своём дворе видеть высокого молодого человека, ловко орудовавшего лопатой. Можно сказать, что он был красив, если не видеть правую половину его лица. Профиль практически идеален, форма головы позволяет даже такую короткую стрижку, а живые серые глаза дадут фору любому драматическому актёру: в них столько глубины, трагизма и красноречия, что дух перехватывает.
- Папа, смотри! - Звонкий детский голос где-то сбоку заставил прислушаться. – Что это у него?
- Тише, сынок. Это шрамы. – Мужчина хоть и ответил тихо, но Рома всё равно различил слова.
- Фу, как некрасиво.
Ромка вздрогнул и сильнее заработал лопатой.
- Пошли, - отец потянул сына за руку.
- Я хочу посмотреть!
- Хочешь посмотреть? – Ромео опустил своё орудие труда. – Иди сюда.
Мальчонка лет пяти выдернул пальцы из ладони мужчины среднего возраста и подошёл к Роме.
- Вот, - Ромка присел перед ребёнком, позволяя рассмотреть себя.
Мальчик широко раскрыл глаза.
- Страшно? – спросил молодой человек.
- Да, - прошептал мальчик.
Рома поднялся и снова принялся чистить снег. В горле застрял горький комок. Вот она, правда. Устами младенца глаголет истина, и как бы люди не отводили взгляды, как бы он не убеждал себя, что не в красоте дело, всё это ложь. Он страшен в своём уродстве.
- Простите его, - папа просил прощение за малыша.
- Всё нормально.
Ромка пришёл в свою квартиру и открыл купленное пиво. От приобретения водки его удержало обещание, данное Денису, что он больше не возьмёт в рот эту гадость. Он тянул из горлышка горьковатое пойло и вслух размышлял о своей жизни. Слова лились из него без фильтрации.
- Идиот, - повторял он снова и снова. – Какой же я идиот.
Птичка в клетке смотрела на него своими чёрненькими глазками, склонив голову на бок.
- Скажи: Рома – идиот.
Попугайчик поморгал.
- Рома – идиот. Чего молчишь?
Попугай отвернулся.
- Ну, вот, и ты не хочешь со мной разговаривать. Хочешь, стих расскажу? Я их много знаю. Особенно, люблю Есенина и Тютчева.