Сожженный заживо (СИ)

— Кристиан, всё хорошо. Иди ко мне, — сказала я и потянулась к нему для поцелуя.
Но он сжал мои руки и, наклонившись, сказал: «Не хочу больше никогда тебя целовать. Ты — не то, что мне нужно. Одевайся. Позавтракаешь дома.»
Только теперь я узнала, что такое боль. Боль-это не удары Бена, это не крики мамы и не уход отца. Боль-это осознание своей ненужности для кого-то очень важного в твоей жизни. И когда он успел стать таким важным? А сердцу и не надо много времени.
— Кристиан, всё хорошо, правда. Не отталкивай меня, прошу, — всхлипнула я. — Мне и так больно.
Глаза его прожигали моё лицо. Взгляд горел диким огнём. Наверное, он сейчас убил бы Бена. Потом его взгляд опустился мне на грудь, на 2 синяка на левой груди. Мне кажется, или на кухне завибрировал пол? Теперь он убил бы и себя тоже.
— Анна, это всё было ошибкой. С этого дня я клянусь тебе, что не подойду и близко. И оденься уже, наконец!
Урод. Самый настоящий козёл. Ненавижу его и всех мужчин вообще.
Быстро одевшись, я направилась к выходу, но быстро опомнилась.
— Я не могу пойти домой. У меня всё лицо разбито.
— Тогда звони своей подружке. Я тебя отвезу к ней, пусть загримирует тебя.
Точно! Бобби. Как же она была нужна мне сейчас.
* * *
Через 20 минут я уже сидела у неё дома и ревела. Рыдала я, наверное, с час, не произнося ни слова. И она всё поняла. Ждала, когда я буду готова поделиться своей болью с ней.
— Он бил тебя? — вскрикнула Бобби и сжала кулаки. — Я убью его! Прямо сейчас пойду в универ и изобью до полусмерти. А потом попрошу Мэта его изнасиловать.
Мэтт-брат Бобби. Хм…он был геем. Поэтому в эту угрозу я поверила, не задумываясь.
— Не надо, Боб. Кристиан с ним разобрался. Вроде как. Я не знаю что с ним, и где он сейчас. Но он явно получил по первое число.
— А как Кристиан узнал, что ты у Бена? — удивилась Бобби.
— Не знаю…я не знаю, Боб. Он просто взялся из ниоткуда, — прошептала я и посмотрела на Бобби, будучи в глубоком шоке. — Не имею ни малейшего понятия, откуда он узнал.
— Не проблема. Спросишь завтра. Вы же встречаетесь, как я поняла?
Здесь моё сердце опять не выдержало, и я залилась слезами с новой силой. По прошествии ещё получаса, я рассказала ей и об этом.
— Недостаточно хороша? Да это он не стоит и мизинца твоего, Энни. Какие же они все уроды! Давай последуем примеру Мэтта и станем лесбиянками? А что! Из нас выйдет отличная пара. Ну, соглашайся, Энни!
Умеет же она поднять мне настроение. За это я её и любила.
— Я люблю тебя, Боб.
Просто, но так важно.
Замазав лицо тремя слоями тоналки, я пришла домой. Дома опять никого не было. Только записка, говорящая о том, что мама сегодня работает, а вечером ужинает с Джеком. Ну, хоть у кого-то всё хорошо. Выпив успокоительного я немного пришла в норму. Завтра буду решать, как жить дальше. Если я вообще смогу жить дальше.
  
