Услышанный во второй жизни (СИ)

- Я… - начал было я, но замолчал, не зная что сказать. – Это… То, что ты рассказал… Для меня это не имеет значения. Ты все равно мой друг, - Кирилл прищурился.
- Почему? Я ведь суицидник. Ты должен меня ненавидеть, презирать, как Сеню.
- Неважно, что ты сделал в прошлом. Я тебя знаю, ты хороший парень, и ты мне нравишься.
- То есть, если бы ты не знал, что Сеня хотел покончить собой, то общался бы с ним по-другому?
- Может быть…
- Саш, ты идиот. Честное слово, - вздохнул Кирилл. – Если ты так яро ненавидишь суицидников, как нам описывал, то ты должен ненавидеть их всех, а если ты делаешь исключения, то значит, твоя ненависть ненастоящая. Если первый вариант, то ты должен возненавидеть меня. Если второй, то прекрати смотреть на Сеню, как на парня, который хотел покончить с собой, и начни смотреть на него как на будущего друга или брата. По документам, вы ведь братья.
- Да, но… - договорить я не смог.
- Так, я вернулась! Быстро все в машину и на озеро! – командным тоном произнесла подошедшая Настя. На ее лице играла знакомая нам всем улыбка а-ля «я в Нирване», а к груди девушка нежно прижимала два диска.
- Подумай о том, что я сказал, - бросил мне напоследок Кирилл и, поднявшись со скамейки, залез в машину.
Антон и Настя последовали за ним. Я чуть помедлил, еще раз проведя пальцами по плиткам. В моей голове вертелось два вопроса: «А ненавижу ли я суицидника до сих пор? Может, это просто привычка?»
 22 глава. Озеро 
 Глава не несет в себе никакой смысловой нагрузки. Просто глава. 
На озере мы оказались через полчаса. Я люблю это место. Тут всегда тихо и спокойно. И почему-то людей всегда мало, а сегодня нам повезло, и там вообще никого не было.
Озеро находилось в пяти километрах от поселка, в котором я жил. Оно было почти в самой чаще леса, возникало перед глазами совсем неожиданно, деревья вдруг расступались, и показывалась зеленая поляна, в центре которой находилось кристально чистое, сверкающее на солнце озеро. Хотя, наверное, правильней его будет назвать водоемом, или еще как-то, но мы звали его озером.
Кирилл остановился перед самой поляной, не хотел мять и пачкать мягкий, пушистый ковер из травы. Антон, успевший раздеться еще по дороге, сразу выскочил из автомобиля и с восторженным воплем понесся к воде. Мы посмеялись, наблюдая за ним, и вытащили сумки с едой. Настя быстро расстелила покрывало и на замечание Кирилла, что надо бы распаковать сумки, быстро перевернула оные вверх дном, вытряхивая продукты в центр, а сверху кинула свою одежду и поспешила к Антону. Мы с Кириллом переглянулись и, пожав плечами, тоже присоединись к друзьям.
Вода была теплой, почти горячей, но все равно спасала от палящего солнца. Я раскинул руки и, держась на воде, блаженно улыбался. Кайф в чистом виде. Был, по крайней мере, пока мои друзья не стали плескаться как малые дети и топить друг друга. Все-таки здорово иногда, забыв об истинном возрасте, превратиться в ребенка. Хотя бы на пять минут. Сразу же столько эмоций и впечатлений. Настоящих, искренних, чистых, как та вода, в которой мы сейчас плескались.
Где-то через час, вдоволь накупавшись и проголодавшись, мы вылезли на берег. Отодвинув в сторону гору с едой, попутно выбрав себе что-нибудь оттуда, мы все как один улеглись на спину и посмотрели на небо.
- Боже, наконец-то я чувствую, что у меня каникулы, - пробормотал Антон, лежа слева от меня.
- Угу, - подтвердили мы и вновь замолчали.
Послышалось шуршание пакетиков из-под чипсов, звук открывающейся бутылки с минералкой, шипение Насти, когда она не смогла развязать пакет со своим любимым сыром-косичкой, и его пришлось рвать.
- А какой дурак взял мороженное, да еще и оставил его на солнце? – поразился Кирилл.
- Дай сюда! – протянул я руку.
Друг удивленно передал мне ведерко с мороженным, я его открыл, удовлетворенно кивнув, глядя на наполненную жидкой субстанцией емкость, и, покопавшись в горе продуктов, достал оттуда тонкий батон. Вытащив его из пакета, я макнул хлеб в мороженное и откусил, тут же усмехнувшись. Суицидник наверняка назвал бы меня извращенцем.
