Обещай мне (ЛП)

Он небрежно прислонился у ясеня. Его улыбка не скрывала холод в его глазах.
— Доброе утро, дядя, — формально сказала я, отвергая титул епископа, желая, чтобы он запомнил это утро, и то, что мы были кровными родственниками.
Эштон Тальбот хмыкнул. — Тебя хватятся дома, девочка. Женщины много готовятся к такому дню, как этот.
Я сжала кулаки. Если это был тот момент, когда я должна была высказать свою позицию, то так тому и быть. — Нет, — сказала я твердо, — сегодня не будет свадьбы, епископ.
Его глаза сузились, он казался удивленным моими словами. — Ладно тебе, — отмахнулся он. — Я думал, что ты из тех, кто не позволил бы, образованию повлиять на твою голову. Церковь сделала значительные инвестиции в тебя, юная девушка, — он угрожающе шагнул ко мне. — Теперь ты вернешься в дом своей матери и дождешься дня, предназначенного Богом.
— Нет, — снова сказала я. — Мне очень жаль, дядя. Я знаю, что это вызовет некоторые трудности, но я не передумаю. Сегодня не будет никакой свадьбы.
Я даже не успела сделать шаг назад, прежде чем он догнал меня и больно ухватил за обе руки. Я вздрогнула и попыталась вырваться, но он только усиливал хватку. Я возненавидела его, когда он усмехнулся, чесночный запах смешался в потоке потных волн исходивших от его толстой плоти.
— Свадьба будет, Промиз, — предупредил он, посмеиваясь, когда я сильно замотала. — О да, — сказал он. — Она состоится. Невестой будешь либо ты, либо твоя сестра — тебе решать.
Я перестала сопротивляться. Холодный ужас, подобного которому я никогда не испытывала, проник в меня.
— Дженни? — Прошептала я.
Эштон Тальбот провел жирной рукой по моим длинным рыжим волосам. Я не заплела косу сегодня утром.
— За этот год Уинстон Оллрид заметил, как вы поразительно схожи. Но, так как ты всегда была нацелена вернуться, я думал, что лучше всего придерживаться первоначального замысла. — Мой дядя осмотрел меня критически и хладнокровно, как будто я была фермерским животным.
— Он неравнодушен к твоему красивому лицу и твоему тону кожи, ты копия своей матери. Дети, которых ты выносишь, пополнят своей красотой общий генофонд дочерей.
Плюнуть в моего дядю было самый смелым поступком, что я когда-либо совершала. Я боролась с желанием закричать, когда он схватил меня за волосы. Серые глаза епископа были бездонным омутом зла. Его дыхание было зловонным, когда он зашипел на меня.
— Я бы отхлестал тебя, как шавку, если бы не уважение к твоему мужу, не будем обременять отметинами невесту в её собственную брачную ночь.
Он выпустил меня так внезапно, что я отшатнулась назад. — Выбирай, Промиз, — сказал он, до того как уйти, оставляя меня совсем без выбора.
Моя решимость исчезла. Я поплелась обратно в дом моей матери, зная, как продолжиться этот день. Зная, что жертвой моего отказа будет моя сестра.
  
2 глава.
 