Глава 5
 
У нас, что, землетрясение? Почему так трясёт? Открыв глаза, я увидела маму в слезах, трясущую меня за плечо.
— Что, что случилось? — не могла понять я спросонья.
— Кто это сделал, Энни? Те же подонки, что избили Бена? — спросила она, всхлипывая.
Чего? В голове туман, перед глазами тоже. Ничего не пойму.
— Мам, давай я сейчас встану, умоюсь, и мы поговорим. Пожалуйста. Я ничего не понимаю.
— Хорошо. Жду тебя на кухне через 10 минут.
Мама была настроена решительно узнать всю правду. Значит правду и узнает. В последнее время я стала придерживаться такой линии. Умывшись, я рассмотрела лицо и оценила как «нормальное». Синяки стали менее заметными, губа зажила. Мазь от синяков действует. Нанесла ещё, да побольше, собрала волосы в хвост и вышла, собираясь откровенно поговорить с мамой.
— Чай или кофе, Энни?
— Кофе, мам. Спасибо.
— И так, кто это сделал? — спросила она жёстким тоном.
— Бен, — сказала я как что-то само собой разумеющееся.
Мама даже чашку выронила.
— Я не ослышалась? Ты сказала Бен?
— Да, мама, это сделал Бен. Я сказала, что мы должны расстаться, и он накинулся на меня с кулаками.
— Не может этого быть. Это же Бен, которого я знаю с детства. Как он мог?
Мама была в шоке. Да я сама с трудом в это верила, но я была как бы непосредственным участником этого всего шоу, поэтому сомнений быть не могло.
— А что с Беном, мам? — спросила я, вспомнив, что она говорила о том, что его избили.
— Он сейчас лежит в больнице. В реанимации. Его кто-то зверски избил. Переломаны обе ноги, правая рука, ключица, сломана челюсть, сотрясение мозга. Врачи боялись, что он не выживет.
Господи! Это Кристиан. Как он посмел? Он же мог его убить! Придурок. Но ведь он был со мной всю ночь. Хотя, с чего я это взяла? Я же спала как убитая. Теперь на моих руках будет кровь Бена. И я опять заплакала.
— Не плачь, милая. Ты ни в чём не виновата. Бен получил по заслугам. Он избил тебя, за это судьба его наказала, — сказала печально мама.
Судьба. Как же. Кристиан его наказал.
— В какой он больнице, мам? Я хочу его навестить, — сказала я, всхлипывая.
— В 80 городской. Но к нему сейчас нельзя. Только мать с отцом пускают.
Как же мне смотреть им в глаза? С другой стороны, я то ничего ему не сделала.
— Тогда я зайду к нему позже. А сейчас пора в универ собираться.
— Конечно, милая. Только будь осторожна. А лучше я тебя подвезу сегодня, а потом сразу на работу.
— Спасибо, мам. Как у тебя дела с Джеком?
— У меня отпуск начинается в ноябре, и он пригласил меня в Ливерпуль, к своим родственникам погостить. Но я скорее всего откажусь, не могу оставить тебя одну сейчас.
— Ты что, мам? Я взрослая девочка, да и ничего такого не случилось. Не смей рушить свою жизнь, мама. Она только начала налаживаться.
Мама обняла меня и согласилась пока не отказываться от предложения. Может хоть кто-то из нас будет счастлив? Женщины семьи Вишес не умеют выбирать мужчин. Горько вздохнув, я ушла одеваться.
По приезде в универ, моим первым порывом было найти Кристиана и всё ему высказать. Но сделать этого я не успела. Меня сразу же обступила толпа ребят, наперебой спрашивающих о Бене. А что я могла им сказать? Что преподаватель по истории избил его до полусмерти? Что я его бросила, и за это он избил меня?
— Ребят, тихо! Я сама ничего не знаю. Бен сейчас лежит в реанимации, в крайне тяжелом состоянии. У него сломано почти всё. Больше я ничего не знаю.
— Кто это сделал? — выкрикнул кто-то из толпы.
— Откуда я знаю? Этот человек не выступал с официальным объявлением по центральному каналу.
Все ещё пообсуждали произошедшее и разошлись по кабинетам. А я пошла искать мистера Арану. Нашла я его на кафедре истории. Ага, один. Отлично.
— Зачем ты сделал это, Кристиан? — тихо спросила я и подошла ближе.
— О чём вы, Анна? — спросил невозмутимо он.
Вы? Ну хорошо.
— Нет, мистер Арана, вы всё понимаете. Бен в реанимации, он может не выжить. Зачем? — гневно спросила я.
— Догадайтесь сами, мисс Вишес. Я не собираюсь объяснять вам очевидные вещи, — сказал как будто хотел отмахнуться от меня.
— Но я не понимаю. Вы мне никто, чтобы мстить за меня, — бросила ему я и развернулась, намереваясь уйти.
Не успела я и глазом моргнуть, как он оказался рядом и притянул меня к себе. Дверь захлопнулась. Офигеть! Опять эта мистика, которая, казалось, его сопровождала постоянно.
— Прекрати, Энни. Ты ведёшь себя глупо.
— Извини, я совсем забыла, что я глупая и не подходящая тебе пара, — крикнула я и развернувшись к нему лицом, попыталась оттолкнуть от себя.
Он лишь рассмеялся на это и притянул меня ближе. Провёл по моему лицу пальцами, задержался на губах. Затем с хирургической точностью надавил на синяки, скрытые под тоналкой.
— Больно! — вскрикнула я.
— Вот за это я наказал его, — прошептал он мне в губы. — Этого мало?