- Я сделаю вид, что этого не видела, - пробормотала Настя, отвернувшись. Антон искривился, а Кирилл высунул язык, морщась.
- У каждого свои заскоки, - ответил я.
- Ну не такие же! – возмутился Антон. Я покосился на него, наблюдая, как он достает из пачки самую большую чипсину, выдавливает на нее сырный соус, кладет сверху сухарики, заливает их кетчупом и ест.
- Боже, с кем я только общаюсь, - покачала головой Настя. Она тоже следила, как Антон делает себе «бутерброд».
- По-моему, это должны мы говорить, - заметил Кирилл. Я с ним был полностью согласен.
- А ты вообще молчи, поедатель мозгов!
- Тц! Не ем я мозги!
- А это что? – девушка тыкнула пальцем на половинку черри в руках парня.
Я не смог сдержать смешок. Дело в том, что Кирилл обожал помидоры черри, но ел их только после того, как неглубоко порежет по окружности, а потом разорвет на части. Иногда получалось так, что одна часть напоминала мозги. Настя это терпеть не могла. А Кирилл еще, словно назло ей, мог внимательно оглядеть внутренность помидора и только потом съесть. Девушку от этого коробило.
- Знаете, я сегодня такой странный фильм посмотрела, - произнесла Настя минут через десять, когда нас уже разморило и мы дремали. – Он вроде интересный, но в тоже время какой-то… глупый что ли. Такое двоякое чувство.
- Опять про геев? – сонно спросил Кирилл.
- Почему? Нет, про нормальные гетеросексуальные отношения. Правда там девушка хотела парня изнасиловать. Анально. Я так смеялась, когда она выбирала инструмент, которым хотела это сделать: молоток, дрель…
- Дрель? – ужаснулся я.
- Ага.
- Пиздец…
- Да не, она потом напильник выбрала.
- Мне от этого прям полегчало, - пробормотал я.
- Ты чего возмущаешься? Не тебя же напильником хотят изнасиловать, - повернула ко мне голову Настя. Ее глаза быстро заскользили по моей фигуре. – Хотя, у меня на тебя бы напильник встал.
- Антон, поменяйся со мной местами, а то я ее знаю, сейчас как вытащит откуда-нибудь напильник…
- Ну уж нет! Я тоже не хочу, чтоб меня «напиливали».
- Ащ! Какие вы противные! – возмутилась девушка, отворачиваясь. - Я вам тут про фильм хочу рассказать.
- Рассказывай.
- Да нечего там рассказывать, - женская логика великая вещь! Хочу рассказать, но рассказывать нечего. – Просто фильм странный. Парень заказывает пиццу, а потом хочет изнасиловать девушку, что принесла ее. Она его ножом порезала, он чуть не повесился, потом она его чуть не изнасиловала, еще они летали. Затем пришел друг парня. Вначале он хотел убить парня и девушку, потом сам чуть не выпрыгнул из окна. Затем они веселились и… Нет, объяснения вам ничего не дадут понять.
- Это уж точно, - хохотнул Кирилл.
- Просто там у каждого из них свои проблемы психологические, эмоциональные… Фильм вроде и веселый, но в тоже время и грустный. А конец вообще поражает. Это кино из такого, которое не знаешь удалять или не удалять. Вдруг захочется пересмотреть, но в тоже время ты помнишь полностью весь сюжет…
- Как хоть называется? – поинтересовался Антон.
- «Закрытые пространства», - ответила девушка.
- Суицидник его смотрел, - не открывая глаз, произнес я. – А потом два дня просидел в комнате, объявив, что этот фильм вернул ему музу.
- Интересный, правда? – зашевелилась девушка. Я пожал плечами.
- У суицидника спроси.
- Вот и спрошу.
- Спроси, - согласился я.
- И спрошу!
- Да спрашивай, кто тебе не дает?
- А чего это ты со мной в таком тоне говоришь?
- Женщина, что с тобой случилось? Ты чего на меня кидаешься? – поразился я, открыв глаза и уставившись на разгневанное лицо Насти.
- А чего ты так со мной говоришь?
- Вместе весело шагать по просторам, по просторам, - внезапно пропел Кирилл. Мы уставились на него, а через секунду уже смеялись. – Что смешного? Лучше помогите вспомнить следующую строчку.