Ведьма и закон
– Ты только ребятам не говори, когда вернутся, – прошептала Горица. – У нас это паршивая примета.
– Почему? – удивилась Козлова.
– Поймать – дело не самое сложное. Шефу теперь еще надо обвинение предъявить, а по-хорошему и признание получить.
– А подробнее?
Мосвен протяжно вздохнула, а Горица поморщилась.
– Ну вот смотри. У нас на предъявление сутки. Если идти с тем, что есть сейчас, любой защитник развалит дело. Есть старое убийство, где этот прыткий оправдан, и есть его след в могиле новой жертвы, еще есть покушение на родственницу, но где доказательство, что это было…
– …Покушение, – закончила за берегиню Маруся. – А если через сутки не предъявим?
– Тогда его отпустят под залог, и он, вероятнее всего, снова исчезнет.
Козлова пробормотала проклятие в адрес Афобия и на этот раз не стала его отменять.
– Лучше отмени, а то защитник поймает – придерется, – подсказала Горица. – Сбитень хочешь?
– С кардамоном? – пробормотала расстроенная Козлова и отменила проклятие.
– А как же. Еще со зверобоем. Люблю зверобой.
– Давай!
– И мне, – прошипела Мосвен.
Маруся поднялась и подошла к триплексу. Вид клубящихся облаков успокаивал.
Еще мгновение назад она представляла себе схватку двух представителей высших родов, когда они, паря в воздухе и практически не шевелясь, окруженные сиянием, обрушивают друг на друга удар за ударом своих незримых сил. Козлову при этих мыслях охватывало благоговение, как охватывало бы любого другого создания их мира, поскольку нечасто боги или полубоги жаждут мериться силами всерьез. Но Марусе никогда не приходило в голову, как именно действует система правосудия и насколько она справедлива. Теперь же женщину посетило разочарование.
– Не расстраивайся. Его сейчас оформят, и Лик попытается выбить признание. Пойдем в допросную, понаблюдаем.
Руся благодарно кивнула, забирая из рук берегини бокал с горячей ароматной жидкостью. Сбитень действительно был превосходен.
– Только создание чистых славянских кровей могло сделать такой восхитительный напиток, – улыбнулась она.
– И только создание, имеющее примеси славянской крови, могло оценить истинный вкус напитка, – парировала Горица.
Козлова рассмеялась.
– Есть такое.
– Все, пошли, – окликнула женщин Мосвен, отставив свою чашку и поднимаясь из-за стола. – В пятой.
– Понеслась, – прошептала берегиня и бегом направилась к выходу. Руся последовала за ней, прихватив на всякий случай сумочку.
Ликург сел напротив скованного Афобия.
– Я потребовал защитника, – отчеканил потомок Гефеста.
– Я знаю. – Марусю поразил мягкий тембр Лика. Его голос прозвучал так, словно он с подростком беседует, а не с убийцей. – По закону, с учетом того, что вас пришлось задерживать в Иномирье, я должен провести беседу по факту смерти Ефремовой и покушения на жизнь ее сестры.
– Я не покушался ни на чью жизнь, – категорично отрезал Афобий.
– Дело в том, что следы вашего присутствия были обнаружены в земле в месте погребения Алины…
– Он нарочно ее Алиной назвал? – прошептала Руся, из-за стекла наблюдая за допросом.
– Тихо ты, – ощетинился Иму.
– Не знаю никакой Алины. – Афобий откинулся в кресле, это единственное, что он мог, находясь в скованном состоянии.
– Но вы ее переодели прямо в гробу, и тому есть официальное заключение.
– Нет.
– Послушай, – Лик наклонился над столом, – глупо отрицать наличие факта. Ты ведь попросту переодел девушку так, чтоб она стала прекрасной. Это не запрещено. А будешь отрицать, вызовешь у обвинителя лишние вопросы.
– Я никого не переодевал, – отчеканил почти по буквам Афобий.
– Впустую, – протянул Зверобой.
Мосвен зашипела. Маруся оглядела лица группы, по ним было очевидно, что признания шеф не добьется. Козлова вздохнула и вновь прислушалась к диалогу в допросной.
– Ясно, – равнодушно проговорил Лик. – Тогда поговорим о девушке. Не стану спрашивать, почему именно ее ты выбрал в качестве объекта своих намерений. Любой маг тебя поймет. Кто из нас хоть раз не влюблялся в нимфу, а если влюбляешься – не забудешь прелестницу никогда…
– Да что ты понимаешь, – огрызнулся Афобий.