Друзья, приобретенные в Хейле, знали, что я приехала из полигамного сообщества. Некоторые из них относились к этому хорошо, хотя ни один не был столь строг и тираничен, как правоверные. Другие были пренебрежительны, называя наш образ жизни жестоко патерналистским (Патернали?зм — система отношений, основанная на покровительстве, опеке и контроле старшими младших (подопечных), а также подчинении младших старшим) и неверно направленным. Я никогда не говорила о своём запланированном браке. Мой отец дал понять, достаточно ясно, чтобы я не распространялась с посторонними о таких вещах, спокойно говоря об этом, меня могли бы чертовски неправильно поймут.
Мы были правильными Верующими. Остальные утверждали, что следовали Писанию, использовали его, чтобы удовлетворить их собственные потребности и развиваться в современном времени. Они будут страдать в Судный День.
По крайней мере, мне всегда так говорили.
Но, проведя время в Солт-Лейк-Сити, я поняла, кое-что: мир не вертелся в единственно правильном направлении. Он был сложным. Он был разнообразен. И более того, то чему меня учили, могло быть не правильным. Это означало, что люди заслуживают того, чтобы судить их по их же заслугам. Это означало, что ни при каких небесных приказах я не выйду замуж за Уинстона Оллрида.
Тем не менее, я поняла, как сильно я была нужна в Долине Иерихон. Альба Тайн вряд ли проживет больше отведенных ей лет. Так как общественные больницы, посещаемые неверующими, не были местом, куда правоверные были готовы пойти, уставшие, воспитанные женщины Долины Иерихона оказались под угрозой, о них некому позаботиться.
И кое-что еще. Те, кто попал в немилость к главе Верующих, изгонялись. Если бы я не вернулась, и не выполнила своё обещание, я бы никогда не увидела свою сестру снова. Такова была судьба трех моих собственных братьев. Они сбежали прежде, чем стали мужчинами. Гидеон из-за просмотра интернет-видео и поцелуя с дочерью Эмори Тайна. Томас из-за прослушивания несанкционированной музыки и отказа подстричься. Даниэль из-за словесной перепалки с нашим дядей Эштоном Тальботом. Иногда я смотрю на своих младших братьев и чувствую глубокую печаль, так как я понимала, более половины из них, скорее всего, будут изгнаны из церкви, мертвы для своих семей, брошены в мир, которого они не знают.
У всех свои проблемы.
Мужчины и женщины при рождении были практически равны. Здесь не было достаточного количества женщин, чтобы каждый мужчина, родившийся правоверным, получил три или больше необходимых жен. Так что мои братья, и бесчисленные мальчики, такие же, как они, будут оставлены на обочине дороги, как ненужные животные за проказы, будучи конкурентами.
Здание Церкви было простым, но это было самое большое здание в Долине Иерихон. Когда я вошла в него, покрытая платком и под руку с моим отцом я боялась, что меня стошнит
— Промиз, — сказал он, довольно усмехаясь. — Я очень доволен тобой.
— Спасибо, отец, — покорно сказала я, хотя, на самом деле, я хотела закричать на этого человека и колотить по его груди своими недостаточно сильными кулаками. Он отдавал меня, также как отдавал своих других дочерей до меня. Так же он будет отдавать своих дочерей и дальше, после меня.
Но не Дженни.
Я решила ни на что не рассчитывать в тот момент, я поняла, что моя участь была предрешена. Я не могла избежать этого. Но я хотела быть чертовски уверенной, что моя младшая сестра сможет избежать этого.
Уинстон Оллрид ждал меня в конце прохода, и я попыталась слабо улыбнуться. Когда мужчины разошлись, он уже не казался таким ужасным. В сорок с небольшим, он был с широкой грудью и залысиной. У него уже было четыре жены. Я надеялась, что это облегчит мою участь.
Когда Уинстон твердо взял меня за руку из рук отца, мой желудок скрутило при мысли о том, что произойдет позже.
Я не помнила обетов. Я полагала, что они не имеют значения в любом случае, так как их законность существовала только в Долине Иерихона и в местах подобных этому. Я больше не считала, что эти люди были от Бога. Когда слова закончились, Уинстон целомудренно поцеловал меня в губы, и окончательно поместил свою руку на моей талии.
Законы внешнего мира не действовали. Теперь я полностью принадлежала мужу.
Я предстала перед церковью, полной людей, как пятая жена Уинстона Оллрида. Моя мать, стоя рядом с отцом, нервно улыбнулась мне. За ними были другие три жены Джона Тальбота и толпа из моих четырнадцати братьев и сестер. В тот момент я хотела, чтобы тут были мои старшие братья. Мой отец не защитил меня, но они смогли бы.
Моя голова была опущена, и я все время пыталась поднять её и грустно улыбаться свадебным гостям. Это было то, на что я согласилась. Это была моя участь. Эштон Тальбот кивнул мне с суровым одобрением, когда мы вышли из церкви и прошли к дому моей матери, где уже была выставлена еда.
Моя мать все время пыталась запихнуть еду в меня, но мой желудок не был заинтересован в этом. Я закрыла глаза и подумала о счастливых годах, которые я провела в школе. В ходе четырехлетнего учебного плана, я была недолго увлечена введением в психологию. Было так много вопросов без ответов, например, почему люди делали то, что они делали. Я смотрела на счастливую суету студентов окружающих меня и чувствовала себя потерянной в рутинном мире людей. Можно было бы попытаться разобраться в них. Например, упорядочить их. Считаю что, это сделало бы их более организованными и точными. Но, в конце концов, они все еще могли бы шокировать вас и вести себя совершенно по-другому, непредсказуемо.