– Зацепил, – напряженно пробормотал Иму.
– Тихо ты, – оборвала аниото Горица его же фразой.
– Мне кажется, очень многое, – спокойно продолжил Лик. – Нимфы пустоголовы, но телом восхитительны, ни одно создание не сравнится с их…
– Не смей, – процедил сквозь зубы полубог.
– Нимфы всегда неверны – это известно каждому. Твоя девушка, судя по документам, – Лик сделал вид, что листает что-то на рабочем планшете, – была классической нимфой. Она обвиняла тебя в преследовании. К несчастью, они все обвиняют. У большинства магов с этими пустышками сносит голову.
Воздух вокруг Афобия раскалился, засветился, он попытался скинуть чары, сковывавшие его.
– Как ее звали? Триантафулло… Роза, значит. Чудесное имя. Ух! – удивленно воскликнул Ликург. – Теперь понимаю, чего ты так бесился. Такую все вокруг хотели. Надо же… Раньше к делу не подшивали изображения жертв в нижнем белье. Их, кстати, любезно предоставил следствию ее последний любовник.
Края стального стола оплавились. Афобий попытался произнести вслух заклятие, но не смог, остановленный печатью высшего суда.
– Не смей на нее смотреть!
– Ну я не первый, кто на нее смотрит, и не последний, кстати, – уточнил Лик. – Впереди суд, там дело много кто станет изучать.
Афобий осел, его лицо приобрело пепельный оттенок.
– Уберите фотографии из дела, – равнодушно произнес он.
– Зачем? – удивился Лик.
– Заключим сделку. Вы получаете признание, я – фотографии, с условием, что они больше нигде не всплывут.
– Хм. Признание по двум убийствам и одному покушению?
– Да.
– Договорились. Начни с Ефремовой.
– Нет, – отрезал Афобий. – Сделка будет законной. Я уже сталкивался с ищейками жандармерии и знаю, как вы умеете лгать. Если снимки действительно существуют, вы получите свое, а нет – я выйду отсюда под залог.
– Ждем вашего защитника и обвинителя. – С этими словами Ликург покинул допросную.
Афобий устало закрыл глаза и снова откинулся в кресле. Марусе сейчас со стороны полубог показался мертвецом.
– Надо же, Мос, когда ты успела достать эти фото? Не помню, чтоб они были в том старом деле.
– Их и не было, – тихо прошипела кошка.
– У нас проблемы, – констатировала Горица.
– У нас есть отсрочка, – поправил ее Иму.
Козлова искренне пожалела, что задала вопрос вслух…
Лик практически галопом влетел в свой кабинет, плотно закрыл дверь и опустил жалюзи – так никто не смог бы увидеть его бессилие. Он пошел ва-банк, играя на нервах убийцы, и проиграл. Нужно было не торопить события, не идти на поводу у неприязни к безумцу. Он мог бы для начала разыграть сочувствие, выманить признание по крупицам. Нет же. Вместо здравого смысла он придумал неправомерную ложь. Стоит защитнику получить официальный запрос на разрешение просмотра документов, и его отстранят от работы как минимум на две недели. Может, стоило взять отпуск самому? Слишком много проколов за последнее время. Если бы не его излишняя эмоциональность из-за Кринос, он бы не попал в нынешнюю ситуацию.
Ликург вздохнул и вернул былое хладнокровие. Тратить силы на сожаление было столь же глупо, сколь глупо было поддаваться чувствам. Есть исходная ситуация, и именно ее необходимо решать, остальное – бессмысленные рассуждения.
Признания нет, от якобы существующих фотографий он якобы избавится до того, как его раскусит сторона защиты. Обвинителя выманить на заключение сделки не так-то просто. Старика вместе со всеми его болячками нужно еще дождаться. Иншушинак был настолько же древен, насколько древни были корни, породившие предков всех чертей. Если бы речь шла о ком-то попроще, нежели беглый полубог-убийца, Иншушинак прислал бы одного из своих пронырливых помощников. Но в этом случае – Лик готов был побиться об заклад – дед явится лично и, поскольку речь идет о вероятной сделке, явится исключительно в сопровождении супруги, а это тоже пожилая бабуля с кучей болячек и заморочек. Короче говоря, время было, и вопрос лишь в том, как его потратить с максимальной пользой.